Хильдибранд и Дагстюгг хотели убить его на месте, но Хакон не хотел. Тогда Сёльви сказал, что станет на сторону Эгмунда, если они не прекратят. Тогда Хакон предложил перевязать Эгмунду раны — а они думали, что он обречен, — но он отказался. И тогда они поехали домой.

Торд стоял снаружи и спросил, что они смогли совершить. Они сказали, что нанесли Эгмунду увечья и что он покамест жив, но просит священника.

Торд сказал, что это он их обвел вокруг пальца и что кабы он сам был при этом, то голова Эгмунда уже не сидела бы у него на плечах.

Затем они послали туда с хутора священника по имени Эрп и с ним еще одного человека. А как они приехали на место, Эгмунда уже и след простыл — хотя раны мешали ему передвигаться, с ним был его провожатый, целый и невредимый. И с тем они добрались до Творожных дворов. И стала за Эгмундом ухаживать женщина по имени Альвхейд, на которой был женат Халль сын Асбьёрна с Дворов Форни.

Торвард сын Торгейра был тогда в Ивняковой трясине с Кольбейном сыном Туми. И как он про все это прознал, повелел седлать себе коня, и уехал той же ночью, и не останавливался, пока не доехал до Творожных дворов, и поспел туда тогда же, когда и они.

А как Эгмунд излечился от ран, встретились они, чтобы заключить мировую, и вроде бы заключили, но условия не выполнили. А после сочинили об этом висы. Эгмунд сказал такую вису[663] о Дагстюгге:

А Дагстюгг сказал такую вису:

Той же зимой Дагстюгг умер от болезни.

И поскольку условия мировой, о которых они договорились, выполнены не были, Эгмунд вчинил тяжбу тем, которые остались в живых, и дело разбиралось на альтинге. Йон сын Лофта был заодно с Эгмундом, а с ним и Сэмунд, его сын. Тогда снова была заключена мировая, и Эгмунду полагалось получить двенадцать сотен, а Торстейну, за то, что его держали, три сотни.

После этого у людей с Лиственного обрыва появилась такая поговорка, что если они видели, как кого-то держат, говорили: «Сиди спокойно, заработаешь три сотни!»

О мировой ударили по рукам с Гудмундом Достойным и решили, что как люди вернутся с альтинга, нужно заплатить треть, а остальное — на осеннем тинге на Поперечной реке, в Островном фьорде.

Эгмунд встретился с Гудмундом, когда люди вернулись с тинга, и тот не заплатил. А на осенний тинг на Поперечной реке Эгмунд не поехал. И так и не было заплачено. Тогда Эгмунд назвал свидетелей и объявил о разрыве уговора и мировой. И покамест больше ничего не произошло.

На хуторе, что называется на Откосе, в Олавовом фьорде, жил человек по имени Торстейн сын Халльдора. А на другом Откосе жили Эйвинд сын Бьёрна и Сигрид, его мать. Говорили, что Торстейн неравнодушен к Сигрид.

В то время вернулся в страну Сигхват Большой, брат Эйвинда Он несколько зим провел за морем и ходил в викингские походы, и вот вернулся на Откос.

[1195 г.] В тот год братья уже закончили сушить свое сено, а у Торстейна сено еще сушилось снаружи, и вот он перевез сено на луг перед домом. А за скотом братьев ходила одна девочка. И вот однажды она погнала скот прямо на луг перед домом, а Торстейн вышел ей навстречу и приказал не гонять скот на луг, потому что сушится сено, и погнал скот прочь. А она сказала, что вернется домой и расскажет, будто он не скот только прогнал, а и ее саму. И так и сделала.

И вот братья пошли на Откос к Торстейну. А он выводил из-за ограды коня — там они встретились. И заговорили с ним, мол, с чего это он прогнал девочку.

А Торстейн отвечает, мол, ничего подобного не было, и добавил, мол, полно лугов в других местах, чтобы скот пасти, а перед домом у него сено сушится.

Они же сказали, что сейчас уже лето клонится к концу и в такое время скот уже позволено выпасать там, где вздумается.

У Сигхвата с собой был топор, и он рубит Торстейна. Но между ними был конь, которого Горстейн вывел, и пришлось ему наносить удар слева от коня, и рукоятка ударила коня в грудь и сломалась, так что лезвие лишь царапнуло Торстейну плечо и никакого вреда не причинило. А он прыгнул вправо, так чтоб конь ему не мешал, и рубит Сигхвата сам своим топором, и попал по руке, и это было тяжелое увечье, так как с тех пор рука Сигхвата не слушалась, и на том расстались.

И пришлось Торстейну уносить ноги, так как там были оба брата и еще Арнодд Большой, который жил на Овчарном ручье. И поехал Торстейн к Гудмунду Достойному, поскольку он был его тинговый. И пробыл там зиму. А за хозяйством следил его домочадец Торд.

А сыновья Бьёрна говорили, что не станут платить за потраву.

[1196 г.] А как настала весна, поехали туда Сёксолыз сын Форни, что жил в долине Темной реки, и с ним Стейн с Каменников и сыновья Арнтруд и забрали все добро Торстейна, и отвезли на хутор к Гудмунду, и никто и не подумал оказывать им сопротивление.

А затем Гудмунд начал тяжбу против Сигхвата за покушение на жизнь Торстейна, а Энунд сын Торкеля начал встречную тяжбу против Торстейна за увечье, причиненное Сигхвату, потому что братья были его тинговые.

И обе тяжбы передали на альтинг и попробовали заключить мировую. Этим занялся Торфинн сын Энунда, зять Гудмунда, и предложил Гудмунду замириться, и вызвался назначить условия, и обещал, что Гудмунд внакладе не останется, хотя дело, конечно, неприятное. На том и замирились. И так разрешились сразу все тяжбы, включая и Энундову. И народ разъехался с альтинга по домам.

А на летней сходке на Стремнинном острове в долине Алтарной реки Торфинн объявил об условиях мировой: Сигхвату полагается получить двенадцать сотен за увечье, а Торстейну ничего. Люди говорили, плохие это условия. И все же большую часть этих денег выплатили.

[1194 г.] Однажды летом устроили в Приречье, на Уступе, сходку коней. Людей, которые должны были стравливать коней, звали Никулас, и одного, и второго. Один был сын Рунольва, он был человек небогатый и роду неважнецкого. У него было три сына. Старшего звали Рунольв, а двух других Лейв и Халли, все они были мужчины в расцвете сил. А другой Никулас был сын Бьёрна Чудища сына Торвальда с хутора Ураган. Он был хозяин зажиточный, и все бонды его уважали. У каждого было по серому коню.

Вот свели коней вместе, и оба кусались как нельзя лучше, пока люди не вмешивались.

Тут показалось Никуласу с Узкой горы, что коней стравливают нечестно. У него была в руке длинная палка, и вот он решил огреть ею коня своего тезки. Но Никулас сын Бьёрна прыгнул вперед и принял удар на себя. У него был с собой небольшой топор, и он ударил им своего тезку по голове, и это была легкая рана. Собралась большая толпа.