Оззи

Лунный свет рассеивался по небольшой комнате, бросая нечеткие размытые тени на стены и мебель. Как много таинств, хранит ночь. Как много мыслей порождает она и заставляет по-другому смотреть на вещи. На город плавно ложатся сумерки, будто магическая пелена. Солнце прячется за горизонт, появляется загадочная и недосягаемая луна. Серебристый свет проникает в дома, комнаты… нас. Ночь делает людей уязвимыми, в кого-то наоборот вселяет уверенность, силу или страх. Ночь преображает наши сокровенные мысли, вытягивая наружу. Она, словно спрашивает: «Кто ты настоящий?». Ты безмолвно смотришь и думаешь: «Кто же я?». И правда, кто?

Шум дождя давно стих, но мне не спалось. Бессонница не давала закрыть глаза и забыться на пару часов. Убрать из головы множество мыслей и событий прошедшего дня. Дня, который перевернул многое, заставил взглянуть иначе на вещи, людей, себя.

Я смотрел на Ливию, впитывая черты лица. Родинки на шее, разметавшиеся светлые волосы на подушке, сверкающие в бледном лунном свете. Она спала, подложив руки под голову и приоткрыв немного губы. Я на мгновение прикрыл глаза, затаив дыхание. Ладонь замерла над ее скулой, ощущая приятное тепло. Как она смотрела, будто единственный человек, который способен понять в этом пустом, дешевом мире. Карие глаза пленили, затягивая в свой омут, где моим чертям определенно понравилось. Никогда… я никогда не смотрел так долго на кого-то, а мне хотелось запечатлеть каждую мелочь в памяти, будто утром иллюзия рухнет. Сегодня я точно опьянел не от виски. Я был пьян Ливией. От ее нежных рук, которые неторопливо и нерешительно гладили плечи, спину, мягких губ, тихого дыхания, шепота, глаз… Она сбивала меня с толку, как ни одна девушка раньше. Каждый раз, без разрешения вторгаясь в мысли и заставляя думать о ней. Только сейчас они завели совсем не в правильное русло, изменив направление и взяв штурвал в свои руки. Я искал оправдание своим поступкам и размышлениям. Это ночь и тишина так влияет на меня, или тяжелый день, Арин или… Черт, я просто не знал, какого черта меня принесло к Ливии. Если я не хотел никого видеть, почему оказался в ее номере? Такой жалкий, сломленный и уязвимый. Я не хотел, чтобы она видела мои слабости, шрамы прошлого. Я не хотел, чтобы знала хоть единая душа, что я такой. Но Ливия разделила боль на двоих, забирая часть и освобождая от горечи.

Пальцы непроизвольно тянулись коснуться её так, как касалась меня она… Боязливо, трепетно и так нежно, что становилось больно. Каждый её поцелуй, будто исцелял душу. Она дотрагивалась не только к коже, нет… Намного глубже — к сердцу.

Тяжело вздохнул и убрал с лица светлую прядь, задерживая взгляд на ее губах. Сегодня я убедился в том, что Ливия невинна и чиста. Поразительно. У нее оставалась светлая благородная душа в этом лживом мире, погрязшем в грехах. Почему свет тянулся к тьме? Почему ее привлекала моя жалкая душонка, от которой ни хрена не осталось, кроме дыры? Почему я понравился такой потрясающей девушке? Ливия достойна большего, точно не такого дерьмового человека, как я. Жизнь и так поступила с ней хреново, но даже это не сломило сильный дух. Я восхищался ею, но не хотел обнадеживать. Как я могу дать то, чего у меня никогда не было? Она готова окунуться полностью в человека, если полюбит, а я…

— Черт, я не знаю, что это, ангел, — прошептал пересохшими губами, рассматривая безмятежное умиротворенное лицо.

Дурман отступал, а мои мысли становились все мрачнее. Если трезво взглянуть на ситуацию, что нас ждало дальше? Я не видел будущего. Я был реалистом и понимал, что ни к чему наша связь не приведет. Ни к чему конкретному, чего ждала от меня Ливия… Ждала ли? Она не из тех, кто рад временным отношениям. Да, черт, она не состояла в них, я уверен! Мы дописываем альбом и сваливаем из Нью-Йорка в Лос-Анджелес после нового года. Что потом? Я снова буду занят концертами, интервью, разъездами по городам, встречами с фанатами, репетициями на студии… Все постепенно забудется, сотрется из памяти. Ливия останется эпизодом, мгновением, воспоминанием, что мне с ней было хорошо. Дразнить, целовать, гулять по городу, смеяться, ловить улыбку и блеск карих глаз. Когда я поднимусь по трапу, зайду в салон, и самолет взмоет в воздух, растворяясь в облаках, все останется в прошлом, как и Ливия. Она будет работать, может, в отеле или уже в другом месте, ухаживать за братом, который после операции поправиться, а я… Я буду прежним Оззи, который прожигает жизнь в клубах с девушками на одну ночь.

Я убрал руку, кидая украдкой взгляд на ее оголенные плечи и изгиб спины. Наше будущее ненадежно, а заглядывая в прошлое, нельзя насладиться настоящим, взять сполна. Прошлое душит, из-за будущего возникают ненужные сомнения и вопросы, поэтому надо жить настоящим, сохранять прекрасные моменты и не оглядываться назад.

Я нажимаю на кнопку и сохраняю в памяти поистине чарующую ночь с запахом грусти. Загоняю в склеп чувства, пробудившиеся без моей воли, и погружаюсь в беспокойный сон.

После каждой темной ночи наступает рассвет, убирая остатки наваждения и прогоняя прочь страхи. Ночь таинственна и по-своему восхитительна, но как только в комнаты врывается мягкий солнечный свет, он убирает иллюзорную завесу. Так происходит с нашими мыслями: они проясняются.

Я проснулся с улыбкой на губах не из-за того, что прекрасно спал. Комнату окутывал аромат кофе и свежих тостов. Тьма спряталась и забрала с собой мрачные мысли. Вчерашний день остался позади, как и ночные размышления — все в прошлом.

Я приоткрыл глаза и подавил смех: Ливия тихо напевала что-то под нос и забавно пританцовывала с чашкой в руке. В одних трусиках и майке — зрелище что надо. Выспался и превосходно себя чувствовал не только я. В голове сразу же созрел план действий, от которого настроение стало в разы лучше. Лениво потянулся и перевернулся на бок, подставляя руку под голову. Взгляд медленно прошелся по фигуре девушки и замер на надписи «Король шторм начинает шторм!», красовавшейся на заднице, вызвав широкую улыбку на лице.

Ливия развернулась, и песенка стихла, а щеки порозовели, подставляя ее.

— Дружба — это магия, — прочитал я слова, написанные на майке. — Доброе утро, колючка.

Она стушевалась, опуская глаза на пол, и тихо пробормотала:

— Доброе утро.

Образ застенчивой девушки ей был к лицу, как и забавная пижамка.

— Да ты поклонница маленьких пони, — ухмыльнулся я, кивая подбородком. — У тебя склад вещей с аликорнами?

— Они милые, — хмуро ответила Ливия, присаживаясь в кресло.

— Ага, а сегодня на твоих трусишках принцесса Луна? — хмыкнул, показывая пальцем на головку персонажа из мультсериала. Мне нравилось смотреть, как щеки Ливии загорались каждый раз от смущения. Она вовсе не походила на ту дерзкую штучку в начале нашего знакомства.

— Да, принцесса Луна, — проворчала Ливия и свела брови к переносице. — Тебя так волнует, какое белье я ношу? Конечно, это не кружевные дизайнерские лифчики и…

Она замолкла и резко опустила глаза на чашку, когда я поднялся и прошел к столику.

— И? — протянул я, падая в кресло и откусывая тост. — Ты не заказывала мне кофе?

— Я не знала, как долго ты собираешься спать, — откашлялась Ливия и сделала глоток. Тихая, робкая, вечно смущающаяся — это так проведенная ночь на нее повлияла? Или, может, мой внешний вид? Теперь мне все время хотелось улыбаться, потому что ее реакция меня очень веселила.