Большие годи занимают центральное место в работах по истории позднего периода эпохи народовластия. Причиной тому не только их политическая важность, но и обилие источников, в которых описывается почти исключительно, но зато весьма детально их грызня между собой. Не ставя под сомнение важную роль, которую большие годи играли с двадцатых по пятидесятые годы XIII века, зададим ключевой вопрос: привела их деятельность к перевороту в исландском обществе или же они не сумели потревожить непрерывность, которой отличались культура и устройство Исландии с эпохи заселения? Ответ — нет, не привела, нет, не сумели. Несмотря на ряд изменений, появление больших годи было процессом эволюционным. Устройство, нормы и ценности, прежде всего права свободных землевладельцев, оставались теми же, что в конце IX века, и большие годи были лишь тончайшим верхним слоем элиты исландского общества, а не отдельным классом.

Политические карьеры больших годи, особенно в последние десятилетия эпохи народовластия, когда распри между ними стали особенно напряженными, были короткими, а власть — шаткой. У лидеров новой сверхэлиты не было ни времени, ни достаточного авторитета, чтобы уничтожить старые, традиционные структуры управления и заменить их иными, чью эффективность обеспечивали бы специальные управленцы — разнообразные приставы, шерифы и иные им подобные чиновники. Вместо этого они оставались в зависимости от настроений больших бондов, которые и осуществляли реальную власть в округе от их имени, а следовательно, были ненадежной опорой. Те большие годи, которым удавалось захватить нечто похожее на настоящую власть в регионах, добивались успеха благодаря тому, что выкупали или иным образом приобретали несколько старинных годордов сразу. Такой способ восхождения на вершину был удобным, однако и в этом случае властные полномочия годи в их исполнительной части осуществлялись неэффективными методами.

Еще одной проблемой больших годи были их собственные семьи. Традиция иметь побочных жен делала родственную группу весьма разнообразной и не способствовала единству родичей в рамках одного поколения. Показателен пример Снорри сына Стурлы (ум. 1241). У него было два законнорожденных ребенка, Йон Рыбешка (дисл. Jón Murti, ум. 1231) и дочь Халльбера, а самый знаменитый его сын, Орекья (дисл. Órækja, ум. 1245), был незаконнорожденный.[540] Аналогичным образом брат Снорри, Торд сын Стурлы (ум. 1237), развелся со своей первой женой, женился снова и произвел на свет сына и дочь, но между браками имел несколько побочных жен, и с одной из них, Торой, прижил трех дочерей и трех сыновей. Среди этих-то последних и был Стурла, большой годи и автор «Саги об исландцах», «Саги о Хаконе Старом сыне Хакона» и других важных текстов своей эпохи.

Внутри семейств больших годи не имелось ни традиционной иерархии, ни заранее оговоренных принципов «престолонаследия», ни даже политического единства. Даже если такому роду или какой-либо группе внутри рода удавалось захватить контроль над несколькими годордами, то эти годорды, как правило, раздавались нескольким родичам, включая неполных и как законно-, так и незаконнорожденных. Получившие годорды родичи порой не выражали особого желания действовать друг с другом заодно, а то и вовсе делались врагами, как нередко случалось у Стурлунгов. В результате в политической элите Исландии XIII века царил хаос — что было как нельзя более на руку норвежской короне, которая давно ждала удобного случая реализовать свою экспансионистскую политику.

Не найдя достаточно ресурсов, чтобы одолеть старый общественный порядок, амбициозные большие годи обратились за помощью к норвежскому конунгу, Хакону Старому сыну Хакона сына Сверрира. Хакон, однако, был тот еще союзничек. Его куда больше интересовала возможность реализовать не чужие, а собственные амбиции, и на протяжении своего необычно долгого царствования, с 1217 по 1263 год, он предпочитал стоять над схваткой, ожидая, пока большие годи в ожесточенной борьбе друг с другом не ослабнут настолько, что он сможет без особенных затрат вмешаться и сорвать самый большой куш. Эта политика оказалась успешной.[541] Лишь в самом конце эпохи народовластия, в 1258 году, Хакон сказал свое веское слово в междоусобной борьбе больших годи и назначил одного из них, Гицура сына Торвальда, ярлом. Сам факт того, что исландец получил дворянский титул, не являлся для исландцев шоком — норвежские правители давно соблазняли этой перспективой исландских лидеров, особенно больших годи. Стурла сын Торда сообщает в «Саге об исландцах», что на тайной встрече с норвежским герцогом (дисл. hertogi) Скули сыном Барда[542] в 1239 году титул ярла получил Снорри сын Стурлы. Снорри не успел обратить этот титул во что-либо материальное — на следующий год Скули попытался отобрать власть в Норвегии у Хакона и был убит, а через год после этого по приказу Хакона был убит и сам Снорри. Прежде, в 1218–1220 гг., Снорри владел другим дворянским титулом — конунг Хакон пожаловал его в лендрманны (дисл. lendr maðr); этот титул буквально означал «землевладелец» и служил эквивалентом континентального титула барона. Кроме Снорри, и другие исландские лидеры в эпоху Стурлунгов делались придворными конунга, рассчитывая таким образом завоевать его доверие и получить поддержку в борьбе с конкурентами (заплатив за это независимостью родной страны). Среди них были и Торд Кудахтало, и Торгильс Заячья губа, и Финнбьёрн сын Хельги, и Гицур сын Торвальда. Конунг же Хакон проявил себя таким искусником в проведении политики «разделяй и властвуй» и так умело водил исландских лидеров за нос, что одно время Гицур и его враг Хравн сын Одди боролись в Исландии друг с другом, утверждая публично, будто действуют от имени конунга и в его интересах.

Карьера Гицура сына Торвальда как нельзя ярче иллюстрирует разлагающую и дестабилизирующую роль Хакона Старого в истории Исландии эпохи народовластия. Гицур, вероятно, еще в 1230 году стал дружинником Хакона, тем самым дав клятву исполнять его приказы. Когда Стурла сын Сигхвата собрался было в конце 30-х годов XIII века захватить власть над всей страной, помешал ему не кто иной, как Гицур. Более того, он и физически уничтожил большую часть рода Стурлунгов, убив и Сигхвата сына Стурлы вместе с его сыном Стурлой (в 1238 году), и Снорри сына Стурлы (в 1241 году). Став ярлом, Гицур на недолгое время перед самой потерей Исландией независимости подмял под себя почти весь остров. Согласно сведениям «Саги об исландцах», Хакон отдал ему, самому успешному из всех больших годи, две четверти — южную и северную — целиком, и вдобавок еще округу Городищенского фьорда в западной четверти. Резиденцией Гицура был хутор Оползень (дисл. Hruni) в южной четверти, и оттуда он пытался установить в стране новую систему власти, фактически феодальную, где он был бы единственным сеньором, а все остальные — его вассалами. Впрочем, современный историк скажет, что его шансы на успех в этом предприятии, в отличие от предыдущих его начинаний, были минимальны. Несмотря на дарованные Гицуру титулы, конунг в действительности и не думал разрешать исландскому ярлу своевольничать в его, конунговых, владениях. Хакон Старый совершенно не собирался делиться своей новоприобретенной властью над Исландией с каким-то местным царьком.

Назначение Гицура ярлом оказалось лишь недолговременным политическим экспериментом. Никакого фундаментального переворота в общественной и политической жизни Исландии не произошло, и власть Гицура так и не охватила всю страну целиком. Насколько можно судить, конунг Хакон не особенно доверял своему ярлу — уже в самом начале 60-х годов XIII века он послал в Исландию дополнительных эмиссаров. В союзе с архиепископом Нидаросским Хакон сумел легко обойти Гицура, и конунговы посланники, прибыв на остров, получили возможность говорить с бондами напрямую, без посредников. На ряде местных тингов с 1262 по 1264 год посланники Хакона сделали землевладельцам заманчивое предложение — альтернативу резне между большими годи, и большие бонды и немногие оставшиеся в живых большие годи его приняли. Хакон не стал терять время и одним ударом уничтожил больших годи как класс, попросту отменив все годорды. Влияние же исландского ярла сошло на нет в силу того, что свободные исландцы приносили клятвы верности непосредственно конунгу, и после смерти Гицура в 1268 году норвежская корона больше не назначала в Исландии ярлов.[543]