— Бля, не устраивай мыльной драмы, Ливия. Нам было хорошо, мы развлеклись, не усложняй, — отмахивается парень и отходит к дивану, потирая переносицу. — Продолжим съемку или достаточно? Из-за этих тупых разговоров башка разболелась…

Горько улыбаюсь и оглядываю растерянно стены, ни на чем конкретно не останавливаясь и не вслушиваясь. Вот, как это называется. Усложнять. Переспали и разбежались… Поигрался и хватит, нужна новая игрушка. Злость берет верх, я быстро разворачиваюсь и складываю вещи в сумку. Знаю, что это не профессионально, только в таком состоянии ничего не сделаю. Разве что, убью мудака. Черт… На что я вообще рассчитывала? Вот оно — истинное отношение Лавлеса. Иногда трахаться и не переходить на другой уровень, чтобы не напрягаться. Это ведь так удобно, когда под рукой есть послушная игрушка! Свободные отношения без обязательств и прочей утруждающей ерунды. Чуть ли не рычу от досады, дергая бегунок на сумке, и ощущаю, как во мне прожигают дыру. О нет, такое больше не прокатит.

— Да ладно, Ливия, ты снова обиделась?

— Не делай вид, что тебя это волнует, — бесцветно произношу, даже не веря в свое спокойствие, когда внутри съедает агония. Обиделась? Да нет, мне же каждый день говорят, мол, не преувеличивай, это просто трах. Я же все время кувыркаюсь с разными мужиками, не запоминая имен.

— Ты не можешь ответить на элементарный вопрос, Осборн, — слышу хриплый голос, пропитанный ядом, хватаю сумку и быстро иду к выходу. Но как только открываю дверь, ее с громким стуком закрывают. Сумку безжалостно вырывают и прижимают к стене, из груди вылетает испуганный вздох, когда встречаю тусклые зеленые глаза, метающие искры ярости.

— Какого хера ты разворачиваешься ко мне спиной? — цедит он в лицо, и я нервно сглатываю. Никогда не видела его таким… жестоким и взбешенным, поэтому теряюсь под давлением и гневом.

— Отпусти, — тихо произношу, но Габриэль не убирает руки, лишь сильнее сжимает плечи, и я морщусь.

— Ты разве закончила работу? Тебе же что-то не подходило, Ливия, — сочится из каждого слова сарказм.

— Я не смогу работать в такой обстановке. Отпусти, ты делаешь мне больно, — вкладываю в голос всю злость, чтобы не выдать, как мне обидно. Он ведет себя так, будто я пустое место, надоедливая фанатка, которая его конкретно достала, и он хочет поскорее от нее избавиться.

— В какой обстановке? — явно теряя терпение, спрашивает Лавлес, и его яростный взгляд метается по моему лицу.

— Когда ты будешь вести себя адекватно, а не как кретина кусок, — твердо произношу и дергаю плечом, но безрезультатно.

— Ты сама что-то придумала, устроила концерт и обиделась. Типичная бабская логика. Бля, да ты мне за это время весь мозг вынесла, — раздраженно бросает Габриэль и отталкивает от себя. Это последняя капля, и я срываюсь.

— Ох, ну прости, я тоже не в восторге, что полюбила такое дерьмо, как ты… Оззи! — выплевываю ему в лицо, видя, как оживает огонь в глазах. Делаю шаг и с силой впечатываю указательный палец в грудь, не разрывая зрительный контакт. — И знаешь… было бы что выносить. Удачного похмелья!

Забираю сумку и пулей вылетаю из квартиры. Только в такси осознаю, что призналась ему в чувствах, но ни капли не жалею. Наоборот, ощущаю приток сил и энергии, даже облегчение, и глупо улыбаюсь. Сердце до сих пор стучит громче и быстрее обычного, а кожа странно покалывает, будто я спрыгнула с парашютом. Так чувствуешь себя, когда разрушаешь чары злого колдуна? Надеюсь, что признание помогло развеять проклятие Габриэля Лавлеса, и скоро я исцелюсь.

Ливия

На Манхэттен-Бич как всегда многолюдно и шумно. «Лейка» не остается без дела, замораживая мгновения навечно. Милых кудрявых близняшек с шоколадной кожей, резвящихся в воде; маленькую девочку, которая строит замок, от усердия высунув кончик языка; рыжеволосого мальчугана, задирающего чихуа-хуа и еще множество интересных эпизодов из жизни. Весь полученный адреналин и энергия уходят в работу, пока я брожу по пирсу и песчаному пляжу, интуитивно выделяя нужные моменты. Ближе к вечеру народ рассасывается, я убираю «лейку» в сумку и ложусь на теплый песок. Мои мысли быстро сменяют друг друга, как и палитра на небе. Чистый голубой цвет постепенно темнеет, оранжевый полукруг солнца медленно скрывается в персиковой воде, оставляя розовое свечение.

После адреналина, наступает стадия апатии и осознания случившегося. Прикрываю глаза и слушаю, как волны тихо подкатывают и щекочут ступни. Уже не весело и вовсе не смешно, за облегчением следует боль… Интересно получается. Слово «разочарование» (disillusion) буквально означает «освобождение от чар (иллюзий)», тогда почему люди так отчаянно хватаются за них и не отпускают? Возможно, счастливый конец — это не значит, что мы должны остаться с тем, кого любим. Что, если счастливый конец каждой истории — это собрать свою жизнь по частям и начать новую, свободную от страданий жизнь? Люди боятся неизвестности и того, что последует после крушения иллюзий.

Для меня близость с ним казалась чем-то волшебным, особенным, в то время, как для Габриэля — очередным непримечательным сексом. Я действительно его знаю, или это одна из масок, чтобы достичь определенную цель? Возможно, я эксперимент или новая игра, которая была интересна до момента, пока не прошли все уровни. Потом она потеряла значение и важность. Габриэль умелый геймер, ставит хитрые ловушки и ходит так, что противник делает ход не в свою пользу. Что я знала об отношениях и парнях? Ровным счетом ничего, пока не встретила этого кретина. Он преподнес хороший урок, остается сделать вывод и не совершать ошибок в дальнейшем.

Говорят, Бог не посылает нам тех испытаний, которые мы не сможем выдержать. Любовь — тоже испытание. Жизнь преподносила столько препятствий, что я просто не могу сейчас уступить и опустить руки. Если это проверка разума, тела, сердца и души на прочность, я ее сдам, как и другие сложные экзамены судьбы. Нет ничего хуже потери близкого, так что, с одним высокомерным рок-музыкантом я справлюсь. Не обязательно сразу, но я с достоинством пройду этот путь до конца. Не знаю, что будет завтра, через месяц или год. У меня есть любимая работа, приносящая удовольствие (ладно, не всегда из-за некоторых невыносимых личностей), любящая семья и хорошие друзья. Если моя судьба не Габриэль Лавлес, что ж… Я приму такой финал.

Сегодня в «городе ангелов» дождь — впервые за мое пребывание, что кажется весьма странным, ведь здесь всегда солнце. Свинцовые тучи и сильный ветер разогнали туристов и жителей по домам и кафешкам, но свежесть и запах озона влияют, как обезболивающие. Задумчиво вожу пальцами по гравировке — гладкий метал успокаивает, как и фраза царя Соломона «И это все пройдет». Я не ношу кольцо, но часто вечерами рассматриваю и размышляю над выражением. На ноутбуке открыта фотосессия Лавлеса, а на заднем фоне играет какой-то грустный мотивчик. Я уже по сотому кругу рассматриваю каждый кадр, зная любую деталь наизусть. Например, он постоянно стучит пальцами и почти не смотрит в объектив. Его мышцы лица напряжены, как и все тело. Пару раз он будто проводит по волосам и хмурится… Убираю ноутбук в сторону и откидываю голову на спинку, раздумывая над произошедшим пару дней назад.

Джи каждый день спрашивает, все ли нормально прошло и ждет фотоотчет, что я ей покажу? Раздраженного парня с угрюмым выражением? Черт, лучше бы он не надевал футболку… тогда бы никто не смотрел на его кислую рожу.