Мой… дракон приперся? Или то явился сынок его?..

Юноша отвернулся, снова отпил, снова закашлялся.

А хоть внебрачный отпрыск — мордой—то похож!

Я бесшумно подошел к нему.

Он растерянно повернулся, все—таки заметив.

Я всадил клинок ему между ребер, прямиком в сердце. По самую рукоять всадил. Выдернул.

Кровью захлебываясь, он покачнулся. Выронил кувшин.

Я пинком сшиб его с ног — очень кстати нетрезвого — и, наступив ему на горло ногой, несколько раз еще всадил в него свой меч.

Дракон или его выродок — он, к несчастью, все—таки видел меня в темноте — сумел—таки от очередного удара уклониться. Перекатился. Я, вложив все свои силы, всадил меч ему в спину, поднажал.

Он заорал.

Я поднажал сильней.

Или я его, или он меня.

Он шипел, рванулся.

Я вжал его в землю ногой и отчаянно рванул меч.

Хруст костей. Я наконец—то перерубил ему позвоночник. Поганец дернулся и затих. Я на всякий случай потыкал в него его еще несколько раз мечом.

Кровь хлестнула на бирюзу на рукояти меча демона. Камень засветился, выплыл наружу.

Миг — и вытянулся в сосуд, будто из голубого мочевого пузыря неясного зверя, огромного. Тонкий, почти прозрачный, голубоватый, неровной формы, с кроваво¬черными прожилками.

Кровь из ран юноши уже не стекала по телу, не растекалась лужей, а внезапно потянулась вверх, к сосуду. Сосуд замерцал, затягивая в себя кровь. Пара ударов сердца — моего, а не затихшего юноши — и сосуд разбух, потянулась вверх, в горло узкое, даже пролившаяся на землю кровь. Нет, она, долетев до горла, была исторгнута. Кувшин такой же брезгливый, как и хозяин старик? Смешно!

Сосуд разбух заметно, с овцу размером. Наверное, впитав всю чистую кровь этого чудовища. Парень остался лежать неподвижно. Сдох. Точно сдох?

Я его пнул. Он даже не дернулся.

— Хэ У! — прокричал я. — Путь укажи к тебе! Я добыл кровь дракона!

Словно когтистая лапа вцепилась в мое сердце, рванула вверх. Я захрипел, отрываясь от земли. Кувшин утянуло вверх, в сияющую воронку. Воронку?.. Водоворот?.. В Небе?!

Закашлявшись, голову опустил.

Меня затягивало в водоворот в ночном небе.

Дракон подохший остался лежать снизу, в жалких остатках своей крови. Так просто… это было так просто! И так быстро!

Когтистая лапа сжалась на сердце. Словно мне самому когтями вцепились во внутренности. Или?..

— Хэ У… — прохрипел я, пытаясь уцепиться за лапу невидимую, но руки лишь соскользнули по воздуху, а когти его ощутимо застряли внутри, в моих внутренностях, сжимаясь на сердце. — Ты же обещал… Хэ У…

Ли Кин

Глаза открыла в пещере просторной, близ странного камня где—то посреди, не слишком высокого — мне по грудь — и удивительно ровного сверху, неровного по краям. Когда встала, увидела разложенную на двух шелковых кусках еду. Для кого это?..

Сердце застыло на несколько мгновений, но было не больно и не страшно. И этот мягкий яркий свет…

Растерянно обернулась.

В пещере не было ни факелов, ни светильников, но яркий свет распространялся повсюду! И люди лежали вокруг камня, много людей и тонкие дорожки—проходы у их голов и ног. Люди в тряпках окровавленных, одетые просто. Неподвижные. Люди… спали. К счастью, люди просто спали.

Я чувствовала себя безумно усталой, словно все силы выжали, до капли. Меня сдавили между камней — и выдавили воздух и кровь по капле. Немного кружилась голова, подташнивало. Я сделала было шаг по узкому проходу между людей, но едва устояла, в камень вцепившись. Это место казалось мне смутно знакомым, но я могла поклясться, что никогда прежде его не видела. И эта еда…

Я оглянулась. Пещера была пуста. То есть, все спали или лишились сил. Но я… могу я взять немного?

«Бери. Все мое — все твое»

Вцепившись в камень, оглянулась. Все только спящие или… или, все—таки, убитые? Нет, груди от дыхания приподнимаются, слабого или прерывистого. Голос мне просто померещился. Брать чужое нехорошо. Но я едва жива. Я только чуть— чуть…

— Не смей! — мозолистая рука до боли сдавила мое запястье.

Сначала я увидела оборванный рукав, с пятнами крови, земли и дорожной пыли, потом — высокого худого юношу в одежде простолюдинов. Волосы в пучке на затылке были пронзены еще и деревянной шпилькой с криво и небрежно вырезанной мордой дракона. Лицо простое, хотя разрез глаз очень красивый.

— Не твое — и не трожь! — он потребовал сурово, сжав мои руку посильнее, отчего я невольно вскрикнула.

Хотя, стоило мне закричать, как он сразу же меня отпустил. Я робко прижала к груди поврежденную руку.

— Это яства для моего бога! — сердито сверкнул глазами он.

— А бог не рассердится… — посмотрела на чаши и тарелки. — За такое скромное угощение?

— Это лучшее из того, что у нас есть, — он нахмурился, сжал внезапно мой подбородок пальцами. — А ты слишком привередлива для гостя.

— Ты главный из тех, кто меня приютил? — робко обвела лежащих рукой.

Из них двое или трое приподнялись, силясь рассмотреть меня. Один — мальчик лет девяти — тут же со стоном упал. Прижал, заплакав, к груди окровавленную руку.

— Что—то случилось в городе? — испугалась я. — Столько людей раненных!

— Думаешь, что ты еще в Шоу Шане? — голос его немного смягчился от проявленной мною заботы о других.

Мне почему—то показалось, что он среди них главный. У него единственного шпилька была в волосах, пусть и неказистая с виду. А еще он волновался о людях этого места. Да и они все спокойно — почти спокойно — лежали, когда он стоял. Люди все, кто в сознании был, не беспокоились, доверившись ему. И никто кроме него не возмущался, что я еду тронула, предназначавшуюся их богу.

— Просто… так думаю, — огляделась. — Это… место под храмом драконов Вэй?

— Ты разве была здесь когда—то? — он сощурился.

— Это… — смутилась. — Я… как бы… я видела это место во сне.

Ведь видение то потом стало для меня кошмарным сном. Худшим кошмарным сном в моей жизни. Та пещера, та комната с опустевшим алтарем и тот юноша…

Отчаянно обхватила голову руками. Руки тряслись. Лучше не вспоминать. Надо забыть обо всем. Только, боюсь, это невозможно. Я умерла в тот день. Все, что было мне драгоценного, умерло на несколько лет.

— Тебе плохо? — осторожно сжал незнакомец мое плечо. — Ты чем—то больна? Мы тебя без сознания на улице нашли возле храма, но наш лекарь так и не смог понять, что с тобой произошло. Рухнула, будто раненная. Будто болезнь давняя, затяжная, внутренности твои съедала изнутри. Лицо побелело, сердце почти не билось. Думали, не очнешься уже, — он внезапно улыбнулся. — Хотя я рад, что ты очнулась.

— Почему? — удивилась. — Я же… — смущенно потупилась. — Я же едва не съела еду для твоего бога.

— Ты же не знала, — он вздохнул, — что это был мой бог. Да и… не люблю я, когда люди мрут. Кем бы ни были, — поежился, зябко плечи растер, — а каждый раз противно. Еще и столько народу погибло в эти дни!

— Погибло?.. — в рукав его вцепилась. — А что случилось?! Скажи!

Он вздохнул, посмотрев на мои руки — я торопливо разжала пальцы, прижала руки к груди — отвернулся, опираясь о камень.

— Восемь дней, как напал на город дракон.

— Дракон из храма Вэй?! — вскричала я в ужасе.

Какая—то старуха завозилась от моего крика. Я смутилась.

Мой собеседник к ней подошел, одеяло ветхое поправил, укутал заботливо. Погладил бабушку по щеке:

— Отдохни, милая.

Ко мне повернулся уже:

— Я не знаю. Он просто напал на город. Многое порушил. Даже разрушил один из храмов городских.

— Храм драконов Вэй?

— Его не тронул.

— И смысл что нападать на город после того, как сами же драконы Вэй надолго оставили нас без своего покровительства?! — руки скрестила, словно бы это помогло мне заслониться от этих чудовищ.

От дня того мне не поможет заслониться ничего.

Но дракон, напавший… точно, Ло Вэй!