Согласимся с исландским историком Йоном Йоханнессоном, который писал, что епископ Гицур «следил за тем, чтобы церковь ничем не задевала интересы светских властей, и при возникновении такой угрозы не стеснялся отклоняться от буквы церковного закона. Его церковная политика строилась на том же духе компромисса, который позволил мирно принять судьбоносное решение на альтинге в 1000 году».[454] Этот же дух царил в стране и после учреждения нового епископства на севере, и исландская церковь сохранила приданную ей Гицуром форму на протяжении полутора веков, остававшихся до конца эпохи народовластия. Храня этот дух, первые епископы на личном примере показали, как церковному сословию следует вести себя, вписываясь в исландское светское общество, а не противопоставляя себя ему. За исключением бурных лет каденций Торлака сына Торхалля в Лачужном холме в конце XII века и Гудмунда сына Ари в Пригорках в начале XIII века (см. подробнее главу 18 настоящей книги) все исландские епископы вплоть до 1238 года (когда впервые оба престола заняли норвежцы) проводили политику Гицура — политику национальной исландской церкви.

Исландские книги законов — настоящее сокровище. Как целое корпус древнеисландских законов эпохи народовластия называется «Серый гусь» (дисл. Grágás).[456] Подлинное происхождение названия неизвестно; впервые оно появляется в реестре имущества епископской резиденции в Лачужном холме за 1548 год, но вполне возможно, что оно куда древнее. В отличие от правовых книг других скандинавских стран, в положениях «Серого гуся» нет упоминаний о королевской власти и исключительных правах и прерогативах короны. Описанная в нем правовая система функционировала без института исполнительной власти, и по этой книге можно судить о ее достоинствах, недостатках и ограничениях. Знание закона было совершенно необходимо средневековому исландцу, особенно когда он попадал в ситуации вроде тех, что описаны в сагах, а современному человеку без него не понять природу древнеисландского общества. «Серый гусь» представляет собой систему так называемого «обычного права», то есть систему, основанную на традиции и прецеденте, хорошо подходившую для общества, где порядок поддерживался прежде всего путем переговоров и компромисса. В рамках этой системы частные лица защищали свои права как в судах, так и вне их, заключая как формальные, так и неформальные сделки; преследование людей за нарушение законов и исполнение приговоров было делом исключительно частных лиц. Сведения которые можно почерпнуть из саг и из «Серого гуся», взятых вместе, отражают представления средневековых исландцев о том, как работает их общество.

В современном употреблении термин «Серый гусь» обозначает не какую-то конкретную рукопись, а корпус правовых текстов, разбросанных не менее чем по 130 кодексам, фрагментам и спискам, датированным к тому же разными эпохами. Не следует также полагать, будто «Серый гусь» — это каменная скрижаль и все его положения были обязательны к исполнению. Скорее это несколько наборов правил, которыми частные лица могли пользоваться с целью обеспечить наилучший исход своему делу или же наихудший исход делу противной стороны. В сагах мы видим, как самые разные персонажи запросто и по любому поводу нарушают закон, если уверены, что им это сойдет с рук, и, надо полагать, так оно и происходило в действительности.

Ядро «Серого гуся» составляют две пергаментные рукописи ин-фолио, «Королевская книга» (исл. Konungsbók Grágásar), названная так, поскольку в свое время она была подарена датскому королю и хранилась в Королевской библиотеке в Копенгагене[457], и «Книга с Дворового пригорка» (исл. Staðarhólsbók), названная по хутору на западе Исландии, где ее обнаружили в XVI веке. Обе датируются серединой XIII века, хорошо сохранились и содержат нечасто встречающиеся в исландских рукописях разноцветные инициалы. Писцы обеих были настоящие каллиграфы.[458] Изготовление обеих должно было обойтись заказчикам в астрономические по тогдашним меркам суммы, однако мы не знаем, кто были эти заказчики. Ни одна из рукописей не является «официальным» документом. Это книги, созданные частными лицами для личного же пользования, — и однако они охватывают, пусть порой фрагментарно и непоследовательно, всю правовую и конституционную систему Исландии.

Кроме этих двух главных рукописей, в корпус «Серого гуся» входят и другие пергаментные фрагменты, иные довольно ранние (один датируется серединой XII века). В ряде рукописей XIV и XV веков обнаруживаются правовые положения, из более ранних рукописей неизвестные.

Возраст рукописей не является показателем возраста законов — большинство положений «Серого гуся» возникли за столетия до записи. Запись различных правовых положений началась, вероятно, в конце XI века; иные ученые считают, что первыми на пергамент попали законы о десятине 1096 года и изначальная версия договора между исландцами и норвежским конунгом Олавом Святым сыном Харальда (см. выше главу 7). Регулярный процесс записи и кодификации исландской системы права был запущен зимой 1117/18 года, когда группа законников под водительством годи Хавлиди сына Мара была уполномочена на это лёгреттой, законодательным собранием Исландии, на альтинге. Вот как об этом рассказано у Ари Мудрого в 10-й главе «Книги об исландцах»:

Рукопись, подготовленная на хуторе Хавлиди, не сохранилась, но копия «Раздела об убийствах» имеется в «Сером гусе».

Согласно «Серому гусю», основная функция лёгретты, то есть законодательного собрания (главный орган законодательной власти в Исландии эпохи народовластия), заключалась в том, чтобы исправлять старые законы (дисл. rétta lǫg sín) и вводить новые, так называемые «нововведения» (дисл. gera nýmæli).[460] О том, как следует понимать соответствующую статью «Серого гуся», уже целый век ведутся ожесточенные дебаты. Несомненно, лёгретта вводила новые законы, но как именно выглядела эта процедура, остается непонятным, поскольку в «Сером гусе» этот вопрос не освещен никак. Мы знаем, что голосовать в лёгретте имели право только годи, но неясно, какое число голосов требовалось для принятия нового закона (может быть, простое большинство, а может быть, требовалось полное единогласие[461]). Но новые законы могла вводить не только лёгретта. Согласно главам 4 и 5 «Книги об исландцах», частные лица также имели право объявлять новые законы со Скалы Закона на альтинге. Более того, сторона в процессе, полагавшая, что действующий закон требует иной, нежели обычная, интерпретации или же что по ее конкретному делу правовая система покамест еще не высказалась, могла предложить новый закон — для этого требовалось вынести дело на обсуждение лёгретты, и принятое законодательным собранием решение могло изменить интерпретацию старого закона или иным образом его исправить, тем самым вводя новый закон. Иначе говоря, лёгретта имела право адаптировать наличную систему законов к текущим обстоятельствам и превалирующей в обществе точке зрения. Возможно также, что с ходом времени какие-то изменения вносились и в сами процедуры и условия голосования в лёгретте и в судах.