Задыхался, кашляя кровью, Вэй Мин.

— Ты отравил ее! — гневно сказала, повернувшись к похитителю.

— Это ваша старая болезнь, — он как—то странно улыбнулся. — Я тут ни при чем.

Я рванулась было к нему — подхвачу сломанную флейту и ему в глотку острые бока с его ядом воткну — но мой господин удержал меня, ухватив за рукав.

— Постой…

От его приказа заледенело все внутри.

Я не его животное! Я не его раба!

— Постой! — прошелестело за мной. — Он… не причем. Это и правда… давняя моя болезнь. Давняя моя боль.

Я резко повернулась к нему.

Давняя?..

— Ты выиграл эту девушку! — дракон насмешливо сплел на груди руки, зябко растер плечи.

Или паскудно намекая на что—то?

— Забирай ее!

Поморщившись, сел на камне Вэй Мин. Мне больно было смотреть на него, на кровь, запятнавшую его подбородок и зеленый шелк.

Он, губу закусив, встал. Утер кровь небрежно рукавом, словно и не было всего.

Глухо сказал мне:

— Пойдем.

Сердце остановилось от его приказа. Сердце, разве ты можешь биться, только когда он мне прикажет? Сердце, это невозможно!

Юноша устало повернулся ко мне. Робко уже спросил:

— Пойдем?..

Но что—то сломалось внутри. Что—то разбилось внутри как мой позабытый гуцинь.

И я сказала, сжав кулаки, ногтями до крови вцепившись в ладонь, бросила едко, как будто только об этом мечтала всю свою жизнь:

— Я не хочу уходить с тобой!

Вновь всколыхнулась внутри позабытая ненависть.

Будто это был он.

Будто это был тот, разбивший мой единственный гуцинь и на веки лишивший мое сердце покоя.

— Я не хочу… идти за тобой!

Юноша вздрогнул так, словно я с размаху припечатала его гуцинем по башке. Дернулся, словно я всадила нож в его сердце.

Дернулся, снова закашлялся кровью.

Но мне стало так хорошо и легко внутри! Словно сорвалась какая—то веревка, соединившая его и мои внутренности. Словно свалилась цепь, которою соединили его руки и мои.

Свободна…

Это странное чувство свободы.

Эта темная пустота внутри.

Пустота, что приходит навстречу к боли — это блаженство.

Боли больше нет.

Мне больше некуда идти.

Он согнулся, еще страшнее закашлявшись.

Брызги его крови полоснули меня по лицу. И будто въелись, тысячами лезвий полоснули меня по сердцу.

Отчего так больно внутри?.. Мне даже мерещились странные красные, светящиеся иероглифы между мною и им. Словно по сосудам, текла внутри штрихов светящаяся кровь. Свет этой крови глаза ослепил.

— Нет! — рукавом закрыла лицо. — Нет!

— Я… — прозвучал вдруг глухой голос. — Я уйду один. Раз ты… — новый приступ кашля скрутил его и мои внутренности. — Раз ты не хочешь уходить за мной. Оставайся там, где ты хочешь.

Я не сразу решилась глаза открыть. Кашля больше не слышала. И дыханья его больше не слышала. Он… упал?.. Но я не слышала, ни чтоб упало большое что—то, ни шуршания его одежд. Он… мертв?..

Стало так жутко, так больно внутри.

Я распахнула глаза.

Не было его. Ни его, ни его крови на полу. Ни его треснутого гуциня.

Словно его вообще никогда не было.

Только осталась боль в сердце, когда он исчез. Словно в сердце всадили нож, глубоко, насквозь, по самую рукоять. Нож выдернули и унесли, а глубокая рана осталась в сердце. Что это… со мной?..

— Так… выпьем чаю? — похититель, за низким столиком сидевший на берегу, широким и изящным жестом пригласил меня за стол.

Словно и не было скалы у моря. Словно того поединка гуциня и двух флейт не было. Я… сплю?.. Но что это за странный, затянувшийся надолго сон?..

— Что же ты задумалась, о дева? — мне беспечно улыбнулся он.

Мне улыбнулся другой.

Словно того и не было.

Но странное чувство… непримиримая, неумолимая, жуткая боль: в мое сердце будто бы всадили нож, а потом унесли, но рана осталась на сердце. Глубокая рана, мучительная. Что это со мной?..

— Он… ушел?..

— Кто он? — растерянно приподнял дракон брови.

Дракон… драконы у храма Вэй… те драконы…

Драконов не существует.

Я… другого видела дракона?

Это… был он?..

— И что теперь? — невозмутимо уточнил мой мучитель, когда я стянула ворот у его горла.

— Это был ты? Тогда, в храме… это был ты?!

— В каком еще храме? — недоуменный взгляд.

— Не притворяйся! В храме на улице Зеленых драконов!

Он осторожно похлопал меня по тыльной стороне руки.

— Малышка…

— Не называй меня так, изверг!

— Ах, уже изверг?!

— А ты все забыл?!

— Девочка моя, ты меня с кем—то спутала.

— Но ты же сам сказал, что ты — дракон! Я сама, своими глазами видела, как ты превратился тогда в дракона — и меня схватил! Как ты посмел… после всего?

— Ты… должно быть думаешь, что я из драконов рода Вэй?

— А разве нет? Ты дракон! И храм этот проклятый — храм драконов!

— Девочка моя… — он осторожно обхватил ладонями лицо. — Ты помнишь, какими заклинаниями я сражался на площади?

— Как будто я разбираюсь в заклинаниях!

— Какою стихией я управлял? — мое лицо захватили в плен ногтей. Когтей удлинившихся и острых.

— Огнем… — робко сказала я, смотря в узкие щелочки на месте зрачков. В янтарные, бездонные омуты.

— Нет… огонь — это магия. Колдовство, сплетенное из ци. Но мои заклинания… каких атак моих было больше всего?

— Земля… земля дрожала, — запоздало вспомнилось мне. — Все рушилось… летали осколки…

— А к какой стихии принадлежат драконы рода Вэй?

Робко выдохнула, смотря в ужасе в глаза змеиные:

— Не знаю.

— В Шоу Шане каждые шестьдесят лет девушек топят в реке. В рукаве Хуанхэ. Люди верят, что ваши драконы — драконы храма Вэй — живут в воде, на глубине их дворец. Так какою стихией управляют они?

— А тебя самого как зовут?

— Не важно, — криво усмехнулся он. — Куда важнее, какого бога ты зовешь своим, девочка.

— У меня нет бога! Я ни в каких богов не верю!

Когти сжались крепче, острые концы вонзились в кожу поглубже

— Врешь! — прошипел он. — У тебя есть свой бог! Бог, в которого ты веришь. Глубоко—глубоко в твоем сердце.

— У меня нету своего бога!!! — отчаянно прокричала я.

Все во мне умерло. Тогда, в тот день.

Мертвое сердце никогда не будет биться как прежде.

Я прокричала отчаянно, сжав кулаки, ногтями пронзив кожу:

— Я ненавижу драконов храма Вэй!

Как—то похолодело в воздухе. Будто струна лопнула. Будто прошлись между ним и мною кровавые иероглифы в воздухе. Десятки столбцов. Сотни незнакомых мне иероглифов. Знакомого ни одного. Кровь текла по ровным и изогнутым линиям и штрихам. Мигнули и исчезли.

Вздрогнув, мучитель выпустил мое лицо. Резко развернулся.

На столике сидел, широко расставив ноги и упираясь ладонями в колени, дух моего меча. Мрачно смотрел в нашу сторону.

— Ён Ниан! — радостно вскрикнула я. — Ты вернулся!

Беловолосый юноша вздрогнул. Голову склонил на бок. Та же прическа: волосы распущенные, только пряди от виска и до середины лба в четыре косы заплетено.

Он смущенно улыбнулся мне.

А я запоздало вспомнила, что он меня не защитил.

Ни тогда, когда Вэй Мин разозлил охрану и приятелей отца Ли Фэн. Ни тогда, на образовавшейся площади в разрушенном городе. Или… он мерещился мне?..

— Показался—таки наконец! — торжествующе ухмыльнулся мой похититель.

Они… знакомы? Это еще что?!

— Что эта морда тут делала? — скривил он красивое, вытянутое лицо, головою кивнув куда—то вбок.

Там, на скале, высокий и роскошный каменный дворец высился.

— Какая такая морда? — моргнул растерянно дракон.

— Да этот… — сжал беловолосый юноша кулаки. — Этот Вэй Мин?..

— Так это был не сон?! — выдохнула я.

Шумно выдохнул мой похититель. Но проворчал:

— Ты на моей чаше сидишь, Ён Ниан!

Тот выгнулся, посмотрев. Стало полупрозрачным тело его на миг. Потом с усмешкою ядовитою посмотрел на моего мучителя: