Тяжело вздыхаю и переключаю песню, бросая взгляд на грифельное небо за окном и покачивающиеся от ветра верхушки пальм. Тишину разрывает удар молнии и стук в дверь, отчего я нервно подскакиваю и испуганно ойкаю. Удивленно таращусь на видео-экран, раздумывая, не глюк ли это, или за дверями действительно стоит Лавлес. Принимаю самое безразличное выражение на свете и открываю, недружелюбно встречая гостя.

— Привет, — улыбка Оззи-Габриэля способна разогнать тучи, словно выглянувшее солнце, поэтому на несколько секунд впадаю в ступор.

— Э-э… привет, — буркаю в ответ, сжимая в кармане кольцо. Чего это с ним? Молния ударила, и на него снизошло озарение?

— Впустишь? — один уголок поднимается игриво вверх, а глаза излучают саму доброту. Я удивленно моргаю, пытаясь понять, с какой радости Лавлес вдруг превратился в лапушку.

— Нет?

— Ты очень гостеприимная, — он заправляет выбившуюся прядь мне за ухо, и проскальзывает в квартиру, пока тело пронзает удар молнии, как за окном.

— Только не говори, что случайно здесь оказался, — закрываю дверь и скрещиваю руки, перехватывая взгляд парня, направленный на… Черт, ноутбук… Мысленно изображаю рука_лицо, как всегда садясь в лужу одним местом. Стараюсь не выдать эмоций, принимая отрешенное выражение, и вопросительно смотрю на гитариста.

— Не, у меня к тебе есть деловое предложение, — заговорщицки начинает Лавлес, и я сразу категорично отрезаю:

— Нет.

— Сначала выслушай, — он умащивает свой зад на диване, клацая что-то в ноутбуке. Я быстро прыгаю и закрываю крышку, предупредительно стреляя в его сторону глазами метко фразой «не-смей-прикасаться-своими-грязными-лапами-к-моим-драгоценным-вещам». Придурок только громко ржет, что вновь меня поражает. Точно шибануло разрядом, что он стал вдруг нормальным. Или ему что-то от меня надо…

— Ну, я слушаю.

— В прошлый раз я повел себя не по-джентльменски…

— Что? — округляю глаза, не доверяя слуху.

— Бля, Ливия, дослушай, — Габриэль раздраженно прикрывает глаза и запускает пальцы в блондинистую шевелюру, что я невольно слежу за его движениями, любуясь… Любуясь? Осборн, очнись!

Несколько раз моргаю, прогоняя наваждение, выгибаю выжидающе бровь и кладу ноутбук рядом, чтобы он не вывалился из рук от шока.

— Я был очень резок и груб…

— Правда что ли?

Он прищуривается и слегка наклоняется, глядя прямо в глаза. Я больше поверю в то, что его молнией шарахнуло пару раз, чем в то, что на его странное поведение повлияло как-то мое внезапное признание.

— Да, Ливия.

— Знаешь, скажи нормально, что ты вел себя, как конченый ублюдок, вот и все. Не разводи демагогию… по-джентльменски… резок и груб… Тебе такое совсем не подходит, — фыркаю и откидываюсь на спинку кресла, передразнивая его.

— Именно так, — Габриэль усмехается, и красивые пухлые губы превращаются в интригующую улыбку. — Это мой косяк, поэтому предлагаю дополнительную фотосессию.

Недоверчиво смотрю на него, скрещивая руки. Конечно, я не против, наоборот думала, как бы сделать новую съемку, но попахивает чем-то… нечистым. Очень подозрительно, а мое доверие к Габриэлю поубавилось.

— У тебя разве есть свободное время?

— Я его найду, Ливия, это не проблема, — он кладет ногу на ногу перпендикулярно полу и подпирает голову рукой.

— Какая гарантия, что не повторится прошлая ситуация?

Не хотелось бы выдавать волнения, но все же неловко, ведь это я сгоряча призналась, что влюблена… Кажется, ему вообще плевать, он даже не заикнулся о недавнем. Не извинился… Извинился и Лавлес антонимы — далеки, как планеты друг от друга в Галактике. Поэтому даже не стоит зацикливаться и ждать, что он вдруг упадет на колени в слезных речах. Смешно. Для Габриэля это не такая большая новость, мое признание, что значит одно: перестать теплить надежду. Она еще есть — слабая, но пульсирует, заставляет верить в неисполнимое и нереальное чудо. Не знаю, когда надежда перестанет сражаться, и придет безразличие. Наступит ли когда-то день, когда мне будет глубоко плевать на Габриэля Лавлеса? Даже сейчас смотрю на него и вспоминаю, как один человек может возвысить и отправить испытать все круги Ада.

— В прошлый раз мне и правда было очень хреново, — размыто отвечает он. — Поэтому завтра все будет нормально.

— Сухой закон? — ехидничаю, подбирая под себя ноги и отвлекаясь от невеселых дум.

— Ага, типа того, — хмыкает в ответ музыкант, не отводя завораживающего взгляда.

— Ты сказал завтра, — задумчиво произношу, и за спиной раздаются раскаты грома.

— Да, утром заеду за тобой, поэтому собери все необходимое.

— Мы куда-то поедем?

— За город, — объясняет Габриэль и мельком улыбается. Стеклянный дом. В прошлый раз вышло очень насыщенное… путешествие. Я ищу подвох и неуверенно смотрю в сторону, размышляя. Фотосессия нужна, но вдруг что-то пойдет снова не так? Вдруг он что-то задумал? В его присутствии я по-прежнему чувствую себя как на иголках и могу попасть в капкан. А еще чертово признание…

Неожиданная молния, от которой будто стекла и кожа вибрируют, врывается в квартиру, и я испуганно вскрикиваю. Что-то отчетливо звякает, и под кожей молниеносно распространяется жар. Кольцо приземлилось очень удачно — к ногам Лавлеса. Моя идиотская невезучесть и происки богини Аты. А еще проснувшаяся трусость и кривые руки. Габриэль медленно наклоняется и поднимает на меня немного удивленные глаза, пока я сохраняю отрешенное выражение.

— Ты его носишь?

— Иногда, — тихо говорю и твердо добавляю, не отрывая взгляда: — Напоминаю себе, что все проходит.

Тень улыбки касается его губ, когда парень кладет кольцо на стол и проводит указательным пальцем по гравировке.

— Так и есть, Ливия, — хриплый голос становится еще ниже, но я не успеваю за его сменой эмоций, потому что Лавлес резко встает и бросает: — Заеду за тобой завтра в девять. Не проспи, Осборн.

— Просплю, — фыркаю в ответ и слышу лишь смешок, затем дверь закрывается, и я остаюсь наедине со своим удивлением.

Ну и как прикажите понимать этот столь неожиданный визит? Мы нормально разговаривали, что только больше заставляет сомневаться в искренность его намерений, после предыдущих стычек. Из груди вырывается тяжелый вздох, когда я проматываю наш диалог. Да, судьба действительно измывается, пока я ломаю голову над завтрашними съемками. Хлопаю несколько раз ладонями по ногам, собирая разбежавшиеся хаотичные мысли. Завтра будет новый день, нечего сегодня загружать мозг ерундой.

Утром организм пробуждается ни свет, ни заря — в шесть. Лежу несколько минут, таращась в потолок, и зеваю. Думала, не видать мне сна из-за предстоящей фотосессии, на деле же — включила фильм и уснула, как сурок.

Завариваю кофе и выхожу на балкон, облокачиваясь о перила. Небо чистое-чистое после дождя, и виднеются очертания растворяющейся в голубизне луны. Никогда не бегала по утрам, но сейчас вдруг накатывает желание размять мышцы. Поэтому надеваю спортивный костюм, вставляю наушники в уши, включая ритмичную музыку, и отправляюсь по еще пустующим улочкам Брентвуда.

Надолго меня не хватает, чего следовало ожидать — никакой выносливости. «Как сказал Лавлес», — ерничает подсознание и хихикает. В итоге, плетусь на квартиру Элои, покупая свежую выпечку в небольшом магазинчике. Чем ближе стрелка часов подбирается к цифре «девять», тем больше охватывает непонятное волнение. Я снова собираю сумку с мыслями, правильно ли поступила, что согласилась ехать в стеклянный дом, где в прошлый раз мы очень сблизились, как мне показалось. Только показалось… Но я обязана выполнить работу, поэтому даже рада, что в Лавлесе проснулись остатки совести или то, что ее отдаленно напоминает.

Он приезжает раньше и присылает сообщение, чтобы я выходила.

— Привет, — забираюсь в машину и вижу в ответ дружелюбную улыбку. Габриэль в настроении, но я отношусь подозрительно к его внезапному преображению из мудака в обычного парня. Слишком странно, надо держать ухо в остро, потому что с Лавлесом нельзя расслабляться.