Я в передряге был — и, признаюсь, немалой,
И небо милость мне особую послало,
Что с вами встретился я в этот самый миг.
Я вам могу сказать, что я всего достиг,
О чем бы ни мечтал любовник самый смелый,
Но тот же случай мог и погубить все дело.
Не знаю, кто узнал — моей тут нет вины, —
Что мы с Агнесою увидеться должны,
Но в час, когда я был почти у самой цели,
Ко мне какие-то буяны подлетели,
Их палок первый взмах меня врасплох застал,
Вмиг оступился я и с лестницы упал.
Но этим спасся я, иначе не ушибы —
Удары палками мне угрожать могли бы.
Но те — ревнивец мой меж них, конечно, был —
Решили, что удар меня на землю сбил.
А так как долго я не мог от сильной боли
Ни встать, ни двинуться и замер поневоле,
Они подумали, что насмерть я убит,
Что им несдобровать, что им беда грозит.
До слуха моего слова их долетали;
Друг друга упрекать они в убийстве стали
И в полной темноте, судьбу свою кляня,
Пощупать подошли — что, жив ли я? — меня.
Представьте: я лежу средь темноты полночной,
Фигуру мертвеца изображая точно!
Они тотчас ушли, испуга не тая.
Но только что уйти подумывал и я,
Агнеса, вне себя от этой смерти мнимой,
Уже спешит ко мне в тоске неодолимой,
Затем что, спор людей услышав из окна,
Словами их была встревожена она,
А так как в суете забыли о надзоре,
Она легко могла ко мне спуститься вскоре.
Когда ж увидела, что я и жив и цел,
Восторг ее душой великий овладел.
Что ж было всех ее волнений завершеньем?
Она вняла вполне своей любви внушеньям,
Решила навсегда оставить прежний дом
И мне доверила судьбу свою во всем.
Судите ж, оценив поступок сей невинный,
На что ее толкал безумца гнев бесчинный,
Какой опасный путь в тот час ей угрожал,
Когда бы я ее не столько обожал!
Но слишком чистый жар в моей душе пылает:
Кто любит — милой зла вовек не пожелает;
Достойны прелести ее судьбы иной,
И разлучит теперь ее лишь смерть со мной.
Отец союзом тем, быть может, возмутится,
Но, верно, гнев его со временем смягчится:
Столь нежным прелестям уступит и отец
И согласится сам смириться наконец.
Так не окажете ль мне тайную услугу:
Нельзя ли вам вручить прекрасную подругу?
Вы одолжили бы поистине меня,
Ей дав пристанище хотя бы на два дня.
Во-первых, надо скрыть ее побег от света,
Врагам докучливым не открывать секрета;
Затем в глазах людей — нельзя и то забыть —
С мужчиной молодым девице можно ль быть?
Другое дело вы: вы человек почтенный;
Я вам и так во всем признался откровенно.
Мой благородный друг! Я вам, и только вам,
Любви сокровище без страха передам.
