— Уходи!!! — рявкнул я. — Я их задержу!

— Но дракон… — начал было друг и осекся, вспомнив о воинах, сидевших в лесу вокруг.

Из засады не все еще показались. Даже паника у двух выжженных просек не заставила других как—то обнаружить свое присутствие. Хотя по аурам я видел: только люди. Хотя по их выдержке и коварству заказчика я понял: их господин силен и слишком сильно ненавидит меня. И знает, что я убегал по ночам! Выследили или средь нас завелся предатель. Кто—то знает!

Грязь чавкнула за падающими телами за мной. Дэй задержался.

— Уходи, друг! — прокричал я.

И, обернувшись, лучом света из лезвия срезал ближайшие слои бамбука и, судя по чавканью другого вида, журчанию густой жидкости, еще ряд—другой моих врагов перерубил. Но силы заканчивались.

Проклятый демон, захвативший тело девки и сорвавший большую часть моих сил на схватку с ним! Мы еще с тобой поквитаемся! Если девка не сдохнет. А, наплевать! Не до демона и его рабыни сейчас.

Дэй, ксчастью, на сей раз послушался. Прокричал:

— Я принесу тебе его голову, друг! — подпрыгнул до того, как его конь упал, истыканный стрелами, да, пробежав по верхушкам бамбука, скрылся в лесной темноте.

Надеюсь, приземлился за спинами чужих воинов. Он умеет убивать бесшумно. Или… он та крыса, что сдала нас императорскому евнуху или кому—то, кто за ним стоит.

Я упал в грязь, уклоняясь от нового облака стрел.

— Ранен! Добейте! — рявкнули в стороне.

Несколько десятков, если не сотен ног затопали по грязи ко мне.

Так, кажется, несколько из братьев прорвались. Я чувствую их уже слабо. Их ауры плотнее, чем у людей. Или… братья ранены.

Поморщившись, на одно колено встал, на верный меч оперевшись.

Уже несколько десятков лучников и мечников окружили меня тугим кольцом. Смазывались линии факелов в их руках из—за налипшей на глаза грязи.

Но я чувствовал ауры убегавших друзей. Друзья… я девятнадцать лет обманывал их, говоря, что дракона мы ищем, чтобы все смогли стать непобедимыми воинами, вечно молодыми и бессмертными. И они поверили. Пошли за мной. Они шли за мной. Слишком долго, чтобы в сердце моем жил один только обман.

И они отошли не слишком далеко. Их ауры меркли, кажется от ран. Там же где—то скрылся и Дэй. Люди окружили их, зажимали как меня в кольцо. Чем меньше останется людей в живых, тем больше у моих названных братьев шансов выжить.

Шумно выдохнул. Нет, у моих братьев.

Уверенно поднялся на обе ноги.

Воины вокруг попятились, но устояли: страх перед их господином или обещанная награда за мою голову были намного больше.

Будет забавно, если я подохну тут, а верный Дэй принесет голову дракона на мою могилу. Хотя… если он — та крыса, то не принесет. Но я никогда не узнаю, если здесь сдохну.

— Принц Ян Лин, вы обвиняетесь в неоднократных побегах из места ссылки, где вам велено было находиться Высочайшим указом! — мрачно объявил один из воинов.

Я только ухмыльнулся. Девятнадцать лет прошло, а они только заметили! Или подох кто—то во дворце, который хотел меня использовать? А его верные слуги, осведомленные о моих ночных побегах, донесли другим?

Сердце сжалось.

Или одна из демониц в Запретном городе, возможно, та, причастная к скоропостижной смерти моей матери от неизвестного недуга и к обвинению моей бедной сестры в воровстве, дотянулась до меня когтистыми пальцами?

Да, впрочем, не важно, кто меня предал.

Слабеют ауры братьев.

— Вы обвиняетесь в подготовке мятежа!

Сбегал по ночам, значит, готовился к смерти папаши? Логика железная. Особенно, если учесть толпу дворцовых интриганов и простых людей, которые в последние годы желали императору смерти. Но прихвостням надо ж императора припугнуть или доложить, что бдят и охраняют! Вот и решили пожертвовать мною. Так сильно подставившимся с ночными отлучками из поместья, куда меня сослали. Сам виноват.

— Сложите ваш меч и готовьтесь предстать перед Сыном неба!

Как же! Прямо уверен, что доживу до новой встречи с папашей!

Слабели ауры моих друзей.

— О, мой господин! — прокричал я.

Ибо больше не на кого было надеяться. Слишком много было моих врагов. Слишком мало осталось у меня тех сил. Моей ци не хватит, чтобы противопоставить количеству собравшихся в бамбуковой роще воинов.

— У тебя осталось только семь месяцев! — напомнил хриплый голос у меня за спиной.

Он вроде стоял сзади меня. И вроде стоял не здесь. Но сквозь ночной мрак, толщи гор и собравшихся людей я вдруг увидел его, сидящим за мной в какой—то другой пещере. Старик распахнул слипшиеся веки, взглянул на меня глазами демонскими, змеиными. Нет, улыбнулся как—то странно. Он… изгнанный бог?!

— Ты обещал принести мне свежую кровь дракона! — напомнил он.

И, сквозь расстояние, я услышал его.

Я увидел, как он опустил свою когтистую ладонь себе на живот. Как отщипнул кроваво—огненную каплю от полыхающего огненного яйца внутри его живота, как протянул на костлявой ладони мне.

Я вздрогнул, когда голубовато—алое яйцо внутри меня, между пупком и сердцем, в глубине моей плоти, вздрогнуло, заглотив в себя третью каплю его силы.

— Больше моей ци тебе не дам, Ян Лин! — строго сказал назвавшийся Хэ У и назвавший своим именем меня. — Ты совсем бесполезен!

— Спасибо, учитель Хэ У! — я улыбнулся. — Больше я не попрошу!

Воины вокруг меня ничего не заметили, но напряглись от моих странных слов.

Надо спешить, покуда они на меня не накинулись.

Подняв меч над головой — их лица недоуменно вытянулись — я отчаянно закричал.

Кровавая капля сорвалась с лезвия моего оружия и потекла к небу, вмиг разбухнув до огромной кровавой сферы, заглотив меня.

В следующий миг лес и воины вокруг утонули в огненном море. Дальние еще успели что—то прокричать. На миг.

Мир, объятый пламенем, выглядел жутко… красиво!

Я опустил меч.

Я стоял один посреди огромной выжженной долины. Остатки леса виднелись вдалеке. Ауры друзей отсюда не прощупывались. Если они существовали вообще: у редких существ аура после смерти сохраняется вокруг останков тела или какой—то любимой вещи.

Я посмотрел на небо, затянутое тяжелыми, грязными тучами. На жалкий, просвечивающий огрызок луны.

Я снова был один. Без друзей. Без семьи. Бездомная крыса.

Шумно выдохнул.

— А впрочем… — сказал сам себе и пошел в нужную сторону.

Да, несколько шагов пройдя, не выдержав гнетущей пустоты, сказал ей, будто она могла услышать:

— Дождись меня, Ну О! У меня осталось целых семь месяцев. Я сожгу усадьбу, где меня держали в ссылке, и отправлюсь искать тебе новых братьев и другой дом. Я этого проклятого дракона достану хоть из—под земли! — криво усмехнулся. — Или я найду дорогу на Небеса.

Ксинг

В просторной комнате, за низеньким столиком, инкрустированным перламутром, дремал мужчина, сидя облаченным в военную форму. Пластины и шнуры— переплетения доспехов лишь удерживали его, не давая упасть на стол или на пол. Шлем стоял поодаль. Брошенный меч в ножнах стыдливо выглядывал из—за стола, словно ножка засмущавшейся девственницы из борделя, ожидающей первого гостя в красных свадебных одеждах по его капризу. На столике громоздились неразвернутые свитки деревянных книг и документов, отдельные и чистые пока бамбуковые дощечки для письма. Сиротливо взирала тушечница, давно не знавшая ни ласк чернил, ни влажных прикосновений мокрой кисти. Вода из кувшина поодаль почти уже просохла или поддалась жадным губам, чей жирный отпечаток заметно поблескивал на горлышке.

На столиках напротив, выстроивших в два ряда по бокам от его стола, лежали залежи нераскрытых свитков и заполненные, забытые бамбуковые дощечки. Хотя тушечницы и кисти лежали чистые. Впрочем, на одном из столиков из—под развернутых свитков Пятикнижия и трактата Конфуция проглядывали пластинки для игры в маджонг. Вазы, полки из темного дерева, свитки в чехлах и без чехлов почему—то сияли чистотой и лежали, стояли на одинаковом расстоянии друг от друга.