Лошадь была без седла, без упряжи. Просто жрала траву у колодца. А я тут. Лежала, ха—ха!

На ржание лошади, отчаянно пытавшейся меня сбросить, выскочили все. А я, раны уже перевязавший рубахою укоротившейся, опять разбередил плоть.

Но лошади надоело, что на ней кто—то висит, вцепившись в гриву. Притихла. Когда легонько ткнул в бок ногой — погнала вперед. Умеренно быстро. Ленивая скотина! Или необъезженная.

Хотя поняв, что меня не сбросить, пошла уже тише.

К полудню я, надеясь, что от кровожадных соловьев уже далеко, даже прилег уснуть. И пламя преисподней с этой упрямой лошадью! Пусть прет, куда ей угодно!

Уже засыпая, вспомнил, что кошель оставил из—за нее. Но глаза открывать было уже лень.

Проснулся через пару часов. Час Козы, судя по солнцу. Ну, что ж.

Лошадь щипала траву возле. Жить своею головою не привыкла скотина. Пожевав уныло травы — от голода усталое тело крутило нестерпимо — я влез на лошадь. Сегодня уже не рыпалась.

И погнал ее в Шоу Шан.

Плащ я тоже с кошелем забыл, но и демоны с ним.

Раз тот дракон напал именно на этот город, то он мог вернуться туда еще. Скажем, той шумной девки ему не хватило — тощая слишком или слишком с норовом — мог вернуться за другой. Или ему просто нравилось, как люди визжат от его появления.

Тем более, Ли У сказал, что тот, кто его спас, жил какое—то время в пещере под храмом драконов Вэй, а в пещере мощное было колдовство. Впору сотворить такое только бессмертному даосу, демону или… дракону. Может, тому самому, может, другому. Или там жил Хэ У, или другой приятель, или раб его. На дракона—то охотились уже двое мы, или, может, даже больше.

Ли У… надеюсь, парень живой.

Бо Хай появился в воздухе возле меня, сидящим почти на голове лошади. То есть, торча по грудь из нее.

Я из—за засранца с лошади навернулся! На ходу!

— Прости, я не хотел… — смущенно сказал призрак, появляясь возле меня на земле.

— Ничего, я уже тебя убил, — кровожадно улыбнулся.

Он притих, растерянно.

Напуганная моим воплем скотина убегла.

Вэй Мин

Люди шарахнулись. Кто—то испуганно переступил через обломанный забор. Забора я не видел, но чуял их трепещущиеся от ужаса ауры.

Когда я зубами вцепился в мое запястье, ауры их шарахнулись еще дальше, рассыпались, удаляясь.

— Нет… — я смеялся сквозь слезы. — Нет! Ты не можешь умереть!

Он дернулся, когда брызги моей крови упали на его одежды, поверх засохшего кровавого пятна. Так не почует.

Я набрал полный рот своей крови и склонился к его губам. Вот уж не думал, что придется прибегать к этой глупости, когда слышал на уроках старшего брата о ней. Вот уж не ждал, должно быть, и он, что я этот способ, целуя, кровь передать, использую, чтобы брата младшего спасти его!

Кровь скатилась по плотно сжатым губам, стекла по шее, влилась в его волосы, прошла по побелевшим прядям. Не изменилось ничего. Младший брат все так же лежал неподвижно.

Мрачно ударил кулаком по земле.

Я ненавидел его. Их. Их двоих! Проклятую госпожу!

Но воспоминание о том, что он тридцать три года по ночам отпаивал и омывал своей кровью меня, помогая мне прожить еще немного, жгло мое сердце уже не одну сотню лет. Если надо мне — такому беспомощному — кровью своей брата выпоить его — я это сделаю! Сделаю, чтобы только отдать свой долг и забыть. Может, тогда я наконец—то смогу забыть?

Но Вэй Юан лежал неподвижно. Глаза уже прикрыли его боявшиеся люди. Он не смотрел на меня. Он не знал ничего. Он не выжил.

Сжав кулаки, зарычал.

Почему я другой?!

В воздухе вились изящные снежинки: большие, мелкие, поменьше — и у каждой был свой неповторимый узор. Я отсутствующе следил за ними, боясь дышать на них. Я помнил, стоит только моему дыханию соприкоснуться с творением древних ювелиров — и от этих хрупких картин останется только бесформенная капля воды.

— Кровь чистокровного дракона способна исцелять: она обладает невероятным целебным эффектом заснет содержащейся в ней ци бога, — он поправил полы черных одежд, закутывая ноги — на заснеженном камне даже при магии его все же сидеть было холодно. — В некоторых случаях может даже воскресить умерших. Вот только неистинный дракон… то есть, прости…

— Я помню мое место, — криво усмехнулся, не разворачиваясь к нему. — Полукровка способен на много меньшее.

— Нет, твоя кровь тоже исцелить способна, только меньшее количество повреждений и ядов, — юноша сжал мое плечо.

— Только меньшее! — криво усмехнулся.

— У тебя есть еще один способ воскрешать мертвых, только… — грустно улыбнулся. — Только, надеюсь, ты никогда не воспользуешься им.

— Какой же? — заинтригованно подался к нему.

— Нет! — мотнул я головой. — Ни за что! Даже ради тебя, брат! Я так старался выжить на Ледяном болоте! И не для того, чтобы отдать…

— Брат…

— Что?! — резко развернулся к нему.

Вэй Юан с трудом поднял руку и сжал мой рукав.

— Брат, защити храм!

— Ради кого? — спросил я с ненавистью.

— Я ничего не смог… — глаза его медленно закрылись. — Не смог защитить родовой храм… не смог защитить даже своего ученика.

Я вздохнул.

Девочка затравленно смотрела на меня.

Смотрела на меня сквозь толщу времени и винного дурмана, сквозь объятия небесных красавиц уже слишком много лет…

Я застонал, сжав губы.

— Брат, он верил в меня! — судорожно сжались на моем запястье окровавленные, изрезанные, ободранные пальцы. — Я не смог… защитить… своего ученика.

— О себе бы подумал, глупый!

— Только его… — закашлялся кровью. — Яо Чуан должен жить! Объясни это тому дракону!

— Думаешь, он ее съест? — криво усмехнулся.

— Тот дракон… — с трудом глаза разлепил, чтобы меня найти. — Был похож на демона!

Рука обессилено скатилась по моей.

— И что… — я криво усмехнулся. — Если б я мог спасти только одного из вас, кого б ты попросил?..

— Его… — глупый юнец даже не раздумывал.

Я растерянно повернулся к нему.

Хотя брат его, кровью меня отпаивавший не один год, даже хотя я как—то пытался и сам жить, тоже был несказанно глупым.

— Яо Чуан верил мне… он выбрал меня… учителем… сам попросил.

Глухой треск.

Гпаза, полные ужаса…

Я отчаянно заорал от боли, сдавившей сердце. Не сразу различил проступившие на руке кровавые сверкающие иероглифы. Кажется, это язык первобогов и перводемонов. Я не изучал его. Не думал, что он когда— нибудь мне пригодится.

Но та девочка…

Я понимал его.

Та девочка вечно будет преследовать меня в кошмарных снах.

Девочка, которую я убил.

Девочка, которая единственная верила в меня. Которая хотела меня порадовать.

— Учитель, потерявший верного ученика, похож на бога, собственноручно убившего своего верующего, не правда ли? — криво усмехнулся.

— Что? — растерянно посмотрел на меня.

— Учитель, потерявший верного ученика, похож на мужчину, потерявшего доверие женщины, которая много лет жила им одним.

— Брат, перестань шутить! — с трудом нащупал мою руку, крепко сжал. — Хотя бы один день перестань шутить! Спаси его! Яо Чуана… спа…

Снова затих.

Если дракон, пожирающий души богов и людей, похитил девчонку, ничего уже ее не спасет. Поимеет, убьет, душу съест. Но мой брат… да, может, кровь моя не сумеет его спасти. Разве что…

Голову обхватив, сердито зарычал.

До чего же мерзко играть в игру, в партии которой у тебя нет никакого преимущества! Я слабее умершего Вэй Юана. Я слабее дракона, ставшего демоном. Но этот глупец просил его ученика спасти.

Вэй Юан затих возле моих ног. Долго не мог расцепить пальцы, сжавшие мою руку.

Если он умрет — если умрет последний отпрыск рода Зеленых глициний — храм родовой, возможно, будет уже не спасти. И если госпожа прознает, как быстро умер ее любимый сынок — последний ее любимый сынок — мне никогда уже не позволят вернуться на Небо.