До нас дошло около тридцати больших саг об исландцах.[224] Тексты эти разного объема: иные, как «Сага о Хравнкеле годи Фрейра», занимают около двадцати страниц в современных изданиях, иные же, как «Сага о Ньяле» или «Сага о людях из долины Лососьей реки», — более трехсот. Сохранились саги во множестве разнообразных рукописей, пергаментных и бумажных, при этом ни в одной из них нельзя найти «изначальный» текст, написанный «авторской» рукой (что, впрочем, не избавляет исследователей от бесплодных гаданий на сей счет). Древнейшие пергаменты с сагами содержат лишь фрагменты и датируются (палеографически) в большинстве случаев серединой тринадцатого века, хотя некоторые можно отнести и к концу двенадцатого. Древнейшими считаются, в частности, фрагменты «Саги о людях с Песчаного берега», «Саги о битве на Пустоши», «Саги о людях из долины Лососьей реки» и «Саги об Эгиле». Ни эти фрагменты, ни позднейшие списки уже полных саг не дают ни малейшей информации о том, где и когда были записаны рукописи, списками с которых дошедшие до нас рукописи являются (или считаются); поэтому датировка саг как текстов — задача не из простых, и любые выводы ученых с неизбежностью носят гипотетический характер. Что касается саг об исландцах, их датировали самыми разными периодами, и все без исключения датировки основаны на том или ином представлении о происхождении исландской саги как жанра. Лучше всех об этом сказал Халльвард Магерёй: «Главный, если не единственный довод тех, кто датирует возникновение исландской саги как жанра тринадцатым веком, тот, что при любой иной датировке нет ну ни малейшей возможности выставить саги естественным продуктом континентальной литературной традиции средневековой Европы».[225]

Первые полные списки саг об исландцах появляются впервые на пергаментах, датированных XIV и XV веками. Так, «Книга с Подмаренничных полей» (исл. Möðruvallabók), пергаментная рукопись XIV века[226], служит одним из основных источников для тех одиннадцати саг, что в ней записаны. Многие другие саги сохранились прежде всего в бумажных рукописях XVI века и более поздних. В Средние века существовало больше саг об исландцах, чем дошло до нас: так, в «Книге о взятии земли» упоминается ряд текстов, которые не сохранились. За исключением «Саги о сыновьях Дроплауг», где в самом конце сказано, что некто Торвальд, потомок одного из главных героев, «рассказал эту сагу», ни в одной из саг нет никаких упоминаний об их рассказчиках.

«Сага о Стурлунгах» — это не одна сага, а целый корпус саговых текстов, названный в честь влиятельного рода, вышедшего на политическую арену Исландии в конце эпохи народовластия[227], — Стурлунгов, потомков Лощинного Стурлы сына Торда. Слова «Сага о Стурлунгах» впервые появляются на бумаге в рукописи XVII века, однако корпус, возможно, получил свое имя раньше. Саги, входящие в «Сагу о Стурлунгах», и вместе с ними так называемые «саги о епископах» иногда относят к отдельному жанру, «сагам о современности» (исл. samtíðarsögur), поскольку они были составлены и записаны в XIII веке — то есть примерно тогда же, когда происходили события, о которых в них рассказывается.[228] «Сага о Стурлунгах» донесла до нас необыкновенно богатые сведения о последних десятилетиях эпохи народовластия. Авторство текстов приписывается, на стилистических основаниях, нескольким людям, но ни о ком из них ровным счетом ничего не известно, кроме одного, Стурлы сына Торда (ум. 1284), активного политического деятеля, внука Лощинного Стурлы и племянника знаменитого Снорри, автора «Младшей Эдды» и «Круга земного».

Тексты, составляющие корпус «Саги о Стурлунгах», были впервые записаны как единая книга около 1300 года — в период, когда было создано несколько подобных саговых компиляций. Оформлялись такие компиляции в виде немыслимо дорогих для Исландии книг на пергаменте из телячьей кожи[229] и зачастую снабжались красочными иллюстрациями[230]; в этих томах сохранились многие тексты, которые иначе, вероятно, не дошли бы до нас. В компиляцию объединялись саги сходного содержания — так, «Книга с Плоского острова» (ок. 1390), 225-страничный кодекс, содержит саги и короткие рассказы о норвежских конунгах, а «Книга с Подмаренничных полей» (ок. 1350), 200-страничный кодекс, — одиннадцать саг об исландцах. Названия рукописей — позднейшие, исследователи называли их по местам, где эти книги были обнаружены в шестнадцатом — семнадцатом веках. Например, «Книга с Плоского острова» названа по острову в Широком фьорде на северо-западе Исландии, где располагался крупный монастырь. Но порой средневековые компиляторы собирали в единую рукопись тексты, имевшие между собой мало общего. Такова «Книга Хаука», о которой говорилось выше, — она была составлена в первые десятилетия четырнадцатого века и позднее названа по имени составителя, лагманна Хаука сына Эрленда; среди содержащихся в ней текстов — одна из главных версий «Книги о взятии земли» (термин «Книга Хаука» поэтому также используется как название для этой версии).

С изначальной компиляции «Саги о Стурлунгах» было сделано несколько списков, а затем рукопись была утрачена. Два пергаментных списка, датирующихся второй половиной XIV века, сохранились целиком вплоть до конца XVII века, когда бумага в Исландии стала относительно дешевой и доступной, и начался бум переписывания саг с пергамента на бумагу. Доступность бумаги, однако, не предвещала ничего хорошего для самих пергаментных рукописей — как только их содержание переносилось на новый, более удобный носитель, бумажную книгу, они утрачивали ценность для местного населения. С ними обращались как хотели — из многих делали сита, а одну рукопись извели на лекала для кройки.[231] Такова была судьба многих средневековых рукописей — иные были повреждены, иные исчезли целиком. Все же появление бумаги знаменовало новую эпоху, и с семнадцатого века до первых десятилетий двадцатого традиция переписывания саг и законов и других старых документов (включая и ранние бумажные рукописи, и даже печатные книги) в Исландии процветала. Исландцы настолько полюбили это занятие, что той эпохой датируются многие сотни списков. Не один средневековый исландский текст избежал забвения благодаря этому.[232]

Как и саги об исландцах, саги из «Саги о Стурлунгах» повествуют прежде всего о конфликтах и распрях. Однако эти две группы текстов отличаются друг от друга социальной стратой, которой уделяется основное внимание. Саги об исландцах, более многочисленные, рассказывают о самых разнообразных передрягах, выпадавших на долю исландцев из всех слоев общества, особенно о разных мелких проблемах крошечных исландских хуторков, в то время как в «Саге о Стурлунгах» мы видим лишь ссоры между могущественными хёвдингами, — особенно это относится к «Саге о Торде Кудахтало», «Саге о Торгильсе Заячья Губа» и «Саге об исландцах». Повествуя о последних десятилетиях эпохи народовластия, эти тексты в основном затрагивают вопросы политического будущего страны.

Качество саг «Саги о Стурлунгах» как литературных произведений весьма различно. Некоторые из них, включая известные отрывки из самых длинных, представляют собой увлекательные повествования о судьбоносных событиях в жизни колоритных персонажей. Иные, напротив, представляют собой нагромождение не очень увязанных друг с другом мелких подробностей. Зачастую весь рассказ сводится к списку имен и топонимов, словно авторы считали сверхзадачей перенести на пергамент буквально каждую крупицу информации, попавшую к ним в руки по тому или иному поводу. Нельзя отрицать, что в «Саге о Стурлунгах» много, даже чересчур много фактического материала; казалось бы, это рай для историка, и в этом ее преимущество в сравнении с сагами об исландцах — но не все так просто. Читателю следует быть начеку — ибо чего нельзя сказать об авторах текстов «Саги о Стурлунгах», так это что они были беспристрастными наблюдателями. Напротив, их благосостояние порой напрямую зависело от успехов тех персонажей и родов, о которых они рассказывают; порой складывается впечатление, что автор пишет именно затем, чтобы очистить себя от «напраслины», — а если не себя, то друга, родича или предка. Несмотря на это, в целом читатель «Саги о Стурлунгах» не может сдержать восхищения — эти тексты выглядят такими же объективными, как и саги об исландцах. Нельзя забывать и о том, что первыми адресатами «Саги о Стурлунгах» были современники авторов, которые и сами неплохо знали упоминаемые в ней хутора и роды, сами были знакомы с людьми и событиями. Такая аудитория — а из нее происходили позднейшие переписчики — не преминула бы отметить грубые искажения и умолчания.