— Представь себе. Жил себе спокойно в ссылке, запертый в усадьбе, никого не трогал…

— Драться тебя тоже в ссылке учили? — кривая усмешка.

О дьяволы, она слишком умная! Даже будучи едва живой!

— И ты продался принцу Хэ У, — мрачно сощурилась.

Хозяин мой, что ли, королевских кровей?

— Погоди, а разве среди королевских родственников был такой? Что—то я его не припом…

Клинок ее соскользнул вдоль по моему локтю, распарывая кожу.

Я пнул ее по ноге. Отдернулась.

Ухватил левою рукою за ворот. Ее полумесяц уткнулся мне в живот. Тьфу, пониже.

— Все отрежу, — мрачная ухмылка на губах девки с распоротой шеей, — евнухом будешь.

Мой полумесяц уткнулся ей к шее.

— Я подарю тебе второе ожерелье, — криво усмехнулся сам.

Она вздрогнула, невольно вспомнив. На мгновение отвлеклась.

Я вдавил клинок в ее шею и плечо. И со второй раны, с другой уже стороны, хлынула кровь.

Девчонка дернулась, пыталась вырваться. Мой клинок вонзился еще глубже, уперся в кость.

Тонкая рука скрутила мой… вот тварь!

Лезвие под моей рукой с мерзким чавканьем вышло из плоти, чтоб скатиться на тонкую грудь.

Заорав, она шарахнулась. Упала на спину.

Я упал сверху, всаживая отобранный полумесяц ей в живот.

Даже с распоротыми внутренностями она пыталась пинаться. И даже сесть, чтобы меня кусить.

Замерла. Я замер с рукою, омытой в крови из ее кишок.

Я ударил ее в голову свободной рукой. Упала на спину. Неподвижная. Дернулась.

Хрупкая девушка была подо мной.

Упрямый дух, который едва не заставил меня до смерти нажраться грязи. До сих пор глаза дерет от слез и земли, да в волосах копошится что— то мокрое и скользкое.

Устало открыла глаза. Слишком трезвый взгляд.

Я провернул полумесяц в ее внутренностях.

Короткий стон. Замерла, взгляд застыл на мне.

Она слишком живая для девки.

Провернул клинок еще. Мерзко чавкнули ее внутренности, в лицо плеснула горячая кровь. Стекла по губам.

Она больше не двигалась.

Встал, отошел, тяжело дыша.

Так и не рассказала, тварь, мой ли враг из дворца подослал ее или она убила всех жителей окрестных деревень самовольно!

Я отошел, протирая слезящиеся глаза, выискивая взглядом — насколько мог, слезы мешали, покуда глаза отчаянно от земли защищались — свой меч.

Торопливо обернулся.

Лежит неподвижно. Кровь журчит, вытекая из живота, из распоротой с двух сторон шеи. Где—то из крупного сосуда била кровавая струя. Иссякла через миг.

Хрупкая девушка застыла на земле в луже крови.

— Прости, — криво улыбнулся. — Но ты бы не оставила меня живым.

Такие как она легко не умирают.

Продолжая смотреть на нее, отступил к своему мечу.

Хэ У какой—то принц, по ее словам. Ой, да ну?

Не отводя от нее слезящихся глаз, отчасти уже избавившихся от черной скверны, я подхватил свой меч. Не сразу решился об штаны обтереть. В ножны пока не вернул.

Покосился.

Лежит.

К глазам поднял полумесяц.

Занятное оружие. Только я не слишком умею им пользоваться.

Покосился на девчонку в луже крови. Снова соловьем, сдохнув, она так и не обернулась. Воин—соловей! Такое только на не слишком трезвую голову можно придумать.

Поморщившись, рану на шее заслонил рукой. Прямо по шраму резанула, сволочь! А, впрочем, я оставил ей куда больше украшений, чем она мне.

Глядя на нее, пошел вбок. Найду или нет свою скотину? А обещал же лошадь после использования вернуть! В который раз нарушаешь свое слово. Ян Лин? Что стало с твоими принципами? Какой ты, к демонам, мужчина, если слова своего не держишь?! Какой из тебя, отребье. парень из благородных кровей?!

Немного пройдя — отошел уже к концу выжженной земли — все же обернулся.

Лежит неподвижно. Первая женщина, которую я убил. И вроде совсем еще девчонка. Жила бы, если бы не эти проклятые соловьи.

Со вздохом спрятал меч. Прошел мимо нее, в стороне — а мало ли — и у раскопанной соловьиной могилы присел. На нее то и дело оглядываясь, маленько закидал обгорелые и прожаренные тушки землей. И хватит с нее.

И чуть спокойнее уже ушел.

Полумесяц хотелось забрать хоть один, на память. Занятная вещица, тем более, боевой трофей б был. Хоть и девка, а едва меня не убила.

Но в нашей местности я никого прежде с подобным оружием не видел. И, останься в живых хоть кто—то из приятелей ее, он бы о многом призадумался, увидев меня с полумесяцем этой стервы, гуляющим спокойно после ее смерти.

Помня о кровожадности соловьев, открывшейся мне сегодня, я отошел довольно далеко, прежде чем позволил телу измученному присесть возле какого—то ручья. Крови много потерял. Да нет, я еще топаю. Вон сколько натопал. Крови, значит, утекло умерено. Или все тот Хэ У, будь он неладен.

«Надо было оставить тебя сдохнуть от ее рук» — мрачно отозвался голос, но уже не из моей головы, а откуда сбоку.

Вскочил. Огляделся. Нету никого.

Проворчал:

— Сам тогда будешь охотиться на драконов.

Он промолчал. Как будто самому гоняться за этою мразью чешуйчатой ему не хотелось. Хотя… может такое быть.

Присел у ручья. Воды отпил. Ничего так. Почти такая же вкусная, как и прежде. Только остатки ее крови и внутренностей, приставших к моей одежде…

Морщась, влез в ручей. Заставил себя омыться, раны разбередив. Вылезши, вспомнил, что купаться можно было и без одежды. Тьфу. Еще и рану будет мокрая ткань ворошить.

Поминая известных мне богов и демонов, рубашку снял. Выжал, морщась. Понес в руке, пошел в одних штанах и сапогах промокших. Пусть раны на воздухе обсохнут.

Вода противно хлюпала в сапогах. Но если кто—то опять внезапно на меня кинется — хоть соловьи эти озверелые — сподручнее в обуви убегать. Целее ноги будут.

Меч, погодя, додумался вытянуть, рубаху на нем растянул.

Несколько шагов счастья. Я уже начал задумываться о еде. Благо из слитков, что мы добыли с кланом, денег немного осталось.

Кстати, клан Хэ У… интересно, они передохли все или кто—то еще жив? На свободе бродит или сидит у моего врага в плену? Писем, впрочем, чтоб я кого—то спасал из чьих—то лап, не было. Да они и не знают, где я брожу. Может, думают, что я сгорел вместе со всеми этими.

И вообще странно… если этот мой демон Хэ У… принц демонов, ну надо же? А правда ли? В общем, если он сам не хочет открыто гоняться за драконами, что ж он просил меня называть другим его имя?

Остановился.

Столько лет клану Хэ У.

Что ж ты такой тупой—то, Ян Лин?

Демон не просто охотится на драконов. Он твоими руками даже объявил им войну. Чтобы некий парень по кличке Хэ У шлялся по Поднебесной несколько лет и периодически расспрашивал где—то кого—то о драконах.

Сплюнул.

Мне повезло, что драконы до сих пор не приползли и не прилетели по мою душу.

Но этот старик Хэ У… я имя его напомнил им, а они молчат, как будто притихли? То ли мелкий совсем демон — и принцем был только самоназванным, то ли… велика персона? Раз уж они сразу придушить моего хозяина не решились.

К утру только нашел живую деревню. Там меня едва не убили оружием подручным — о случившемся со многими соседями были уже наслышаны. В кровожадных соловьев не поверили. На смех подняли.

Но лучше немного поиграть свихнувшегося, чем быть забитым камнями и мотыгами и прочей ерундой. По сравнению со смертью от рук спятивший девки, бывшей кровожадным чудовищем—соловьем, смерть от полевых и садовых принадлежностей — так себе смерть. Смешная. Нелепая.

Короче, я поиграл в слабоумного. Они вначале не поверили — меч же — но со временем мне удалось обрывками почти бессвязной речи убедить их, что я — родственник кого—то с погибшей деревни, возвратился могилу отца помянуть, полить вином, а тут… короче, со временем мне поверили, я даже порыдал у кого—то на плечо. Придурище! Но тьма преисподней, эта девка и попытки сбежать от нее выпили все мои силы!

Ночь я проспал запертым в сарае.

На заре проснулся, выломал дверь и украл чью—то лошадь. Деньги, правда, последние оставил, где лежал. На соломе.