Выступления академика Сергея Алексеева с очерком поступивших поправок и замечаний к проекту Конституции и Филатова об организации работы совещания исчерпали заранее опубликованную повестку.
Но «советусы» предсказуемо пошли на конфликт. Хасбулатов попытался завладеть трибуной и в конце концов добился своего. Что тут началось… Странно и неловко было в этот момент видеть многих уважаемых людей в летах, азартно «захлопывавших», освистывавших вождя партии-оппонента, не давая ему выступить. Попытка прорыва в президиум заседания его сторонника депутата Юрия Слободкина была пресечена дюжими молодцами из Службы охраны, причем выносили Слободкина — отдельно (3 сотрудника ФСО), его башмак — отдельно (1 сотрудник ФСО).
Хасбулатов и еще человек шестьдесят участников совещания покинули зал. Следом вышли и большинство судей Конституционного суда. И российские, и зарубежные СМИ вдоволь поглумились над всеми участниками действа — и «победителями», и «побежденными».
С самого начала многоголосье групп[220] мне было не очень интересно. Сосредоточился на работе в комиссии под председательством Филатова, которая сводила воедино все предложения и готовила окончательный текст Основного закона. Заседания проходили в Овальном зале 1-го корпуса Кремля.
Из обсуждавшихся вопросов хотелось бы выделить несколько.
О Президентстве. Прямые выборы президента сомнений не вызывали. Опыт с Янаевым и Руцким предопределил отказ от должности вице-президента. Были попытки предложить верхний возрастной предел (65 лет), чтобы отсечь возможность нового избрания Ельцина, но это осудили практически все. Интереснее был вопрос о возможном количестве президентских избраний. Решили пойти по американскому пути и остановились на формуле «Одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков»[221]. Двинулись было дальше, но на следующем заседании Филатов, сославшись на просьбу Ельцина, попросил добавить слово «подряд». Предложение встретили иронично. Воспользоваться этим «подряд» Ельцин смог бы только, когда ему будет 73 года. А все мы, помнили, что в этом возрасте советские руководители приходили в полную немощь. Учитывая состояние Ельцина, предложение сочли несущественным, не стоящим ожесточенной борьбы, — и приняли.
Сработать ему было суждено в 2012 году. Сразу возникли споры: случайно или нет тогда еще появилось в тексте Конституции «подряд». Свидетельствую — неслучайно. Важный урок: когда строишь такое здание, мелочей в устройстве фундамента быть не может. С годами любая мелочь может сыграть огромную роль.
Президент получал право на формирование правительства и роспуск Государственной думы, если она три раза откажется утвердить правительство или упорно выражает ему недоверие. Такая конструкция соответствовала идее «избираемого царя».
О Федеративном устройстве. Представители 20 республик настаивали на статусе государственных образований и пуще того — государств в составе Российской Федерации. Это последствия игры Горбачёва, который ратовал за повышение статуса автономий для ослабления союзных республик. Представители краев и областей с Москвой и Санкт-Петербургом и, что особенно интересно, представители предпринимательских кругов выступали категорически против.
В неизбежной схватке президента и парламента за Конституцию многое зависело от регионов (им предстояло парафировать окончательный текст). Автономные республики настояли на своем: были названы суверенными государствами. Неотъемлемыми частями Конституции стали Федеративный договор и еще два договора о разграничении полномочий (с краями, областями и с автономными областями рангом пониже).
Под напором регионалов заложили норму о формировании Совета Федерации из руководителей исполнительной власти и парламентов регионов. Многие указывали на нонсенс: руководители исполнительной власти формируют власть представительную, которая должна исполнительную власть контролировать. А я в сильных, статусных руководителях регионов видел компенсацию недостаточного баланса ветвей власти на федеральном уровне и подстраховку от авторитаризма — вертикальная балансировка[222].
Местное самоуправление. Обсуждение вопросов, связанных с местным самоуправлением, запомнилось появлением большой группы муниципалов. Их шумная делегация несколько озадачила почтенных членов Комиссии. Их энтузиазм подпитывался позицией Солженицына, отмечавшего в программной статье «Как нам обустроить Россию» ключевую роль самоуправления земства («демократии малых пространств») в воспитании народа, развитии в нем начал ответственности и предприимчивости[223]. Для Москвы в этом вопросе было свое значение. Будучи одновременно субъектом Федерации и городом (муниципалитетом), Москва[224] не укладывалась в схему «регион (государственная власть в регионе) — отдельно, муниципалитет и местное самоуправление — отдельно». В какой-то мере мы это предусмотрели в ходе московской административной реформы 1991–1992 годов. Но было ясно, что уж для Москвы прямолинейный подход к самостоятельности местного самоуправления, столь милого сердцу новых земцев, малопригоден.
Мы пытались объяснить невозможность развития самоуправления в Москве по общим правилам и просили сделать для столицы изъятие из общих конституционных норм. Но сработала традиционная во всей России нелюбовь к избранному положению Москвы. Так что протолкнуть необходимые оговорки не удалось.
Позднее охвативший страну переход к унитарной модели поставил крест не только на федерализме, но и на местном самоуправлении, встроив его в вертикаль власти.
12 июля участники совещания подписали проект Конституции и отправили на согласование в субъекты Федерации. Председатель рабочей комиссии Ельцин доложил о результатах работы президенту Ельцину. (С таким я сталкивался не раз: к мэру Москвы Лужкову обращался председатель совета директоров «Московской нефтегазовой компании» Лужков, а к председателю Военно-исторического общества Мединскому — министр культуры Мединский.)
Парламенты регионов, которые ориентировались на Хасбулатова, благополучно положили проект «под сукно».
Как и ожидалось, запущенный Ельциным процесс уперся в проблему реализации. Через съезд провести его было невозможно, а без съезда — незаконно. Так рЭволюция зашла в тупик: логика революции пришла в противоречие с логикой эволюции. А «часики тикали», и были эти часики не будильником, а миной с часовым механизмом: в ноябре пройдет очередной съезд, после которого Ельцин может лишиться не только политической инициативы, но и практически всех полномочий — соответствующий замысел Хасбулатова не являлся секретом.
В пику Ельцину, олицетворявшему курс на сближение с Западом, «хасбулатовская рать» стала выразителем национал-реваншистских идей. В эти дни она опять накалила страсти вокруг Севастополя, приняв постановление Верховного Совета о российском статусе города. В связи с обсуждением в регионах проекта Конституции, оставлявшем открытым вопрос о сравнительных полномочиях республик и областей, появились на свет «Уральская республика» и «Сибирское соглашение». Полномочия, на которые они по аналогии с автономными республиками претендовали, могли рассматриваться как серьезный вызов целостности страны.
Но война войной, а обед — по расписанию. Большая часть главных действующих лиц разъехалась в августе по отпускам.
24 июля, сразу после закрытия парламентской сессии (думаю, для того чтобы Хасбулатов мог отмежеваться), Центральный банк распрощался с советскими, общими для многих республик рублями и оставил в обороте только новые российские банкноты. Шаг правильный и даже запоздалый: только после этого Россия стала экономически суверенна. Но шаг, сделанный, по обыкновению, неуклюже: ЦБ объявил, что менять будут по 35 тысяч рублей (примерно 32 доллара[225]) на человека в течение двух недель (и это летом, в сезон отпусков!), остальные кладутся на депозит с начислением процентов. На эти деньги — ни прожить, ни похоронить нельзя было).
