АНДРЕАС ЧЕРНИНГ ДЕВУШКЕ, ВЫХОДЯЩЕЙ ЗАМУЖ ЗА СТАРИКА Да ты свихнулась, что ли?.. При облике твоем Самой, по доброй воле, Сойтись со стариком?! Ужель его седины Твоих волос светлей, А ветхие руины, Чем новый дом, целей? О, сколь сей брак неравен!.. Стареющий баран Ведь только шубой славен, Хоть он и ветеран. Гляди: в костре пылает Пень, что давно иссох, И понапрасну лает Беззубый кабысдох. Коробится с годами И ржавеет металл. Так ржавеем мы сами, Когда наш срок настал. Напрасно ищет сваху Проворный старичок: Смерть явится — и с маху Подловит на крючок! О, старость столь степенна, Столь мудрости полна!.. Но истинно священна Лишь молодость одна! К ОТСУТСТВУЮЩЕЙ Ни пастбищем, ни пашней, Ни мраморною башней, Ни роскошью дворца Свой взор я не унижу, Покуда не увижу Любимого лица. Мне самый воздух душен: Нет никаких отдушин, Когда тебя здесь нет! Мое ты сердце съела, В мозгу моем засела, Очей затмила свет. Я до того скучаю, Что смерть не исключаю: Я близок к ней весьма!.. Сие предупрежденье Шлю как бы в подтвержденье Вчерашнего письма. ЮСТУС ГЕОРГ ШОТТЕЛЬ ПЕСНЯ ГРОМА Сера, пламень, дым, вода — Началась меж них вражда. В драку влезть туман решил, Свет и воздух удушил. Буйный ветер начал дуть, Бить, швырять, ломать и гнуть. Воет, ноет, стонет шквал. Рек смятенье. Гор обвал. С треском молния взвилась. Страшно стало: мгла зажглась. Серный ливень… Мир в чаду. Чадно, дымно, как в аду. Ухнул, бухнул, грохнул гром, Бахнул, жахнул — все вверх дном. Снова стукнул сгоряча И утих, ворча, урча. В черноте опять сверкнет, Где-то глухо рокотнет… Новый ветер-ветрогон Учинил грозе разгон. НЕПРЕРЫВНОСТЬ СТРАДАНИЙ Хлещут волны, море стонет — Бурю ветер урезонит, Сгонит тучи с небосвода — И уймется непогода. Но навечно жить в заботе Духу нашему и плоти. Лишь одно избудешь горе, Набежит другое вскоре. Солнце сядет — солнце встанет, За зимой весна нагрянет, После ночи день начнется, Дождь пойдет — земля напьется. Нет скончанья нашим бедам. За бедой — другая следом, За невзгодою — другая, Нас в отчаянье ввергая. Вечно страждем, вечно злимся, Жить стремимся, суетимся, Вечно просим, сердце мучим, То, что просим, не получим. Наши скорби, наши муки, Наши встречи и разлуки, Взлеты, подвиги, соблазны — Ах! — ни с чем не сообразны. Наша жизнь вотще влачится. Радость горем омрачится. И на краткий миг услады — Годы тягостной досады. ИОГАНН КЛАЙ
АНАКРЕОНТИЧЕСКАЯ ОДА ОТ ЛИЦА МАРИИ МАГДАЛИНЫ Огнями золотыми Сияя в вышине, Где рожками своими Кивает месяц мне, Вы, звездочки, скажите, Зачем ушел от нас Тот, к чьей святой защите Прибегну в смертный час? Слабеючи на грани Глухой поры ночной И предрассветной рани, О, сжальтесь надо мной И посему скажите, Когда ушел от нас Тот, к чьей святой защите Прибегну в смертный час? О вы, поля и чащи, Вы, нивы и сады, Что столь плодоносящи, Вы, тучные плоды, Узнайте, поищите, Куда ушел от нас Тот, к чьей святой защите Прибегну в смертный час? Вы, горы, вы, пустыни, Весь мир я обойду, Но верю и поныне, Что я его найду! Леса мои и реки, Встречаючи зарю, С ним буду я навеки, С тем, коим я горю! ПРАЗДНИЧНЫЙ ФЕЙЕРВЕРК ПО СЛУЧАЮ РОЖДЕНИЯ МИРА Под грохот, под хохот, под клики, под крики Летают, витают, пылают гвоздики. И воздух весь в звездах, и в облаке дыма Кометы, ракеты проносятся мимо. Та-ра-ра, тра-ра-ра! Кларнеты и трубы Играют, скликают вас в круг, жизнелюбы! И ноги с дороги так в пляске топочут, Как бой, как прибой, как грома не грохочут. От градин-громадин, от ливневой бучи Смят лад. Ах! В лесах переломаны сучья. Но град — не снаряд! Вот загрохают пушки, И ахнут, и лопнут, и хлопнут хлопушки! Взвились, понеслись за ракетой ракеты, Горят и парят огневые букеты. Народ так и прет, разодетый красиво: «Вот чудо так чудо! Вот диво так диво!..» Неситесь! Светитесь! Чтоб тьма расступалась! Земля чтоб, людей веселя, сотрясалась! Война, чья вина не имеет предела, Чадя и смердя, наконец околела! |
