Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
К СВОЕЙ СОВЕСТИ
Могу ль я не грешить, когда
Ты — Главный секретарь суда?
Не умолять о снисхояоденье
При легком правонарушенье?
У ж так тебя я улещу,
Так пыль в глаза тебе пущу,
Что сделается безобиден
Грешок мой — и совсем не виден.
Дар ослепляет мудреца;
Других свидетелей, истца
Не слушай, получивши взятку,
И Память призови к порядку.
И не скрипи своим пером
Во тьме, в безмолвии ночном;
Дай мне немного порезвиться,
Ведь я мужчина, не девица.
Нет, так не будет; это — гнусь!
Отныне я тебе клянусь
С пути благого не сбиваться,
Тебя, Судьи, не опасаться.
ПРОЩАНИЕ МИСТЕРА РОБЕРТА ГЕРРИКА С ПОЭЗИЕЙ
Так под луной любовники украдкой
Едва вкусят восторга страсти краткой,
Из милых уст опьянены на миг
Дыханьем роз, фиалок и гвоздик,
Едва пошлют воздушное лобзанье
Жемчужине ночного мирозданья,—
Как тут их друг у друга отнимать
Бежит жена ревнивая, — иль мать
С крыльца гремит ключей унылой связкой,—
И те, несчастные, поспешной лаской
Покажут вдруг, как туго им пришлось:
Вдвоем нельзя и невозможно врозь.
Вот так и мы перед разлукой хмурой;
Влюбленные нам родственны натурой —
Мы так же гнали прочь железный сон,
Когда в окно влетал вечерний звон —
Нет, полночь — нет! — мы были своевольней,
Когда рассвет вставал над колокольней,
Мы, бодростью превосходя рассвет,
С восторгом слали солнцу дня привет
И пили, общим пламенем объяты,
За девять тех, которым Феб десятый;
В вакхическом безумстве мы несли
Сердца и души вихрем вкруг земли,
В венце из роз, в испуге, в изумленье
От своего хмельного исступленья;
Да, я ширял, как пламенный дракон,
Но к дому невредимым возвращен.
О наша всемогущая природа!
Ты даришь огнь сынам людского рода,
А с ним простор, насущный хлеб и честь,
И воскрешенье от греха, и весть,
Что воцарится над юдолью бренной
Всеобщий радостный апрель вселенной,
Когда все станут равными. Во прах
Какие тысячи б сошли в веках
И сколькие в грядущем миллионы —
Но души смертных, одухотворенны
Тобой, живут благодаря тебе
И не сдаются злобе и судьбе.
Гомер, Мусей, Овидий и Вергилий
Прозренья огнь поныне сохранили,
И наши барды, милостью твоей,
Тенями да не станут средь теней,
Доколе свет для славы или слуха
Хранит фанфару, и язык, и ухо;
Но сей удел не для меня, о нет:
Пред небом и душой я дал обет
Весь пламень чувств, все совести движенья
Вручить священническому служенью.
Не жупел человечества, нужда,
С тобою нас разводит навсегда,
Взывая к здравомыслию, но знанье,
Что я созрел для высшего призванья —
Иначе б я давно утратил пыл
И в сытом самомнении почил;
Нет, бог природы новые отличья
Готовит мне для вящего величья.
Ты поняла? Ступай же; нет, постой,
Ты слышишь речь, рожденную тоской,
Ты видишь лоб, тоской изборожденный,—
О, не таков ли на смерть осужденный,
Когда в слезах, печалясь о былых
И небывалых радостях земных,
С товарищами он бредет куда-то,
Откуда человекам нет возврата.
И менестрель такой же бросил взгляд
На Эвридику, шедшую сквозь ад,
Каким тебя я каждое мгновенье
Слежу с явленья до исчезновенья,
Каким вотще взываю о любви
И жажду удержать черты твои.
Так Демосфен, велением собранья
Навеки обреченный на изгнанье,
Глядел назад и видел за кормой
Дым очагов над Аттикой родной;
Так Туллий, не любовник, но свидетель
Времен, когда почила добродетель,
Глядел и тщился рок остановить
Иль падший город взором уловить.
Так, так я на тебя гляжу печально;
А что любовь моя материальна,
А не словесна лишь, то я принес
Жемчужины моих замерзших слез —
Бери, ступай неспешною стопою,
К Пегасову направься водопою
И на горе раздвоенной узри
Священных дев, которых трижды три,
И осуши стыда и гнева чашу
За братью прорицательскую нашу,
И, опьянев, кляни хромых, слепых
Балладников, коверкающих стих,
Присвоивших твои алтарь и имя;
О, преврати их чарами своими
Вон тех в лягушек, а вот этих в змей,
Таких-то — в крыс, а этаких — в свиней,
Чтоб их обличье стало так отвратно,
Что сущность даже глупому понятна.
Последний поцелуй! Теперь иди;
И я пойду, храня тебя в груди,
Хотя не ты даруешь вдохновенье
Для проповеди горнего ученья,
Но муза новая. А ты, мой друг,
Ей можешь пригодиться для услуг —
Так будь во мне готова к сим заботам,
Служанка, облеченная почетом.
Благотворящих благость вводит в рай;
Наш труд — венец земных трудов. Прощай.

ТОМАС КЭРЬЮ

НЕТЕРПИМОСТЬ К ОБЫДЕННОМУ
Дай мне любви, презренья дай —
Дай насладиться полнотой.
Мне надо жизни через край —
В любви невыносим покой!
Огонь и лед — одно из двух!
Чрезмерное волнует дух.
Пускай любовь сойдет с небес,
Как сквозь гранит златым дождем
К Данае проникал Зевес!
Пусть грянет ненависть, как гром,
Разрушив все, что мне дано.
Эдем и ад — из двух одно.
О, дай упиться полнотой —
Душе невыносим покой.
24
{"b":"148695","o":1}