— Ты… ты ее знаешь?

Оззи посмотрел на меня и ледяным тоном произнес:

— Нет, не знаю. И, колючка, — он развернулся, бросая взгляд на афишу, — я ненавижу классическую музыку. Это полный шлак и отстой.

Он врал. Я в этом уверена. Оззи тоже хранил загадки, как и я. Одной из тайн являлась эта женщина, которую он точно знал.

Оззи

Щелчок. Подношу сигарету к губам и впускаю в себя никотиновый яд, выдыхая серые клубы дыма. Смотрю на ее фото…

Арин в Нью-Йорке.

Какая ирония судьбы, бля — вся семейка в сборе. Превосходно, лучше не придумаешь. Отличный подарочек на двадцатилетие.

Прохожие, как размытые тени, скользят мимо, словно их вовсе не существует: только я и гребаные воспоминания.

Вдох — новая порция успокоительного — выдох.

Как всегда неотразима, будто сошедшая с картины великого мастера. Ни капли не изменилась: все те же прекрасные зеленые глаза, точеные скулы, полные губы и ореол белокурых волос. Арин О'Кифф не подвластны годы — она безупречна, будто бриллиант, сверкающий на солнце.

Щелчок. Вдох. Дым просачивается в легкие, но не дарит долгожданной анестезии. Выдох.

Смотрю в ее красивые и такие лживые глаза, ощущая, что вот-вот задохнусь от ненависти к ней… к ним обоим.

«Я ненавижу тебя, ненавижу, слышишь?»

Меня разрывает на части внутри, но внешне на лице не дрогнул и мускул. Равнодушие. Никто не поймет, какие эмоции на самом деле испытываю. Никогда. В груди слева печет, словно на рану насыпали не только соль, но и серной кислоты, которая разъедает внутренности.

«Видишь, мамочка, какие чувства ты вызываешь во мне? Отвращение. Я даже ненавижу воздух, которым ты дышишь».

Так счастливо улыбается, словно вычеркнула меня из своей жизни, не тосковала десять лет, не вспоминала ни разу… Забыла, что у нее была семья, я и папа.

Всемирно известная пианистка… Взяла другую фамилию, разорвала нити, чтобы нас ничего не связывало.

Ненавижу, что я так на нее похож. Всем. Даже любовью к музыке.

Щелчок. Вдох. Меня мутит от вкуса сигарет, от ее снимка, на который пялюсь неотрывно несколько минут, как чокнутый сталкер.

«Как я ненавижу тебя, Арин. Ненавижу, потому что я часть тебя. Но больше всего я ненавижу себя за то, что по-прежнему хочу являться для тебя центром Вселенной. Не музыка, не мечта всей жизни, без которой ты не могла дышать, а я, черт возьми. Чтобы ты переживала, интересовалась, как мои дела… гордилась, черт побери, своим единственным сыном! Но я бы нашел сотню причин теперь, почему хочу оставаться один… Потому что не хочу, чтобы ты снова бросила меня, и я умирал в безысходности. Не хочу».

Видимо, это орал внутри маленький десятилетний сопляк, которого бросили, и он плакал по ночам, потому что мамочки нет рядом…

«Как я ненавижу тебя, Арин. Зачем ты дала мне жизнь? Чтобы я возненавидел тебя? Тогда ты прекрасно справилась с этой задачей».

— Что ты делаешь?

Голос Ливии ворвался в сознание так неожиданно, словно я пребывал в состоянии гипноза.

— Ты же орал, что голоден, но так ничего не съел. Еда остыла, — негодовала девушка.

— Нет аппетита, — прохрипел в ответ.

Она встала передо мной «в позу» и требовательно заглянула в глаза.

— Что с тобой?

Я рассеянно смотрел сквозь нее… Не стоило столько курить.

— Вышел подышать свежим воздухом, — сипло произнес, пытаясь прийти в себя. Думаю, у меня будет веселая ночка в компании оглушительной музыки, океана бухла и эскорта. Этот стресс нужно срочно снять, он ни к чему, лишний балласт.

— Но подышал чем-то другим, — с сарказмом сказала Ливия, оглядывая меня с ног до головы и подмечая тлеющую сигарету в пальцах. Она быстро ее выхватила и выкинула в урну, сердито сдвигая брови. — Ненормальный что ли? Сколько выкурил?

— А ты что, нянькой подрабатываешь? — с издевкой бросил, проводя ладонью по лицу.

Колючка закатила глаза, скрещивая руки, и отвела взгляд в сторону.

— Просто, — Ливия осмотрелась вокруг, не зная, что сказать. — Просто ты всего пол часа назад был зол, сердился и кричал, что хочешь есть, теперь стоишь бледный, будто привидение встретил.

— Да ты экстрасенс, дорогуша! — я махнул рукой, останавливая такси, и открыл заднюю дверцу. — Прошу, мадемуазель.

— Нам ведь пройти несколько кварталов, — не унималась колючка, действуя на нервы.

— Закрой свой прелестный ротик, — пробубнил, массируя переносицу. Последняя сигарета явно лишняя…

— Можно задать вопрос?

Что за неугомонная баба!

— Не сейчас… Я знаю, что он мне точно не понравится.

— Вы очень похожи с той женщиной на афише, — задумчиво произнесла Ливия, раздражая еще больше. Конечно, мы с ней похожи — я ее неудачная копия.

— В мире много похожих друг на друга людей, Ливия, — устало кинул, ощущая неприятную колющую боль в висках. — Я не знаю, кто это, не доставай с тупыми предположениями.

— Ох, да пожалуйста, мистер звездун! — фыркнула она. — Врешь ты хреново.

Мне хотелось громко рассмеяться, закинув голову. Нет, эта девушка — нечто! Умела же она завести и пробудить темную сторону.

— Почему тебя так перекосило? — жужжала Ливия над ухом, как надоедливый комар.

«Лучше не нарывайся, милая, когда я в таком взвинченном состоянии».

— Я же попросил нормально: не доставай, что не понятного? — сердито сказал, прикрывая глаза и отворачиваясь к окну. Еще немного, и она попадет под горячую руку.

— Ты злишься, потому что голоден, или потому что я права? — упорствовала «заноза».

Резко повернулся и проговорил сквозь зубы, не контролируя гнев:

— Я злюсь, потому что ты не можешь нажать на «тормоз» и переходишь черту, Ливия. Не врубляешься, что надо вовремя закрыть рот, мать твою, не выбешивать и доводить до такого состояния?

— Да что с тобой? — нахмурилась девушка. — Ты так обкурился, что мозги отключились? Я только задала вопрос…

Я обхватил ее плечи и прищурился, ловя вспышки ярости.

— Ты задаешь много лишних вопросов и несешь полную хрень, капая на мозги.

— Ох, знаешь… — она толкнула кулаком и отстранилась. — Знаешь, катись ты, а, со своим идиотским настроением! Эй, остановите здесь! — крикнула Ливия водителю.

— Давай, выметайся, мать твою, — ухмыльнулся и взмахнул рукой. — Давай, что смотришь?

— И все же… какой ты баран, — кинула она. — Я уж начала думать, что ты нормальный парень, умеющий правильно поступать. Видимо, я поспешила с выводами. Ты просто перечеркиваешь все, Оззи, все хорошее. На самом деле, из человека сложно выбить дерьмо, если он в нем погряз по уши.

— Да, я такой, Ливия, такой хреновый, бля! И ты это знала! Не забывай, что я не гребаный принц на белом коне! Я человек со своими за*бами, как и ты! И сегодня не самый удачный день для вопросов и прочего, но ты никак не можешь угомониться и затушить свои амбиции!

— Голубки, вы долго собираетесь выяснять отношения? — пробасил водила, глядя в зеркало заднего вида.

Ливия вздохнула и качнула разочаровано головой, встречая мой взбешенный взгляд.

— Пмс?

— Недотрах, — злобно ответил и оскалился.

— О, сочувствую, но ничем не могу помочь. Развлекись в обществе фанаток, которые всегда рады, — она сделала паузу, — утолить твои нужды.

— Так и сделаю, дорогуша, ведь ты засыпаешь от бокала вина и не в состоянии удовлетворить мужика.

— Где ты увидел мужика? — наигранно огляделась она, открыла дверь и мгновенно вылетела из такси, как маленький смерч, быстро шагая по тротуару. «Сучка» — хотелось бросить ей в спину, но я стиснул зубы, сдерживаясь, дабы не усугубить ситуацию.