– Сам, на возвышении. Лес рядом, море – и охота, и рыбалка.

– Двоих подростков рыбачить отправлю, двух охотников – за дичью. Остальным – жилища обустраивать. Как я понимаю, мы сюда надолго?

– Если не случится ничего чрезвычайного – навсегда.

– Хорошо было бы, если бы боги услышали твои слова. А ты чем заниматься будешь?

– В первую очередь – мастерскими, от них многое зависит. Кузница нужна, гончарная мастерская. И дома серьёзные делать надо. Камня здесь нет, зато есть лес. Можно выстроить прочные деревянные дома, как на моей родине.

– Мы таких не знаем, покажешь моим людям. А что это за верёвочки натянуты?

– Дома – избы называются – в линию стоять будут; и ровно, как в городе, на улицах.

– Чудишь, но пусть будет так.

Утром охотники и рыболовы ушли. Что бы ни происходило, кормить племя требовалось каждый день.

Никита же с остальными мужчинами отправился в лес – валить деревья и переносить брёвна к будущему селению.

Когда брёвен набралось много, Никита распорядился искать и носить камни – ведь сруб, поставленный на земле, быстро сгниёт. На принесённые камни уложили первые брёвна, и Никита сам вырубил топором углубления под поперечные венцы.

Так и пошло.

Когда стены были готовы, их перекрыли сверху накатом из брёвен. Вышло неказисто: без окон, с одной дверью, но защита от животных или непогоды хорошая.

По указанию Никиты женщины принесли с берега реки глину. Её навалили ровным слоем на крышу, утрамбовали ногами. Под солнцем затвердеет – не хуже черепицы будет держать воду.

Потом из жердей настелили пол. В доме приятно пахло деревом.

Ребятня по указанию взрослых собирала в лесу мох и конопатила стены.

Деревянная изба получилась прочной и, как надеялся Никита, непромокаемой и тёплой. Можно было сложить в доме печь для приготовления пищи, но Никита отказался от этой затеи – могли спалить дом. И огонь легко перекинется на другие строения.

Первую избу занял Вирт – по старшинству. Далее строительство пошло быстрее – приобретался опыт. Два-три дня – и новая изба готова. За месяц на плоской вершине холма выросла целая деревня.

Никита трудился вместе со всеми. Как-то его отозвал Вирт:

– Жилища твои удобны, ни ветер, ни дождь им не страшны. Но жить в них неудобно.

– Почему?

– Сидеть не на чем, спать на полу неудобно.

И в самом деле: Никита стремился обеспечить всех жильём, а вот мебель для дома упустил из виду. А она, хотя бы простейшая – на чем сидеть и за чем, да на чём спать – была просто необходима.

– Не будет пока. Не могу сразу, людей не хватает.

Через неделю с избами закончили. Каждая семья получила отдельное жильё.

И только теперь они принялись за мебель. Пил не было, и кузницы ещё – тоже, поэтому топорами обтёсывали небольшие брёвна. В итоге щепы получалось много, а немного неровная доска – только одна. Трудозатраты большие, но сил у гигантов хватало. А щепу мальчишки таскали для костров – не пропадать же добру.

Мебель соединяли круглыми шпунтами – вроде толстых деревянных гвоздей. Столы получились грубоватые, но прочные. Один из мужчин, дабы проверить стол на прочность, взобрался на него и попрыгал. И стол выдержал, хотя в гиганте было верных триста-четыреста килограммов живого веса.

Работали в определённом порядке. Сначала всем сделали столы, потом лавки – их делать было проще и быстрее, чем табуретки. А уж о стульях и разговоров не было – нужен инструмент и навык.

Следующим этапом было строительство печей. Мужчины собирали камни, женщины носили глину.

Никита не мудрствовал. Русскую или голландскую печь ему не сделать, камень – не кирпич. И потому получилось что-то вроде узбекского тандыра. Но что-то варить или печь наверху можно было – на раскалённых от жара камнях. Всё лучше, чем на костре, да и ветер с дождем такую печь не затушат.

Женщины, испробовав печи, высказали удовольствие. Такая печь нагревалась медленно, зато долго не остывала. Да и поставить на неё можно было несколько горшков одновременно.

Вирт был доволен. Никита был для него как находка, многое делал для племени. И люди, видя, что он старается для них, слушались его безоговорочно.

Закончив с жильём, Никита принялся мастерить горн. Трудно было сделать своды из камней, но с третьей попытки это удалось. Отличные мехи для поддува воздуха получились из шкуры носорога, теперь оставалась одна, но очень важная проблема – чем топить горн? Угля нет, на дровах железо не разогреть.

Никита долго припоминал, чем богаты прибалтийские берега. Нефти нет, угля нет, но есть богатые запасы горючего сланца. По теплотворности он уступает углю, но значительно превосходит дрова.

Никита сказал кузнецу:

– Твоё дело болота искать – там руда есть. Из той руды можно железо выплавить. А моё дело – найти топливо для горна.

Никита стал каждый день уходить из селения, меняя направления. А нашёл он горючий сланец по дыму. Видимо, в залежи ударила молния, и он тлел, как торф.

Ударами ножа Никита отколол несколько крупных кусков, сложил их в узел и завязал его. Уже в селении, когда вернулся кузнец, они попробовали разжечь горн. Обложенный деревянной щепой сланец наконец вспыхнул.

Подмастерье начал работать мехами, и огонь ярко вспыхнул, загудел.

Кузнец удивился:

– Надо же: с виду камень, а горит. Сроду бы не подумал.

Следующим днём они мастерили носилки. Получились они огромные, как воз у телеги, но это никого не смутило. Десять крепких мужчин, прихватив их с собой, отправились к месторождению сланца. Кузнец рубил его кувалдой, а остальные укладывали куски на носилки. Нести сланец было далековато, километров десять, но ближе ничего не было. Зато во дворе вывалили целую кучу, и кузнецу можно было месяц, а то и больше работать.

Кузнец с подмастерьем стали ходить вдвоём. Они искали болото, причём с выделением газа – там руда лучше. Через неделю нашли-таки. Место было не близко, но железо стоило таких физических усилий.

Болотное железо уступало по качеству метеоритному, инструменты быстро тупились, но Никита надеялся найти что-либо более подходящее.

Потом он принялся за гончарную мастерскую. Посуда была крайне необходима – ведь горшки позволяли готовить жидкие блюда. Не супы, конечно, но мясные бульоны с кореньями и фруктами. Получалось вкусно.

Для гончарной мастерской нужен круг с приводом, который бы приводился в действие ногой. Никита помучился изрядно, но круг сделал.

Был в племени мужчина, любивший лепить из глины игрушки для детей – вроде свистулек. Вот его Никита и приспособил в гончарную мастерскую. Показал, как размачивать глину и доводить её до готовности, как пользоваться кругом. Откуда у него столь разносторонние знания, он сначала и сам не понимал. Только потом дошло – это инопланетяне заложили их в его мозг.

Гончар начал с простого – мисок; потом стал делать кружки, а уж по мере приобретения опыта – горшки и кувшины.

Жизнь на новом месте постепенно налаживалась.

Однако вскоре случилось происшествие.

Как-то вечером Никита вышел из своей небольшой избы и стоял на крыльце, невольно любуясь закатом, как вдруг он увидел бегущего к деревне охотника. Тот на бегу размахивал руками, делая непонятные знаки, а добежав, выпалил всего одно слово:

– Чужие!

– Ты их видел сам?

– Да, около десятка. Краснокожие.

– А они тебя видели?

– Да.

– И ты не попытался запутать следы, сразу побежал к деревне…

Охотник понял свою оплошность: даже зверь всегда уводит опасность от своего логова. А он указал путь к деревне. Как бы эта оплошность не вышла всем боком.

Поразмыслив, Никита вместе с охотником направился к Вирту.

– Вождь, Йо видел в лесу краснокожих.

Вирт старался выглядеть спокойным, но Никита уже хорошо знал старейшину и понял, что тот встревожен. За первыми встреченными краснокожими могли прийти другие, и тогда племя в схватках будет терять людей.

– Придётся биться. Йо, собирай мужчин – всех и с оружием.