Я увидел ночной мир вокруг. Четко стал видеть в темноте. И ногу его, в крови, но не простреленную. С легким следом шрама побелевшего у щиколотки увидел.

Так мы оказались связаны втроем: мой убийца, я и моя дочь, случайно сложившие какое—то древнее заклинание.

Ян Лин

Сердце билось быстро. Дыхание участилось. Капли пота сползали по лицу, заставляя стирать их. Штаниною уцепился за чью—то неровную и разваливающуюся крышу, но это было не важно.

Не важно было, куда теперь идти.

Видеть полусваренную Ну О, обожженную, неподвижную, было ужасно. Мне тогда казалось, что сердце мое остановилось и больше никогда не будет биться.

Но мерзкое сердце оказалось живучей, чем я думал. Оно же еще не сдохло. А значит, его опять могли пронзить холодным лезвием или неумолимой стрелой.

Я добежал до тюрьмы, когда уже все догорело. Когда разбежались выжившие стражники и самые добрые из зевак сбежали, выбросив ведра.

Почерневшие остовы, словно клыки прогнившие громадного, неведомого зверя. Разрушенный в спешке забор. Обугленные тела и снесенный в суматохе забор. От нескольких деревьев осталось только одно, самое древнее, превратившееся в почерневший кол. Где упал человек, которого я подстрелил горящей стрелой, я и сам б найти не сумел.

Я не успел.

Я не смог защитить Ки Ю, вздумавшую попытаться самой.

Я не смог даже спасти ее брата, которого она просила спасти вместо себя.

Я ничего не смог.

Душа, сожженная изнутри чужим обещанием, болела невыносимо.

Я упал на колени у пробоины в заборе. Поморщился от ужасного запаха, донесенного до меня ветром. Вонь горелой плоти и горелых волос — это была лишь жалкая расплата за то, что я сделал.

Я обещал.

Я не успел.

Я обещал.

И все, что я могу — принести труп Ки Ю родителям, чьего сына я не уберег. Тем, которые уберегли чужака от преследований, даже не прикопали, присвоим мое имущество. И что я им скажу? Простите, но ваш сын сгорел заживо? Он задохнулся от дыма, если ему повезло. Или он все—таки чувствовал, как пожирает его тело огонь, слышал, как орут от жалости другие связанные люди?

Снова пламя.

Ну О, которую сварили.

Люди, которых я сжег. Сколько десятков или сотен там было человек?

Теперь этот парень сгоревший. Брат заботливой Ки Ю. Сын моего спасителя. Он тоже сгорел. Это… расплата за то, что я сделал? Но все началось с Ну О. Напали на мою сестру, а я тогда не нападал ни на кого! Если боги существуют, то это не может быть расплатой.

Да и я уже не мальчик, чтобы надеяться на богов.

Я не успел.

Я обещал, но я не успел.

Все кончено.

Прохладные пальцы сжали мое плечо.

— Еще не все кончено. У тебя еще осталось время, чтобы спасти Ну О.

Испуганно поднял голову.

Полупрозрачная девочка стояла возле меня. Девочка, которую я убил. Еще один ожог на измученном сердце.

— Да, верно, ты еще не все закончил тут, — за нею появился мужчина с нитями седины в распущенных волосах.

За что они так добры со мной? Этот бедный чиновник…

— Бо Хай, — твердо сказал он. — И я не бедный. Я был мерзкий, но уж точно не бедный.

— Папа! — возмущенно вскричала Чун Тао.

— Не время, — перебил ее дух меча. — Вставай, Ян Лин. Ты не имеешь права умереть сейчас.

Сжав зубы, я уперся кулаками в землю. Я заставил себя встать. Я оглянулся на тюрьму в последний раз.

— Лучше уходи, — серьезно посоветовал Бо Хай. — Пепелище опять притянет людей. Да и тебя уже ничто не держит тут.

— Ки Ю, — я грустно улыбнулся.

Я подставился под стрелу, лишь бы спасти ее брата. И в итоге я погубил их двоих. Но уйти, промолчать, что я наделал… нет, я должен отнести хотя бы труп Ки Ю ее отцу. Пусть бранится, ругает, дерется. Чем больше он меня побьет, тем мне станет легче. На миг. Я помню, что когда тело измучено, то душа намного меньше болит. Я хочу забыть о сгоревшем сердце хотя бы на одно мгновение.

Я все—таки не демон. Мастер Хэ У был прав: я просто жалкий человек.

Но духи меча и ножен ухватили меня под локти, да еще и Бо Хай мне под зад наподдал. Будто прохладной водой окатили со спины. Не слишком сурово, но все— таки немного отрезвляет.

Пока новые горожане любопытные и стражники не прибежали, я пробежал по чужому, уцелевшему еще, забору и запрыгнул на крышу.

Понятно, тюрьма хорошо прогорела, а люди толпятся у жилых домов и лавки, поливают водой. Где—то рабы и слуги по сену и траве отчаянно топчут, чтобы огонь до построек не дошел. Стражников сколько—то обнаружилось с помощью в промачивании домов. Вместо спасения тюрьмы решили уберечь окружающие дома. Заключенных—то им не жалко все равно. Новых наберут, новые клетки отстроят. Жаль брата Ки Ю. Да и саму ее жаль.

Рядом бегущие со мною Бо Хай и Чун Тао внезапно исчезли. Вроде любопытно было им, как выглядит город с высоты, но что—то оробели вдруг.

Я оглянулся. Ничего не заметил. Люди снизу, я убегаю по крышам.

Разбежавшись, перепрыгнул на следующую, спрыгнул на забор, стрелою по забору устремился, запрыгнул на крышу…

И на крыше этой уже был какой—то человек. Я, напрягшись, сжал рукоять меча.

Он выделялся. Статный воин в белых одеждах, разве что лицо замызганной тряпкою в травяных разводах закрыто. Меч из ножен, меня увидя, не достал. Просто молча обернулся.

Все, кто прячется, ночами бегают в черном или темном. Он как будто не прятался. Но лицо укрыл. Да и меня, неизвестно что позабывшего на чужой крыше в эту шумную ночь, не испугался. Воин. Даже по одному этому спокойному развороту я догадался, кто передо мной.

Чей—то охранник? На стражника Шоу Шана не похож!

Мы замерли друг против друга, на небольшом, слишком небольшом еще расстоянии. Сколько—то высматривали друг друга.

— Я могу задать вам один вопрос, почтенный? — внезапно серьезно спросил он.

— Какой? — нарочито изменившимся голосом вопросил я.

— Человек… скажем, человек здесь дом купил. Кто он, как проверить?

Странный вопрос от парня, встреченного в ночи. Да еще и на крыше. Но пожары в городе его явно не интересуют. Его что—то настолько интересует, что ему плевать даже, кто я такой, первый случайный встречный, да еще и во мгле ночной. В маске… ох, маску то я и на лице не чувствую! Потерял. О, нет! Он меня запомнит, а я его — нет. Он ведь не будет вечно, как головой пришибленный, разгуливать по ночам в белой одежде! Видимо, прибыл недавно в город. Очень рвется сведенья какие—то найти. Вот даже, привлек такой сомнительный источник информации, как я.

— Если это какое—то больше здание, хм… думаю, вам понадобится человек в чиновничьей управе. Заведующий архивом. Где—то явно сделки и передачу прав на земли и имущество отмечают. Я, простите, не слишком во всем этом силен, — криво усмехнулся. — Я из людей простых.

— Что ж, и на том спасибо, — он, сложив на кулак ладонь, мне поклонился.

Не низко, но с достоинством. А еще в белом шелке по крышам шляется по ночам. Совсем ничего не боится? Глупый аристократишка!

— Что ж, желаю вам найти, — ответил ему поклоном.

Он первым развернулся ко мне спиной. Сделал несколько шагов, будто обдумывая, потом разбежался…

У меня перехватило дух, когда юноша приземлился на очень далекую крышу соседней усадьбы. Вот это подготовка!

Да и то, как стремительно и грациозно он двигался — белое пятно выделялось во тьме — заставляло задуматься о том, что таковому можно спокойно разгуливать по крышам даже в белом. Кстати, а что его, такого невозмутимо, в наш город занесло?

Он как раз куда спрыгнул, то ли во двор чьего—то дома, то перемахнул на улицу. Белое пятно растворилось в темноте.

— Я—то ему на что? — серьезно огладил подбородок Бо Хай, выйдя из меча.

— Ты?! — я вытаращился на него.

— Сделками о продажи земли я заведовал. И так, всяким разным, по мелочи.

— А он, значит, разыскивать будет тебя, — возле появилась девочка, прямо сидя на крыше.