Ну нет! Что до меня, теперь я женщин трушу.
Я откажусь от всех, не буду я дурак,
И лучше, если б вы решили точно так.
Позвольте вам сказать: плохая их природа,
Они животные особенного рода,
Как сказано о них; к дурному все склонны,
Для изучения к тому ж весьма трудны.
Животное всегда останется животным,
Хотя бы даже был срок дней его бессчетным;
Вот так и женщина — останется навек
Всего лишь женщиной. Отсюда: некий грек
Сказал, что голова ее — песок сыпучий.
Вот рассуждение, теперь даю вам случай
Обдумать это все; как знаете и вы,
Для тела голова играет роль главы,
А тело без главы, как дикий зверь, опасно;
Когда не все у них налажено согласно
И в ход не пущены ни циркуль, ни компас,
То неприятности случаются подчас
И часть грубейшая стремится к полновластью
Над тонкой, более чувствительною частью:
Кто тянет вверх, кто вниз; тот просит об одном,
А этот о другом, и все идет вверх дном.
Да, женской голове (не правда ль, это ясно?)
Названье флюгера дано ведь не напрасно.
Вот, сударь, почему брат Аристотель сам
Уподобляет их всегда морским волнам.
Отсюда следствие (его вам скажут дети):
«Устойчивей волны нет ничего на свете».
Итак, сравнение (сравнение ж всегда
Поможет доводы понять нам без труда,
И мы, ученые, без всякого сомненья
Готовы тождеству предпочитать сравненья), —
Так вот сравнение, хозяин милый мой:
Вот море бурное, покрыто мрачной тьмой:
Все изменяется, когда гроза бушует,
Вздымаются валы, свирепо ветер дует,
И, как бы рулевой ни направлял штурвал,
Корабль то вверх, то вниз — его швыряет вал,
Вот так и женщина: мятется безрассудно,
Как в бурю нá море ныряющее судно.
Кто может справиться и как — вопрос иной:
Какой-нибудь буран… какой-нибудь волной…
И как-нибудь… глядишь — и вдруг на мель садятся,
И… словом, женщины ни к черту не годятся.
