ОБРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ В НАЧАЛЕ ЛЕТА С ПРИГЛАШЕНИЕМ ПИСАТЬ СТИХИ Поэтом солнце к цитре небосвода Подносит яркий плектр своих лучей, Поет эфир — ив глубине ночей Скользят светила в вихре хоровода. Многоголосая поет природа Все слаженней, все слаже, все светлей, И музыкой скрипучею своей Цикада славит это время года. Журчит хрустальным голосом струя Бегущего по камешкам кристалла — Стихийная поэзия ручья. Ужели нам стихи презреть пристало, Когда и небо и земля, друзья, Нас петь зовут во что бы то ни стало? ПАОЛО ДЗАДЗАРОНИ ВЛЮБЛЕННЫЙ, НАМЕРЕВАЮЩИЙСЯ ДЕЛИТЬ СВОЮ ЛЮБОВЬ МЕЖДУ ДВУМЯ ЖЕНЩИНАМИ Что делать? Рок! Двойная западня! И госпожа прекрасна, и служанка: Одна — черноволосая смуглянка, Другая златокудра. Два огня! Та — светоч ночи, эта — светоч дня, Равно и в той, и в этой все — приманка; И волосы, и взоры, и осанка. И обе жить не могут без меня. Ужель служанкой пренебречь придется, Тем самым отказавшись от одной? Но ведь тогда она к другой наймется. Чтобы довольны обе были мной, По-видимому, сделать остается Подругой эту или ту женой. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ БЛОХИ Я в наступление шла, не зная страха, Воительница гордая, пока Не пала жертвой страшного хлопка. Здесь погребен мой прах под слоем праха. Меня застал врасплох удар с размаха, Стрела неумолимого стрелка, Немилосердной ратпицы рука, Чья грудь уже не грудь, а как бы плаха. Меня забыть не властны перси дам: Бывало, где стрелы любовпой жало Затупится, там жару я поддам. У Клори на груди бы я лежала В могиле, по лежать нескромно там, Где лавры я укусами стяжала. ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ КОТА И ПСА Моргант и Аквилон лежат в могиле, Царапался один, другой кусался. Они до гроба недругами были, Теперь конфликт смертельный рассосался. ЛЕОНАРДО КВИРИНИ ПОКОЙНОЙ НОЧИ Покойной ночи, ангел мой. Ты спишь давно, и пышные подушки На лоне сна лелеют твой покой, А я, несчастный, плачу, я в ловушке И рвусь к тебе плененною душой. Покойной ночи, ангел мой. Покойной ночи, ангел мой. Твой верный друг томится, сна не зная, И если бог любви очам порой Дает просохнуть, то судьбина злая Верна себе — и остается злой. Покойной ночи, ангел мой. Покойной ночи, ангел мой. Ты сон вкушаешь — отдых благотворный, Лекарство от усталости дневной, А я не устаю, судьбе покорный, Вздыхать все время о тебе одной. Покойной ночи, ангел мой. Покойной ночи, ангел мой. И да откроет сон свои владенья Перед Амуром, как перед тобой, И светлыми пребудут сновиденья — Без ужасов, без нечисти ночной. Покойной ночи, ангел мой. ИГРА В СНЕЖКИ Серебряные хлопья По воздуху летели, Белили землю, покрывали крыши, Когда моя царица Пустила в ход не копья. Избрав меня мишенью: Не копья и не стрелы Она в меня метала,— Снаряды были белы И холодней разящего металла. Хотел я уклониться, Но тщетно, к сожаленью, И разуменья моего превыше, Что ледяная сила Огонь в груди моей не погасила. ДЖУЗЕППЕ БАТТИСТА
ОБМАНЩИЦА Как только Ниче открывает рот, Я слышу ложь. Обман — любое слово! Она добра со мной, когда сурова, Гоня меня, она меня зовет. То благостна, то холодна, как лед, То оставляет, то помочь готова, То истязает, то лелеет снова И делает неощутимым гнет. Изолгалась— и этим побуждает Забыть ее, себе не портить кровь. Забуду! Гнев по праву побеждает… Но скоро передумываю вновь: Коль скоро правда ненависть рождает, Должна неправда порождать любовь. РУЖЬЕ Немецких рук работа, сей снаряд Чуть запалит селитру в смеси с серой, Узду свинцу ослабит, птице серой,— Что твой перун из громоносных гряд! Пусть зверь резвей парфянца во сто крат, А не уйдет от смерти огненерой; Горошины мгновенного холерой Обрушат стаю птиц, как страшный град. Он изрыгает молнии и громы И рыцарей умеет уложить Стогами окровавленной соломы. Так что же, Смерть, косой тебе косить. Орудья новые тебе знакомы, Учись у мира — мир перуном бить. |
