— Сзади! — хотела крикнуть, но застряло в горле.

Но старший господин неторопливо — еще бы миг и было поздно — развернулся, большим пальцем у основания шеи замахнувшегося нажал — и кинжал выпал из пальцев разжавшихся, обвисла тряпичным лоскутом рука. Охранник соляной лавки в ужасе шарахнулся в сторону.

На него бросились сразу трое, но Вэй Мин согнулся в поясе, откинулся назад — лезвия скрестились над самым его распахнутом веером — потом резким пинком ноги, сопровождавшимся красиво распахнувшимися полами верхнего ханьфу, вышиб мечи сразу у троих. Он от падающих мечей увернулся, но вот один из упавших мечей пригвоздил ногу другого воина к земле.

Хозяин меча выхватил из рукава метательный кинжал — смеясь, Вэй Мин уклонился в сторону — и лезвие застыло в глотке другого нападавшего. Хотя от всех капель брызнувшей крови мой хозяин тоже изящно уклонился.

На него бросилось шестеро, я уж думала бросаться его спасать — не хорошо же стоять, смотреть же — но он внезапно взмыл в воздух над ними. Никто не заметил, как он оттолкнулся от земли и воспарил — словно крылья поднялись полы его двух ханьфу, светло—сиреневого и белого — и как он кувыркнулся назад в воздухе, как он грациозно перевернулся — и все шестеро попадали с горлами распоротыми от лезвий его веера.

Вэй Мин приземлился на живот одному, просто валявшемуся на спине с мечом обрубленным, брезгливо со щеки смахнул единственную каплю чужой крови, попавшей на него. Его светло—сиреневые одеяния оставались девственно чистыми.

Остатки охранников, перепугавшись, рванулись на него все сразу — около двадцати человек — и попадали, сраженные ребром правой руки. Вэй Мин невозмутимо выпрямился, опускаясь в центре круга валявшихся мужчин — и спокойно опустились полы ханьфу, прикрывая сильные ноги в узких белых штанах и сапогах из какой—то странной кожи, блестевшей у голенищ, словно чешуя из перламутра.

Снова легли на плечи и на грудь длинные. прямые. черные волосы, почти не спутанные. Легким движением старший господин опять раскрыл в левой руке веер. брови насмешливо приподнял, кратко посмотрев на обмякшую на руках служанок Ли Фэн, чье лицо которое ему стало видно теперь из—за упавших воинов. И лениво обмахнулся веером, заслоняясь от главной красавицы города, словно внезапно заскучав. Или заскучав на самом деле.

Он даже не запыхался!

Он в основном бился одним только веером. да еще и в левой руке,

Он выглядел так же опрятно, словно вышел только что из дома, из своих покоев,

И ни одной капли чужой крови не осталось на его теле и одеждах, на волосах! Только, разве что, легкий след полустертой капли кровавой с щеки.

Хорош! Божественно хорош! И не только как воин, преуспевший в редком искусстве обороны и атаки на боевом веере. но и как танцор. Он будто просто танцевал. хотя на него бросались. окружив его, столько вооруженных мужиков! И ни тени усталости на лице. ни капли досады. Как будто случившаяся бойня — лишь жалкий пустяк для него.

— Х—хозяин! — наконец—то вырвалось из меня хоть что—то.

Вэй Мин неторопливо повернулся ко мне, благо ни зеваки, ни отчасти поднявшиеся и выжившие воины не дерзнули броситься на него.

Господин, застигнутый мною на поле сражения, после блестящей победы, смутился так, словно я застала его за справлением большой нужды.

— В—вы в порядке, мой господин? — это было скорее вопросом из вежливости.

— Я—то в порядке, — он гордо и сердито вскинул голову и прошел по чьим— то животу и спине ко мне, брезгливо ногу отодвинув от одежды, начавшей подмокать кровью. — А вот они — нет, — взгляд опустил на мои руки с мечом. — Я так понимаю, что ты даже еще не приступал к готовке обеда? А все бегаешь по городу в поисках зрелищ?

— Я еще даже провизию не купил… — виновато опустила голову.

Не сразу решилась убрать в ножны меч или поднять голову. Ну, пусть хоть видит, что я пришла за него заступиться! Хотя ему никакая защита не требовалась.

Я теперь запоздало поняла, почему он так спокойно возлежал и смотрел, как толпа воинов господина Сина пытаются порубить его брата — даже если б тем удалось младшего господина порубить, их бы с легкостью перебил всех Вэй Мин. Хотя я так и не смогла понять, почему старший брат тогда даже не дернулся, чтобы помочь младшему брату, отбивавшемуся самому. Но не мое это дело. Мое дело — обеспечить им удобный быт, с чем я позорно не справилась. Даже затянув милостиво доверенный мне выходной. Капризным старшим господином!

— Полно уже тут стоять! — меня внезапно ударили по плечу сложенным веером — хвала милосердию господина, на сей раз со спрятанными когтями—лезвиями — не сильно, но ощутимо болезненно. — Покупай еду к обеду. А то с тобою можно совсем от голода помереть!

Он мрачно взглянул на соперников — половина их лежали в своей и чужой растекающейся крови, а другая — робко поднимались и помогали подняться другим, с места сдвинуть некоторых, будто бы окаменевших.

— От них я не умру, так мой личный слуга точно уморит меня голодом!

— Простите, мой господин! — хотела было упасть на колени, но он вдруг перехватил лезвие моего меча посередине, меня удержав.

— С такой прытью, ты скорее зарежешься, чем поклонишься мне до земли! — проворчал Вэй Мин.

Как ему это удалось — мне не ведомо, но даже сейчас он внезапно мой меч подхватил большим и указательным пальцами, не глядя, на достаточном расстоянии ухватил, чтобы руку свою и пальцы свои изящные не порезать.

— Мне, конечно, приятно твое раскаяние, но если ты подохнешь — то я опять останусь без еды.

А жизнь жалкого слуги его, конечно же, не волнует!

Но я не решилась поднять взгляд, покуда он мой меч не опустил.

А когда опустил, то невозмутимо отвернулся и двинулся по рынку по направлению улицы Зеленых драконов. Люди робко смотрели ему вслед. Даже молчала обычно такая бойкая и вздорная Ли Фэн. И к мертвым охранникам — ее и с лавок других — люди и выжившие воины не рискнули приблизиться, покуда он не скрылся. Даже хозяева отпущенных на помощь дочке Чжана охранников не заикнулись, что их люди были отчасти перерезаны им. Не решились упрекнуть ее. Стояла гнетущая тишина. Ее не сразу, далеко не сразу, нарушило кудахтанье единственной курицы, видимо, недавно кем—то с деревни завезенной на рынок. Может даже, последней, не купленной.

А мне, убрав меч в ножны, пришлось проявить небывалое искусство смекалки и скорости в покупке мяса и овощей. И той, последней курицы. Пусть господину достанется единственная курица в городе — может, этого его упрямому и гордому характеру польстит. Ну, или последней из не раскупленных свеже подвезенных. Не знаю, как он это истолкует, но мне надо спешить.

После всей этой бойни старший господин никуда не торопился, так что я догнала его с корзиною, свертком через плечо и с курицей, прижимаемой к груди, уже на улице Зеленых драконов, неспешно будто б прогуливающегося.

— И что за дерьмо ты в спешке купил? — он лениво повернул ко мне голову. — To есть, что за мерзость ты похватал, лишь бы мне поскорее глотку чем—то заткнуть?

— С—самое лучшее! — возмутилась я. — Из того, что разглядел.

— Ну—ну! — он усмехнулся. — Посмотрим—посмотрим.

Но дальше ругаться не стал. Неужели, пронесло? Пока пронесло. До вкушения обеда.

Мы немного прошли молча, я шла сбоку. но на шаг позади него, стараясь держать дистанцию шага в три между нами.

Однако долго молчать после увиденного было невозможно — эмоции и впечатления раздирали меня изнутри — и я выпалила:

— Вот младший господин обрадуется. услышав о вашей красивой победе!

Вэй Мин резко развернулся.

— Брат не должен знать, что там было!

— Но разве младшего господина не обрадует, что вы так здорово умеете драться веером и даже левой рукой?

— Вэй Юан вообще не должен знать, что я умею! — мне уткнулся в горло сложенный веер. Пока без лезвий.

Мы с курицей робко притихли.

— Но разве это — не разбудит в нем сладостную гордость за ваши умения и ваш успех?