— Я хотел предложить тебе сделку. Ты отдашь мне душу убитого тобою демона, а я — покажу тебе выход с Бездонного ущелья.

— А он разве есть?! — ему все—таки удалось меня поразить.

Смотрела на него во все глаза, позабыв обо всем на свете! А он, разумеется, целую вечность молчал. Ну да, конечно, мне же так хотелось правду услышать! Естественно, он молчал! Этот жалкий игрок!

— Вообще—то есть, — ухмыльнулся Эн Лэй. — И прежний Владыка Бездонного ущелья — Ло Вэй — ныне утопал покорять мир людей или Преисподнюю со скуки.

— Со скуки? — ухмыльнулась. — Такой орды противников ему не хватило, как тухнут здесь?

— Такая маленькая орда, — Эн Лэй вернул ухмылку.

А в этом дерзком состязании в острословье было что—то заманчивое. По крайней мере, покуда маленький общипанный воробей пыхтел, напрягая умишко в набирании новых, резких и острых слов, огромный хищный феникс стоял, замерев. возле этого мелкого трепещущегося тела и… сердца. Сердце билось как бешенное. Безумной лошадью норовило вырваться из груди. Прижаться… к другой.

— Но даже странно, — я фыркнула, подобрав внезапно новое оружие — эта игра с противостоянием начала даже захватывать меня, — великий феникс и вдруг… боится отобрать какую—то скверную и мерзкую душонку демона у полудохлого воробья?

— Да нет же! — криво усмехнулся мой соперник по словесному поединку. — Для великого воина — униженье у девки из—под носа что—то красть, тем более, мерзкую какую—то грязную душонку какого—то демона.

Душа чудовища возмущенно мигнула. Но под двумя парами острых взглядов замолкла и робко даже потускнела.

— Решай скорей: выходишь или останешься здесь любоваться гниющими трупами? Ты, кстати, еще не видела самых старых стадий разложения. Там червяки обгладывают все вонючее и зеленое — и становится видна твердая основа, которая при жизни все это волочет. У нее своя, особая форма…

Меня вырвало — хотя вроде нечем было — но Эн Лэй хохочущий увернулся.

Но одно я поняла, глядя в глаза смеющиеся: он не хотел, чтоб я осталась здесь, с ним. Но как объяснить это рвущемуся лошадью безумной сердцу?!

Но показать ему, что я на миг — всего лишь на жалкий миг в душе малодушной — захотела остаться с ним, остаться около моего мучителя, я не смогла и не захотела.

— Что ж, я—то выйду, — не жрать же мне тут всякую пакость, становясь подобной демонам. — Но вроде беспокоиться надо кое—кому, дерзнувшему занять место прежнего Владыки Бездонного ущелья.

— Не волнуйся: если б Ло Вэя заботила моя смерть — он бы раскрошил мой труп перед уходом.

— Но не сбежал же великий и могущественный?

— Он просто вышел подышать свежим воздухом. И я, пожалуй, тоже выйду. развеяться.

— А что тебе с моей свободы? — усмехнулась. — Душою прикипел к общипанному воробью. о гордый и могущественный феникс?

— Это скорбь и болезнь лучших воинов, — Эн Лэй нахмурился, — слоняться по миру в поисках достойнейших врагов. И ни жить нельзя спокойно без них. ни красиво умереть.

— Так. значит, — прищурилась, — былой Владыка Бездонного ущелья не счел тебя достойнейшим соперником?

— Он просто вышел свежего воздуха глотнуть, — улыбка мучителя не стала меньше.

— Ну—ну! — изобразила недоверчивое торжество.

Но мы стояли так близко и сердца наши бились так быстро. Так неровно бились!

— Кстати, покуда я убивал одного земного духа… — Эн Лэй занес надо ртом левую руку, пальцы разжал — две тусклых догорающих души отчаянно рванулись вверх, но он заглотил их, подпрыгнув и нагнав — и спокойно опустился возле меня, уже чуть в стороне: ему уже надоело играть. — Он говорил мне, что там сожгли усадьбу ссыльного принца Поднебесной. Этого… как его?.. А, Ян Лина.

— Ян Лина? — сердито смахнула выбившуюся на глаза косичку. — А мне—то что с того?

— Да. говорят. что кроме усадьбы несчастного сгорела и часть бамбукового леса. и лес какой—то еще вокруг. Там эта была… как ее… Соловьиная роща?..

У меня дыханье перехватило от ужаса.

Роща… Соловьиная?.. За местом. где жил ссыльный принц Ян Лин?!

Рванувшись вперед, сжала верхнее ханьфу Эн Лэя, черное. Без рукавов которое.

— Роща… соловьиная?.. — я задыхалась.

— Будь я соловьиным духом, даже полудохлым, я 6 сходил меч свой о чью—то глотку поточить.

— Но они же не могли… все… сгореть?..

— Да откуда же мне знать?..

Он задумчиво поймал губами сопротивляющуюся душу демона, проглотил, не жуя.

— В общем, у нас был уговор, душу демона я доел, так что пойдем, провожу тебя к выходу из Бездонного ущелья.

— Но толку—то тебе мне помогать?

— Напоминаю для слабослышащих и плохо помнящих общипанных воробьев и соловьев… этих…

— Полудохлых, — мрачно напомнила я.

— Для полудохлых соловьев напоминаю особенно: каждый сильный воин страстно ищет себе сильного соперника. Если ты, потренировавшись на убийцах Ян Лина, станешь тем самым соперником, мы с тобой с удовольствием потанцуем танец смертельного поединка.

Это прозвучало двусмысленно. Насмешливо. Или…

Лицо его словно окаменело. Что там думал на самом деле феникс — он не хотел мне говорить.

Но он внезапно предложил показать мне выход отсюда.

И пусть я была назначена какой—то новой — очередной уже — шашкой в его игре, но если родная роща и клан наш сгорел, то я обязана выяснить, кто погубил их всех!

— Если это был ты — твоя смерть станет ужасной! — толкнула его кулаком в грудь.

Твердую и мускулистую. Каменную почти. Кажется, об него можно было б сломать руку, хвати у меня наглости посильнее его толкнуть.

— Прости, но мне как—то больше нравится сражаться с воинами, чем жарить мелких соловьев.

Жарить… соловьев…

У маленького соловья кровь вскипела, как только я подумала…

— Где они?! — заревела я. — Где выход и эти проклятый убийцы принца?!

— А мне неинтересно, — задумчиво шею растер он окровавленной рукою. — Соловьи какие—то, ворюги с факелами. Как бы ни смердели догорающие соловьи, как бы ни пищали напугано пред смертью — мне это не интересно. Вот разве что вернется бродяга Ло Вэй… или из Преисподней притащится поприличнее кто—то, подольше кто выстоит, чем эти туши…

— Где выход из Бездонного ущелья?! — яростно проревела я.

Эн Лэй, снова ухмыльнувшись — в очередной раз по необъяснимой причине — ладонью указал мне на торчавший из чьего—то черепа полумесяц. Изженского. Разлагающегося. Тьфу!

Но я прихватила ставшее моим оружие, чтоб покинуть Бездонное ущелье во всеоружии.

Ну, берегитесь. подлецы! Соловей, ставший убийцей, сделает вашу смерть веселей!

Ли Кин

Молясь, чтоб старший господин смог увернуться хотя бы от первых двух ударов, покуда я к нему прорвусь, и чтоб воины не стали бросаться всею толпою сразу, боясь порубить друг друга, насадив его тело на мечи, я порезала плечо крайнего из окруживших, с отчаянным рывке, собрав все свои силы, оттолкнула стоявшего слева.

Прорвавшись на место бойни, потрясенно замерла.

Никогда не видела, чтобы веер использовали как оружие!

Развевались длинные волосы Вэй Мина и полы верхнего светло— сиреневого ханьфу с вышитыми лотосами, медленно плыли за его поясом нефритовые подвески на сложных узлах, вслед за его неспешными, грациозными движениями.

Я, конечно, слышала, что веер можно использовать, что поединок может стать подобным танцу, но никогда в это особо не верила — и вот…

Медленные кружения и неторопливые движения юноши, на которого бросились несколько десятков охранников. Спокойное, немного даже отрешеченное лицо, даже не воина, монаха медитирующего скорее.

С воплем занес над головой и опустил тяжелый меч плотный полный воин. Одно лишь изящное движение руки и длинных рукавов — и металлические лезвия, появившиеся из пластин веера, срубили лезвие меча почти у самой основы, под углом. Замер растерянно напавший. Четким, быстрым, но неуловимо грациозным движением Вэй Мин вытянул вперед правую руку и выпрямленным указательным пальцем легонько тыкнул соперника в шею — и тот застыл, словно окаменел вовсе.