От еды я немного разомлел. Забыл те глаза жуткие раненной в сердце девочки. Довольно погладил живот. И руку чужую на поясе, у мешка со слитками и монетами последними нащупал.

За руку ухватив, я его сначала с размаху приложил об соседний стол. Еда оттуда брызнула во все стороны, мужчины с воплями отскочили, тарелки и кувшины с вином разбились.

— Да ты… ты обнаглел! — на том столе стражники местные сидели. Тот меч выхватил.

Я отшвырнул отчаянно орущего вора на ощерившиеся лезвия мечей. Он кровью забулькал, дернулся и повис. Трое воинов брезгливо его спихнули под ноги. Парнишка еще молодой. Не тот Ли У. Странно, я даже обрадовался почему—то.

— С ворами разбираться положено нам! — рявкнул первым оружие обнаживший.

— Не вам мною командовать! — ухмыльнулся я.

А они попытались.

Ухватив уже свой стол, я с размаху сшиб их с ног. Мечи двоих задержались, застряв в столешнице.

А последний вовремя увернулся от удара, с колен торопливо вскочил.

Я улыбнулся ему. Мечтательно. От выпада уклонился простого меча.

Ногой пнул его в шею, отшвырнув для красоты на чужой стол — больно мне понравилось, как здешние столы падают, лета разноцветная разлетается, тарелки бьются, а люди, отскакивая, вопят.

Столов, к несчастью, здесь оказалось только семь, да двое были не заняты. И стражник самый упорный затих уже после удара пятым. Да люди другие, что жрали — из прислужников, торговцев и ремесленников — торопливо убрались, еще когда последний стражник притих.

Я невозмутимо смахнул с одежды прилипшие мяса куски, жаренного и варенного. Под робким взглядом хозяйки, забившейся за бочкой с водой, невозмутимо доел кусочек маринованного кальмара. Серьезно заметил:

— А вот кальмар у вас хорош.

Прошел мимо, стряхнув на рыдающую под телами убитых стражников дочку стряпухи, водоросли, налипшие на мои волосах. И она так завопила отчаянно, словно я вообще укусил ее за попу!

Плечи отряхнул, покидая гостеприимное заведение. Вино трехгодичной выдержки и, ах да, чья—то кровь. Эх, зря убил я баб моих: теперь уже и ханьфу некому выстирать!

Бока отряхнул от рисовых комков и невозмутимо на толпу зевак собравшихся пошел. Люди поспешно расступились, головы опустив. Нет, исподлобья смотря на меня.

Я прошел сквозь толпу — никто не решился даже на один—единственный удар со спины — и невозмутимо прошел мимо. Мимо, кстати, был один из тех двух храмов, ненастоящий. Я уж и на стену его сплюнул — люди видели — но никто ничего не сказал все равно.

Мысленно проклиная здешних людишек и главу здешней стражи ленивого… ах да, они ж обсуждали, что глава—то сегодня сдох! Но неужели среди людишек вконец перевелись благородные? Вот тот Ли У резво отказался от денег, но он, к несчастью, не воин — видно по рукам его натруженным. Мозоли и ожоги такие бывают не от мечей.

Вздохнув, побрел куда—то по улице.

Скучно!

Вэй Юан

Я жутко испугался, увидев ненависть в глазах старшего брата. Я… я напал на наследника моего рода! Я впервые поднял на Вэй Мина руку! Как я мог?!

Медленно подняв правую руку — он опять сжимал в левой веер — брат легонько ткнул меня сложенными указательным и средним пальцами куда— то в шею. И, в сторону отойдя, ударил по руке, даже немного удлинив и заострив ногти. Так, чтобы не заметил Яо Чуан. Я, охнув, хотел было отдернуть руку, но с ужасом понял, что весь окаменел. В замершем теле только сердце билось. Да кровь двигалась, судя по тому, как стекали четыре кровавых струи с руки, порезанной его когтями.

Ощутимо приложив меня по лбу сложенным веером, словно сломать о мою голову или вместе с моим носом хотел — Вэй Мин сухо бросил:

— Сражаться можно не только с оружием! — и сердито в свои покои ушел.

Я стоял и не мог шелохнуться. Но это же… это…

Робко подкрался ко мне Яо Чуан, меч в землю воткнув. Робко ощупал тонкими пальцами мое лицо, шею, словно хотел там что—то отыскать. Быстрые, странные движения, легонькое покусывание ровно и коротко обстриженных чистых ногтей.

Резко выдохнув, я шарахнулся, опуская меч. Парнишка едва успел отскочить.

— Значит, старший господин изучал точки взаимодействия ци и жизненных органов! — выдохнул он растерянно.

Что я его едва не зарезал, когда способность двигаться ко мне вернулась, промолчал. Понял. Чего не скажешь о брате, в чьих глазах я сегодня увидел такую обжигающую ненависть. Я случайно шею его оцарапал. Он намеренно оставил четыре царапины на моей руке.

— Вэй Мин, я не хотел…

Но в ответ только тишина. Уходя, даже не язвил. Он молчал, уходя. Сильно я его задел. Я не должен был ранить нашего наследника. Но… но, неужели, он, заваливая одну попытку сдать Великий Экзамен за другой, всерьез на это надеялся?..

— Брат, но разве противник будет ждать, когда ты дотянешься до него рукой? Особенно, вооруженный мечом? Тем более, луком!

Но брат ушедший молчал. Даже не язвил. Что же делать теперь?

— В чем—то он прав, — Яо Чуан вздохнул.

Повернулся к нему.

— А в чем—то правы и вы! — торопливо добавил юноша, разглядев выражение моего лица.

— Нет, он прав, — вздохнул. — Прав, что наши соперники могут быть вооружены не только мечом.

— Старший господин сам решил преподать нам урок? — вскинул брови наш слуга.

— Выходит, что так. Но… — устало посмотрел на клинок, подаренный отцом.

Кровью обагрившийся моего старшего брата сегодня.

Предки, простите меня! Часть этой ночи я простою на коленях перед алтарем с поминальными табличками. Но схожу в архив сначала. Моя непочтительность и опрометчивость — ничто, по сравнению с гибелью, нависшей над всем кланом драконов из дома Зеленых глициний! Поэтому сегодня же я обязан отыскать имя человека, продавшего храм под развратный притон!

— Повезло, что я подслушал разговор отца с его приятелями и хоть немного знал об этой точке, которой можно паралич тела снять, — Яо Чуан вздохнул. — Жаль, я не слышал, что это была за точка, которая вызывает паралич. Сегодня не успел заметить. Хотя, конечно, самое лучшее — не подпускать соперника настолько близко, чтобы он успел меня ударить.

— Хватит мне льстить! — возмутился я. — Брат дважды прав: и с советом, и что ударил меня в ответ. Я — непочтительный младший брат, раз посмел его оцарапать. Хоть бы не повредил серьезно сосудов на его шее!

— Если б повредили — он бы кровью истекал. И не сумел бы так спокойно уйти, — со взглядом моим столкнувшись, Яо Чуан опустил голову.

Он долго молчал, смущаясь и не зная, что еще сказать, боясь оскорбить обоих своих господ.

— Давай потренируемся еще. — решил я за нас двоих.

Солнце уже скользило по окрасившемуся в розовые и оранжевые облака небу, с росчерками сиреневых перьев—облаков, а мы все еще скользили по двору у кухни. Яо Чуан оказался упорным учеником. Наверняка уже мышцы болели, но он и не думал ни ныть, ни просить пощады. Хрупкое, ловкое тело, а взгляд решительный. Я в какое—то мгновение даже залюбовался им. Хотя…

— Нет! — рассмеялся я. — Нет!

— А что не так? — ученик растерянно остановился.

— Опять ты смотришь не туда!

— Я только смотрю на ваш меч! — недоуменно поднял брови тонкий юноша. — Куда мне еще смотреть, о учитель? Только на смертоносное лезвие!

— Нет, — ухмыльнулся. — надо смотреть вовсе не на лезвие!

— Но мы же сражаемся на настоящих мечах! Их острые лезвия…

— Их лезвия не существуют сами по себе! — я обошел его — он повернул голову, следя за мной, насколько мог — потом левою рукою, ладонью, локоть правой его руки подхватил.

Яо Чуан напрягся, задышал чаще. Но с места не сдвинулся.

— Разве меч двигается сам по себе? — я усмехнулся. — Нет, меч — продолжение руки и воли держащего его воина.

— Но я же не могу увидеть его мысли! Я только могу смотреть на меч…

— Нет! — я отошел. — Смотри внимательнее, ученик!

Я сделал несколько движений, кружась, подпрыгивая, делая выпады. Он смотрел на меня вовсе глаза, но, видимо, разгадать не мог.