— Наверное, убежали к овцам из соседского стада, — говорит Торстейн, — а потом и вернутся.

— Нет, нет, — говорит пастух, — никогда они больше не вернутся.

— Со мной можешь говорить, как тебе вздумается, — говорит Торстейн, — а вот Хельги Кошки этого не сказывай.

А наутро Хельги Кошки спросил пастуха, не пропало ли чего за прошлый день, и тот ему рассказал то же, что и Торстейну. Хельги Кошки сделал вид, будто не расслышал, и под ночь лег на свое место. А когда все заснули, он встал, взял свой щит и вышел наружу. Рассказывают, что он нашел большой плоский и тонкий камень и один конец запихнул себе в штаны, а другой положил на грудь. В руке у него был большой топор на длинной рукоятке, для рубки дров. Он не останавливается, пока не доходит до пастушьей хибары, там он видит следы, потому что на земле лежал снег; вот он приходит на пустошь Масляного озера со стороны Южной долины. Сварт вышел и увидел, что к нему пришел какой-то человек, бодрый на вид, и спросил, кто это. Хельги Кошки говорит, кто он такой.

— Похоже, ты не просто так ко мне пожаловал, — говорит Сварт, прыгнул к нему и наносит ему удар большой алебардой, а Хельги Кошки закрылся щитом, а алебарда попала в край щита и соскользнула, и задела камень, что был у Хельги на груди, и с такой силой отскочила от него, что Сварт не удержался на ногах, а Хельги Кошки отрубает ему ногу. Тогда сказал Сварт:

— Вот и стало ясно, что моя удача не чета твоей, — говорит он, — и теперь уж мне от тебя не уйти, но ляжет на твой род такое проклятие, какое никому не снять, пока люди будут жить в стране.

После этого Хельги снова рубит его, так что Сварту пришел конец. Тут просыпается у себя дома в Капище Торстейн, выходит из клети и идет туда, где спал Хельги Кошки, а ложе уж холодное. Он тогда будит домочадцев и говорит, чтобы они шли искать Хельги. Они вышли наружу и сразу нашли следы Хельги, и так по ним прошли до самой пустоши и нашли его в том месте, где Сварт лежал мертвый. Там они схоронили труп Сварта и забрали с собой все, что было ценного. После этого подвига о Хельги стали повсюду много говорить и хвалить его, ведь он совершил большое дело, хотя и был совсем еще молод.

В те времена, когда в Капище жил Торстейн, а при нем рос Хельги Кошки, на хуторе Внешний Крестовый залив жил человек по имени Лютинг, сын Асбьёрна, сына Олава Длинная шея. Он был человек мудрый и богатый, женой его была Тордис, дочь Херлу-Бьёрна сына Арфинна. В этой саге упоминаются двое их сыновей: одного звали Гейтир, другого Бленг. У Лютинга была одна дочь по имени Халла, а другая Раннвейг, ее выдали замуж в Секирный фьорд, на хутор Пастбище на утесе, за человека по имени Олав. Братья и Хельги Кошки были одногодки, и меж ними была большая дружба. Хельги Кошки женился на Халле дочери Лютинга, сестре этих братьев; у них была дочь по имени Тордис, хотя чаще ее звали попросту Тодда, на ней женился Хельги сын Асбьёрна.[570] Их младшего сына звали Бьярни, а старшего Лютинг.[571] Бьярни воспитывался в Крестовом заливе у Гейтира. Бленг был силен, но немного хромал. Гейтир женился на Халлькатле дочери Тидранди, единокровной сестре сыновей Дроплауг.[572] Такая была дружба[573] у Хельги Кошки и Гейтира, что они всегда играли вместе, и всегда во всем соглашались, и едва не каждый день виделись, так что люди только о том и говорили, какие они большие друзья. В те времена в Южной долине жил человек по имени Тормод, по прозвищу Скаредный; его отец был Стейнбьёрн Короткий, а братья Рев с Дворов Рева и Эгиль с Дворов Эгиля.[574] Детей Эгиля звали Торарин, Халльбьёрн, Трёст и Халльфрид, на ней женился Торкель сын Гейтира.[575] Сыновей Тормода звали Торстейн и Эйвинд, а сыновей Рева Стейн и Хрейдар, все они должны были ездить на тинг с Гейтиром.[576] Он был очень мудрый человек. Хельги Кошки и Халла хорошо ладили. Лютинг воспитывался в Секирном фьорде у Торгильса Скорняка. Хельги Кошки был очень богатый человек.

Рассказывают, что однажды летом в Оружейников фьорд пришел корабль; половиной корабля владел человек по имени Торлейв, по прозвищу Крещеный; у него был хутор в Полосатиковом фьорде, что в Крестовом заливе, он был пасынок Асбьёрна Косматая голова. Другой половиной владел человек по имени Хравн, он был норвежец, богач и любил покрасоваться перед людьми, носил всякие украшения, был человек жадный, холодный и спокойный. Рассказывают, что у него было золотое обручье, которое он всегда носил на руке, и еще ящичек, который все время был у него при себе, а по ночам он клал его себе в кровать, и люди думали, что он доверху набит золотом и серебром. Торлейв уехал к себе на хутор в Крестовом заливе, а норвежцы остались на корабле. Хельги Кошки поехал к кораблю и приглашает корабельщика к себе. Тот ответил, что не думал ехать к нему на зиму, — потому что мне говорили, будто ты человек надменный и жадный до богатства, — говорит он, — а я человек скромный, всегда доволен малым, так что мы друг другу не подходим.

Хельги Кошки предложил тогда купить у него хороших товаров, потому что он был большой охотник до красивых вещей, но Хравн сказал, что в кредит ничего продавать не станет. Хельги Кошки отвечает:

— Да уж, поездка моя к тебе вышла хоть куда. Оказал ты мне честь, ничего не скажешь — и жить ко мне не поехал, и продать ничего не захотел.

Гейтир тоже приехал к кораблю, и нашел корабельщика, и сказал ему, что тот поступил неразумно, поссорившись с самым уважаемым человеком в округе. Норвежец отвечает:

— Я вообще-то думал поселиться у кого-нибудь из бондов, но, может быть, ты возьмешь меня к себе, Гейтир? — говорит он.

Гейтир не хотел решать дело сразу, но кончилось тем, что он принял корабельщика у себя; прочие люди с корабля уехали жить в другие места, а корабль вытащили на берег на катки. Норвежцу отвели сарай, где он сложил свое имущество; стал он торговать и все только в мелкую розницу, ничего оптом. А когда пришли дни начала зимы, сыновья Эгиля устроили пир, и там были оба, Гейтир и Хельги Кошки, Хельги вошел первый и сидел подальше от дверей, потому что любил покрасоваться перед гостями. Немало потом было разговоров, что Хельги и Гейтир были так заняты беседой друг с другом на том пиру, что с другими и не разговаривали вовсе и в веселье участия не принимали. Пир заканчивается, и все разъезжаются по домам.

Зимой устроили игрища на хуторе Пастбище, что близ Капища, там было полно народу, и среди прочих Хельги Кошки. Гейтир очень уговаривал норвежца поехать туда, мол, там он сможет встретить многих своих должников[577]; и вот они поехали на игры, и всю дорогу норвежец только о том и говорил, кто и сколько ему должен. А когда игры закончились, люди стали собираться домой, и вот Хельги сидел в доме и разговаривал со своими людьми. В дом вошел человек и сказал, что Хравна норвежца, похоже, убили, а вот кто убийца, никто не знает. Хельги тут же вышел наружу и всем говорил, как это нехорошо, что так вышло. Похоронили Хравна с почестями, как было принято в те времена.

Одного человека звали Тьёрви, он жил на Дворах Гудмунда; был он велик ростом и изрядный силач. Тьёрви дружил с Хельги Кошки и Гейтиром. Никто не знал, где он был в тот день, когда убили норвежца. Кое-кто говорил, будто Хравн лишился жизни так: его привели на какой-то утес, а потом столкнули вниз. Хельги Кошки и Гейтир договорились, что разделят пополам имущество, оставшееся от Хравна, но решили повременить до окончания весеннего тинга, так что Гейтир взялся хранить то имущество зимой и запер его в своей клети. Весной Торлейв Крещеный стал готовить свой корабль к выходу в море, и к весеннему тингу можно было отплывать.