Вот только как бы все это устроить, да побыстрей, мне в голову пока не снизошло.

Пока я думал, как бы попросить подсказки меньшого тупицы — он иногда вроде приличные мысли выдавал, хотя и поменьше моих, да и суетился непотребно — и чтоб при этом у него не возникло ни тени подозрения о слабости моего ума, этот негодяй… сбежал! Да как он вообще мог?! Кинул своего старшего брата, совсем промерзшего, голодного и беззащитного в мире чужом!

Какое—то время я прождал его у реки, но он совсем не шел. А потом, с трудом предательство его пережив и твердо вознамерившись жить дальше — нельзя же огорчать матушку своей гибелью, тем более, среди ничтожных людишек — я гордо голову поднял, плечи расправил и пошел к высившемуся невдалеке городу за каменной стеной. Хоть с зубами неровными мне не повезло, хоть одежды мои промокли и подол заляпан в грязи, однако же в низменный мир людей снизошел сам бог, бог этих земель! Они все равно будут сражены моей божественной красотой!

Вздохнув, продолжил путь.

Интересно, а девки местные хоть немного хороши? Понятное дело, что красою им не сравниться с ликами и телами богинь, фей и небесных духов, но представить себя, заточенным в ссылке среди уродливых девиц… брр… да ни за что! Хотя… совсем уж без баб будет тяжело. Но, может, под вино и здешние сойдут? Слышал, так люди ласкают нелюбимых жен. Эх, но не думал, что на великого меня снизойдет такая беда обычай ужасный сей самому на себе проверять! Ох, что за мир людей! Ужас, что за мир! Ну, ничего, выберемся отсюда — гениальный бог Вэй Мин непременно способ найдет — и больше никогда не спущусь в мир людей! Тем более, как в тот раз… нет, лучше не вспоминать! Я то чудовище вспоминать не хочу! Хотя объятия Ян Фзй… нет, лучше не вспоминать!

Я уже почти до городских стен добрел, медленно, неторопливо и с достоинством — как и положено великому богу, хотя и мокрому — как на меня понеслась со стороны жуткая орда. Я запоздало разглядел морды лошадей, да всадников в одеяниях черных и черных промокших плащах — ну, хорошо, хоть не мне одному выглядеть в эту ночь мокрым и облезлым — а они уже промчались мимо меня, грязью из—под копыт обдав.

— Да как вы могли?! — рявкнул я. — Мразь!!!

— Тпрру!!! — рявкнул всадник в черном плаще с алой вышитой каймой по краям, лошадь свою остановив и развернув.

Все молча последовали примеру сему, из чего мой блистающий ум завершил, что этот, выдающийся только алой каймой, из мерзавцев сих самый главный.

— Да как ты посмел грязью меня обдать, негодяй?! — рявкнул я, сжав свои длинные изящные пальцы в кулаки.

— Да ты кто вообще таков? — небрежно сдвинув капюшона край, тот с каймой взглянул на меня.

— Я — великий Вэй Мин!

— А это кто такой? — ухмыльнулся главарь этой тупизны.

— Это… — я смутился. — Это великий я, из клана Зеленых глициний.

Да неужели этот мерзавец забыл имя наследника рода богов этих земель?!

— Похоже, сосунок из аристократишек, — шепнул предводителю человек со шрамом поперек щеки, взглядом окинув одеяния мои светлые, шелковые снизу и до головы.

— Да хоть выродок императора! — отмахнулся мерзкий человек.

И я с ужасом понял, что для этих низких людишек ничего святого нет. Они не помнят имен своих богов, да даже родственники человека, получившего Мандат Небес, им не важны! Что за хаос творится в мире людей?!

— Это… — сказал я уже смущенно. — Вы не имеете права мне хамить!

— Да почему это? — ухмыльнулся, зубы подгнившие обнажив, другой, от главаря лошадь поставивший с другой стороны.

— Да потому что я… я… — запнулся, под взглядами насмешливыми и ухмылками ядовитыми их.

Но раз уж императорская родня им не указ, то надо напомнить низким людишкам, кто я таков. Они тут же ниспадут ниц предо мной и охотно помогут устроить мне приличное жилье. Ну, насколько хватит монет и слитков их.

— Да потому что я — ваш бог Вэй Мин!

Со всех сторон грянул дружный хохот. Стало противно.

Совсем ничего святого нет для них!

— Так, братья мои, — серьезно обернулся к своим ближайшим всадникам тот с каймой, — избейте этого сумасшедшего, чтоб если эта дурья морда опять нам подвернется, он тогда чтоб дорогу нам сразу уступил.

— Если мы будем его бить, то как же поиски дракона?

Я невольно ступил вперед на шаг, к ним.

Так, среди сих тупых существ еще сохранился хотя б один наш жрец, который сообщил этим червям и отбросам о нашем прибытии? Жаль, ума и способностей того дурня не хватило узнать и запомнить имя наследника местных богов.

— Да покуда мы дракону кишки и кровь выпустим, время пройдет, — поморщился предводитель этих сумасшедших, чьи слова заставили мое потрясенное сердце сжаться от ужаса. — Я не думаю, что мы управимся с драконом за одну ночь. Тем более, и к ритуалу надобно основательно подготовиться.

— 3—зачем? — севшим голосом выдохнул я.

Они не только нас ждали, но и готовились убить?! О, за что?! Мы же охраняли эти земли у рукава Хуанхэ много веков!

— Так, болтуна этого прибить — и мы поедемте, братья, вперед.

— Так прибить или избить? — серьезно уточнил со шрамом мужик, покуда я отступал.

— А, сделайте хоть што! — проворчал главарь этих чудовищ. — Старик говорил, что приметы в соседней провинции сошлись так, что И—Цзин и природные знаки возвещают о прибытии туда настоящего дракона.

— Но успеем ли мы за одну ночь доскакать обратно и туда? — не отставал со шрамом. — И что мы скажем на службе, брат Хэ У?

— Скажем, что с друзьями свалили в бордель.

Но сопровожатые, побратимы его, смущенно примолкли.

— А что? — возмутился с каймой. — Если императору можно, то почему нам нельзя? Тем более, что он тысячи девственниц себе отхватил. А нам хватит пяти—десяти баб, чтоб сносно время провести.

— О, так у нас будет и бордель? — оживился один молодой.

— Так, прибейте этих двоих! — возмутился глава. — И в путь! Сегодня нам надо прощупать окрестности.

Я отступал, но всадники на конях своих быстро догнали и окружили меня злой стеной. И тот, молодой, которого тоже собирались прибить за естественные устремления нефритового стержня, из—за которых до сих пор не прекратилась в поднебесной земле жизнь, с пояса снял кнут, многозначительно ухмыльнувшись. Он… хотел ударить кнутом меня? Великого дракона?! Да у них тут ад на самой земле!!!

Я Ню

Сердце с трудом протолкало новую порцию крови, стараясь из последних сил выполнять предназначение свое, но тем только приблизило мой мучительный конец — еще один поток крови вывалился из моего распоротого горла и заструился между камней вниз. Эхом жутким отозвались шлепки капель по камням где—то внизу. Мир вокруг меркнул. Слабость подтачивала меня изнутри, все более усиливающаяся и поглощающая в своем бездонном океане все.

Если не считать резкой боли в распоротом горле, да затрудненного дыхания, то смерть от потери крови — не самая страшная смерть из тех, что я представляла, когда господин Минж отправил меня шпионить за изгнанными богами, пожирающими друг друга.

Кажется, я не раз теряла сознание, хотя оно отчаянно возвращалось, цеплялось за лохмотья порванного мира, с каждым разом все более сливающегося в одно единое пятно. Мысли спекались, как и мои волосы.

Кровь… какая же моя кровь горячая!

В последний раз мир мигнул и померк.

Я ощутила как святящийся шар во мне… или даже подобие яйца, замерший между пупком и сердцем, мигнул и сдвинулся. Он все больше медленно поднимался изнутри моей плоти к сияющему небу надо мной.

С подножия горы Бездонного ущелья не видно неба, только лишь грязно—серый туман, но я почему—то знала, что где—то над этим адом скрывается светлое и сияющее небо. И я поняла, что моя душа рвется вырваться из плена умирающего тела и жаждет раствориться в бездонном небе надо мной. И я запоздало поняла, что это Небо и смерть — это тоже подобие свободы… я так хотела стать свободной и больше не подчиняться никому!