dИтак, когда король, заняв своими гарнизонами все укрепления в Саксонии, увел с собой множество заложников, оставил у [саксов] сборщиков податей, а в середине 40-дневного поста5 отправился из Саксонии в другие части королевства, готовя тем, кто храбро сражался за него, смерть в качестве победного дара. Так, вместе с тремя очень сильными и вооруженными мужами он ворвался посреди ночи в некий заброшенный дом и тайно привел туда одного из вассалов Рудольфа, герцога Швабии. Напугав его видом [обнаженных] мечей, король в то же время дал ему множество обещаний, уговаривая убить герцога Рудольфа. Тот под присягой обещал это сделать - не из стремления к обещанным [благам], но из страха перед мечами. Когда утром герцог получил от короля похвалу за свою доблесть и верность и, отпущенный им с большой любезностью, удалился, [убийца] тут же последовал за ним, с обнаженным копьем ворвался в толпу, громко крича, что убьет герцога. Когда воины окружили его и спросили, какова причина этого, он рассказал им о том, что произошло ночью и, сложив оружие, поведал то же самое самому герцогу, а именно, что был вынужден дать клятву его убить.
В другой раз, когда этот герцог собственноручно увозил из монастыря королеву, король велел некоему лучнику застрелить его, когда он будет находиться рядом с ней. Но лучник предупредил его, и герцог, найдя благовидный предлог, поспешил покинуть королеву.
В третий раз, когда какое-то дело обсуждалось в присутствии короля и герцог участвовал в нем с небольшой свитой, ему доложили, что два королевских служителя с обнаженными мечами стоят у входа, готовясь поразить его при выходе. Тогда он тайно приказал одним из своих людей стоять рядом с ним с мечами, другим -войти в спальню, а остальным - стоять у дверей, и, подойдя к выходу, сказал: « Таких привратников я не желаю видеть ни там, ни здесь». И ушел в страшном гневе, говоря, что никогда больше не придет ко двору короля; и исполнил [обещание].
Аналогичной хитростью король хотел погубить Бертольда, герцога Церингенского, ибо они оба, казалось, более [прочих] противились его преступлениям. Говорят также, что когда Генрих однажды находился со своими людьми в спальне, а епископы и прочие князья несли стражу в передней, то сказал своим любимцам: «Они - те, которые захватили богатства моего королевства, а меня и всех моих людей оставили нищими. Если вы мужнины и хотите быть богатыми, то нападите на них, пока они безоружны, и получите все, чем они владеют!». Ибо он всегда имел в спальне множество секир, блиставших широким лезвием, которым не могли бы противостоять ни щит, ни шлем. И если бы Анно, архиепископ Кёльнский, не был оповещен об этом одним из соучастников, то в тот день случилось бы страшное преступление.d
bПасху6 король отпраздновал в Утрехте, где передал своему сыну Конраду7герцогство Лотарингию; марку же, что зовется Антверпен, он отдал Готфриду8, племянникуb названного bгерцога Гоцелоb или Готфрида, bкоторый пылал неутомимой страстью к военному делу;b позже он получил также и герцогство Лотарингию. Это тот самый Готфрид, который через 20 примерно лет, обратив все, чем владел, в деньги, отправился с вооруженным отрядом в Иерусалим, взял его штурмом и стал там править. Отцом его был граф Евстафий9, а матерью - Ида10, сестра названного герцога Гоцело. Братьями его были Балдуин11, который наследовал ему в королевстве Иерусалимском, и граф Евстафий Булонский.
eВ Вормсе в присутствии короля Генриха состоялся сейм. Генрих, презрев увещевания господина папы, по одному и по двое начал обсуждать со своими любимцами вопрос - как ему ответить на оскорбления и угрозы римского понтифика, а именно на угрозу отлучить его от церкви - вещь неслыханная в прежние времена;e fПотому-то и вышло, что когда в Вормсе состоялось совещание епископов, то почти все владыки Тевтонского королевства, кроме некоторых саксонских епископов, низложили папу Гильдебранда, или Григория, отправив ему письмо, которое после многих предъявленных ему обвинений завершалось следующими словами:
«Поскольку и вступление твое в должность было началом стольких бедствий, и церковь Божья подверглась столь тяжким бурям из-за пагубного применения твоих нововведений, и жизнь твоя и нравы обесславили тебя самой дурной славой, мы уведомляем тебя, что послушание, которое мы тебе, собственно, и не обещали, не намерены более сохранять; и поскольку никто из нас, как ты открыто заявлял, не был для тебя епископом, то и ты никому из нас не будешь папой».f
eКороль же, чтобы никто из них не смог позднее от этого отречься, велел каждому из них собственной рукой, с указанием своего имени, написать на отдельном листе отречение от Гильдебранда следующим образом: «Я, такой-то епископ такого-то города, с этого часа и впредь отрекаюсь от подчинения и послушанию Гильдебранду, не признаю и не называю его папой». Следует знать, что только очень немногие епископы сделали это от чистого сердца - они-то как раз и посоветовали королю это решение - а большинство подписались тогда из страха перед смертью; но как только представился удобный случай, они отправили папе смиренные письма с исповедью, признавая себя виновными, но оттягивая необходимость извинения. Затем король отправил по всей Италии письма, дарами и обещаниями склонив на свою сторону епископов этой земли, причем настолько, что они даже клятвенно отреклись от Гильдебранда, тогда как немецкие [епископы] только письменно. Подкупив деньгами очень многих римлян, он письменно умолял их изгнать Гильдебранда. Он также отправил папе полные оскорблений письма, призывая его оставить апостольские престол и имя. Вот образцы всех их:
«Генрих, Божьей милостью король, шлет всему духовенству и народу св. римской церкви свою милость и желает им здравия и всякого добра!
Только та верность крепка и непоколебима, которая сохраняется как в присутствии, так и в отсутствии того, кому ею обязаны, и не изменяется ни из-за его продолжительного отсутствия, ни по причине длительного нерадения. Мы знаем, что вы сохранили ее по отношению к нам именно такой и благодарим вас за то; но просим вас и дальше упорствовать в ней, как вы поступали до сих пор, и неуклонно оставаться друзьями наших друзей и врагами наших врагов. К последним мы причисляем монаха Гильдебранда и призываем вас выступить против него, ибо мы признали в нем захватчика и гонителя церкви, коварного врага Римского государства и нашего королевства, как то ясно видно из следующего письма, отправленного нами к нему.
