Нет большей радости, чем непреклонной быть И, словно Геркулес, беде сопротивляться, Перед могуществом во прахе не валяться, Мужать в несчастии и тем его избыть, В борении с огнем и громом лавр добыть!.. В страданиях — сердцам и душам закаляться!.. Тому, что говорю, не нужно удивляться: Лишь тот, кто смерть познал, способен жизнь любить! Сломив напор врагов, достиг победы Кир, И Цезарь скипетр свой добыл в суровом споре, Филиппа гордый сын завоевал весь мир Ценой тяжелых войн на суше и на море. Так что они для нас, опасности и беды, Как не зарок небес, как не залог победы? К НОЧИ Звезды, свет моих очей, И луна, венец ночей, Осветите шар земной Светом ярким, как дневной. Тишина — гробница дум, Поглоти мой алчный ум, В буйном сердце жар утишь, Избавительная тишь!.. В неподвижной тишине Спят в надзвездной вышине Песни те, что возношу Все тому, кем я дышу! Как бы ни был сон глубок, Пусть в меня вольется сок Благодати и любви,— Зло во мне останови! Снов ночных подруга — тень, Ночь, сменяющая день, Пусть вконец не скроет мгла Свет, что совесть в нас зажгла! Ты, кто ночью или днем В сердце царствуешь моем, Дай мне, милостью велик, И во сне узреть твой лик. Пусть натруженным глазам Отдых будет, что бальзам, Но пускай, повитый тьмой, Только дух не дремлет мой! ДАНИЭЛЬ КАСПЕР ЛОЭНШТЕЙН ЛАБИРИНТ Что кажется глупцу запутанным, обманным, То в полной ясности доступно мудрецу. Для зрячего простор отнюдь не скрыт туманом, Затмившим солнца свет несчастному слепцу. Кто праведен и мудр, вовек не ошибется, Тропинку верную ища в кромешной мгле, А дерзкий сумасброд и днем с пути собьется, Найти небесный рай надеясь на земле. По существу, мы все блуждаем в лабиринте, Как в ранней юности, так и на склоне лет. Куда же вы?.. Куда?! Мозгами пораскиньте! Все ищут выхода. А выхода-то нет! Влекут вас глупость, спесь, упрямство, похоть, злоба. Своекорыстие, тщеславье, жадность, страх… Каким вы способом дотащитесь до гроба? Никто не ведает… А смерть-то — в двух шагах. Вконец запутавшись, вы наконец умрете, Едва успев шепнуть последнее прости. Лишь пыль, труха и тлен останутся от плоти. Ну, а душе куда прикажете брести?! Блуждать ли в темноте по закоулкам смрадным Иль, вознесясь, узреть в обители творца Мир, оказавшийся воистину громадным, Бездонный кладезь благ, жизнь, коей нет конца? ВЕЛИЧИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА На смерть господина Андреаса Грифиуса Дух человеческий могуч и безграничен, Охватывает он пространства и миры. Им слабый ободрен, им смертный возвеличен, И сам он дивный плод божественной игры. В наш разум вложена таинственная сила. Основу создал бог, все прочее — светила. Да, тысячи чудес наш дух свершить способен, В единстве с мудростью, в согласии с умом. Не он ли знанием земли богоподобен, Природу ощутив, как свой отцовский дом? Да, знание найдет невидимые входы В глубины бытия, в ядро самой природы! Дух человеческий! Святой источник света! Едипственный творец истории земли! Смолкает ураган пред лирою поэта, Внимают струнам арф и чернь и короли! Смягчи ж наш волчий нрав, открой дорогу праву, Раздробленный наш мир сплоти в одну державу! Порой томится дух в земном пространстве тесном. Он, богом созданный, стремится к божеству, Одушевляя связь житейского с небесным, Давая высший смысл земному естеству. Так в письменах святых он указует строки: Бог — в вере и в любви, безболше — в пороке. Да, мастер Грифиус был воплощеньем духа, Примером истины, прообразом добра. Его могучий глас достиг господня слуха, Мир заново восстал из-под его пера. Он сам, исполненный великого дерзанья, Был враг всезнайства, однобокости, незнанья. Так неужели смерть подобный дух сломила? Ужель бессмертиейший обязан умереть? Иль у всесильнейшего вдруг иссякла сила, Чтоб собственную смерть с лица земли стереть? Ужели череп сей — вместилище вселенной — Наполнится трухой, червями, гнилью тленной? К несчастью, это — так. Он мертв, а смерть глуха. Кто выбран в жертву ей, тот будет уничтожен. Что ей могучий ум? Что дивный звук стиха? Не все ли ей равно, велпк ты иль ничтожен? По звездам наши дни считает предсказатель, Меж тем за ним самим спешит гробокопатель. Треть Грифиуса — плоть — исчезнет без следа. Но будут жить в веках две остальные трети. Огонь его души, плоды его труда Сквозь время пронесут земли немецкой дети! И славе его жить! И имя его свято, Пока отечество поэтами богато! Он, редкой памятью когда-то обладавший, Из памяти своих потомков не уйдет! О, как же оп богат, все людям раздававший! Над ним не властны жар, гром, ужас, пламя, гнет. Пусть триумфальные повалятся колонны! Мы в душах строим храм. А души — непреклонны! |
