Притягиваю ладонями ее лицо к себе и обрушаю огонь страсти, властно целуя в губы. Сначала Ливия упирается своими маленькими кулачками в грудь, вырывается, но я полностью забираю ее в плен, овладевая разумом. Язык проникает в рот и происходит что-то неимоверное, когда она отвечает на поцелуи. Тело расслабляется, пальцы цепляются за футболку и затем разгоряченной кожи, действуя на меня опьяняюще. Ливия поразительная… Необыкновенная. Внутри нас взрываются сотни, тысячи вопросов, но мы становимся проигравшими: пламя сильнее. Оно окутывает комнату, пространство, сердца, протягивая незримую нить. Я не думаю о последствиях, о том, что пообещал не причинять ей боли, только не сейчас… Сейчас я заложник огня под названием желание. Рука зарывается в шелковистые волосы, сильнее прижимая к себе. Другая касается ее бедра и скользит вверх под тонкую ткань майки, ощущая мягкую кожу. Мало… Мне мало этого. Я уже не контролирую себя, терзая горячие губы Ливии, из которых вырывается тихий стон. Прекрасно… Обвожу языком верхнюю губу, ловя отрывистое дыхание, и прикусываю нижнюю, пока ладонь сжимает ягодицы.

Мало. Мало. Мало. Ревет внутри дикий зверь. Я открываю доступ к пульсирующей жилке на шее и впиваюсь в нее, спускаясь к ключицам. Никогда в жизни мне не хотелось, чтобы кто-то стонал мое настоящее имя, но сейчас… Сейчас я бы все отдал, лишь бы услышать, как она шепчет «Габриэль». Эти мысли приводят в полное безумство, и я словно срываюсь с цепи, выпускаю внутреннего зверя на охоту. Он видит жертву и завладевает ею. Прижимаю Ливию к стене, покрывая кожу жаркими поцелуями, наслаждаясь ощущениями, неведомыми раннее. Ее пальчики путаются в моих волосах, с силой оттягивая пряди, а губы раскрываются навстречу поцелуям. Стук наших сердец заполняет пространство, становясь одним целым. Если я сейчас не остановлюсь… Остановиться. Приказываю разуму, только вот сложно, когда страсть затуманивает его.

Ладонь гладит ее живот, скользя плавно вниз. Поддеваю резинку шортиков и нащупываю пальцами желанную точку. От неожиданности Ливия вздрагивает, но лишь на мгновение. Она вся мокрая от прикосновений, поцелуев, меня, и это сводит с ума.

— Tá tú iontach (с ирл. Ты удивительная), — выдыхаю, прикусывая мочку уха.

Палец гладит ее между ног, массируя и нажимая на чувствительные рецепторы, от чего Ливия постоянно вздрагивает и дрожит, распаляя меня все больше своей невинностью и чистотой.

«Мало. Мне тебя мало, ангел. Я хочу, чтобы ты сгорела со мной», — думаю, наблюдая за тем, как трепещут ее ресницы и тяжело вздымается грудь.

— Dochreidte (с ирл. Невероятная), — хриплю возле уха и покрываю скулу поцелуями.

Палец входит в нее, и я прикусываю плечо Ливии, выпуская воздух через сцепленные зубы. Черт… Черт… Он медленно двигается в ней, а большой массирует точку, зажигая миллионы искр. Я схожу с ума, от звуков, заполняющих комнату и звенящую тишину.

— Ливия, — шепчу в приоткрытые покрасневшие губы, и в этот момент она откидывает голову, а пальцы с силой впиваются в мою спину. Ливия взрывается, превращаясь в миллионы частиц. На моем лице играет ленивая улыбка, от мыслей, что именно я подарил ей первый в жизни оргазм. Подношу палец к губам и облизываю, удовлетворенно усмехаясь.

Она открывает глаза, наши взгляды переплетаются, и Ливия, словно приходит в себя. Резко отскакивает в сторону и еле проговаривает:

— Уходи.

Я подсознательно знал, что ничего не будет, и почему-то рад. Рад, что Ливия не дала совершить мне ошибку. Она отходит на безопасное расстояние, потирая пылающие щеки, и даже не смотрит в мою сторону. Прислоняюсь к стене и тихо произношу:

— Ты знала, что противоположности притягиваются? Это закон физики, природы.

Я не верю в эту чепуху. Не верил. До этого момента… Но я и Ливия, будто плюс и минус. Это наводит на странные размышления о…

— Ты забыл? Ты же не спишь с девственницами, — ее голос становится более твердым.

— Но с одной я не против это сделать, — насмешливо бормочу, впитывая ее плавные изгибы. Ливия перекидывает волосы через плечо и резко разворачивается, испепеляя взглядом.

— Ты отвратителен! И я жалею, что согласилась на твою помощь. Так и хочется запихнуть в глотку твои деньги, чтобы ты ими подавился! Теперь я буду чувствовать, что век обязана такому… такому… как ты!

— Не переживай, я это делаю не ради тебя, — безразлично кидаю, прищуриваясь. Почему бы не кинуть ее на кровать и не взять силой? Почему бы не закрыть этот дерзкий рот своим?

— Я это делаю, чтобы помочь твоему брату, — выкидываю прочь соблазнительные мысли, которые посылают образы обнаженной колючки подо мной.

— Но я верну их, потому что не хочу быть должной, — отчеканивает Ливия.

Издаю смешок и тру подбородок. Надо уходить.

— Dúirt mé leat nach bhfuil mé ach go maith ar giotár (с ирл. Я же говорил, что хорошо играю не только на гитаре), — произношу, растягивая слова, и перебираю дразняще в воздухе пальцами.

Колючка вспыхивает и цедит:

— Убирайся.

Я кидаю на нее многозначительный взгляд и прохожу к дверям. Ливия бросает в меня куртку, ловлю и игриво говорю:

— Soith (с ирл. Сучка).

Она закатывает глаза и рявкает:

— Пошел вон!

Останавливаюсь в дверях, кошусь на ее искаженное гневом лицо и шепчу:

— Мне не нужны деньги, — вижу, как расширяются ее глаза, и провожу языком по губам. — Ты мне должна оргазм, милая.

Колючка мгновенно подлетает, выталкивает хохочущего меня, и дверь с грохотом закрывается. Смех стихает, остается только странное ощущение внутри, пока я смотрю бессмысленно в одну точку. Опустошенность. Прислоняю ладонь к двери, хмурюсь и шагаю по коридору. Облизываю губы, запоминая ее вкус. Я знаю, что Ливия не уйдет из головы. Она незабываемая девушка, которая точно оставит след в памяти, в душе…

Только…

Нас нет, не было и не будет.

Ливия

В последнее время ночь для меня — это испытание. Как только закрываю глаза, вокруг кружат одни и те же мысли: о Коди, о семье, о будущем, о жизни… О нем. О нем… Я постоянно думаю о нем, словно он прошептал на ухо: «Я всегда буду в твоей голове, Ливия». Он поселился и не собирается исчезать. Как только комнату обволакивала темнота, вместе с ней приходили назойливые размышления. Я мечтала закрыть глаза и открыть только утром. Не думать. Не вспоминать. Не чувствовать его прикосновения. Не слышать шепот. Не болеть им.

Как же я ненавидела себя за то, что позволила завладеть не только разумом, но и душой. Он — отрава. Вор, который разорвал и украл сердце. Я не знала, как очиститься, потому что была запачкана и запятнана его ядовитыми токсинами. Любовь — неизлечимое заболевание. «Я не хочу ею болеть». Тогда он сказал, что мы похожи… Нет, Оззи, уже нет, потому что один из нас поддался искушению. К сожалению, это была я.

Почему? Почему он встретился на моем пути? Зачем вторгся в судьбу? Что принесло наше знакомство? Ничего хорошего. Влюбиться, это в какой-то степени, сломаться. Кто первый сдается, тот проигрывает. Потому что, если это чувство не взаимно, безответно, человек пропадает. Страшно, когда не знаешь, существует ли лекарство.

Наверное, он посмеялся бы над моей наивностью и доверчивостью. Я лежу и страдаю, а он… О чем думает? Чем занят? Охмуряет новую горничную, проверяя свои чары?

Я корила себя за свои мысли, злилась и старалась запереть их на замок. «Я не сильная, потому что ты сделал меня слабой перед тобой. Незащищенной. Уязвимой». Он знал мои слабости и стал одной из них. Стыдно было признаться самой себе, что я тосковала по тем невероятным ощущениям, которые испытывала рядом с Оззи. Я будто заново проживала ту ночь: его шепот, горячие губы, чувственные прикосновения… Взрыв. Миллиарды звезд, космос… Комната исчезает, остается только это феноменальное чувство, словно ты умер и возродился, чтобы умирать снова и снова от желания, от недостатка поцелуев.