Мимолетное От острова к острову... Шелли Лесные травы Я люблю лесные травы Ароматные, Поцелуи и забавы, Невозвратные. Колокольные призывы, Отдаленные, Над ручьем уснувшим ивы, Полусонные. Очертанья лиц мелькнувших, Неизвестные, Тени сказок обманувших, Бестелесные. Все, что манит и обманет Нас загадкою, И навеки сердце ранит Тайной сладкою. Бледная травка
Бледная травка под ветхим забором К жизни проснулась в предутрений час, Миру дивясь зеленеющим взором. Бледная травка, ты радуешь нас. Месяцу, воздуху, Солнцу, и росам Ты отдаешься, как светлой судьбе, Ты ни одним не смутишься вопросом, Не задрожишь в безысходной борьбе. Чуть расцветешь, и уже отцветаешь, Не доживешь до начала зимы. Ты пропадаешь, но ты не страдаешь, Ты умираешь отрадней, чем мы. Аромат Солнца Запах Солнца? Что за вздор! Нет, не вздор. В Солнце звуки и мечты, Ароматы и цветы Все слились в согласный хор, Все сплелись в один узор. Солнце пахнет травами, Свежими купавами, Пробужденною весной, И смолистою сосной. Нежно-светлоткаными, Ландышами пьяными, Что победно расцвели В остром запахе земли. Солнце светит звонами, Листьями зелеными, Дышит вешним пеньем птиц, Дышит смехом юных лиц. Так и молви всем слепцам: — Будет вам! Не узреть вам райских врат. Есть у Солнца аромат, Сладко внятный только нам, Зримый птицам и цветам! Глушь Луг – болото – поле – поле, Над речонкой ивы. Сладко дышится на воле, Все цветы красивы! Все здесь нежит глаз и ухо Ласкою веселой. Прожужжала где-то муха, Шмель гудит тяжелый. Всюду – божие коровки, Розовые кашки, Желто-белые головки Полевой ромашки. Нежно-тонки очертанья Задремавшей дали... Полно, разве есть страданья? Разве есть печали? Затон Когда ты заглянешь в прозрачные воды затона, Под бледною ивой, при свете вечерней звезды, Невнятный намек на призыв колокольного звона К тебе донесется из замка хрустальной воды. И ты, наклонившись, увидишь прекрасные лица, Испуганным взором заметишь меж ними себя, И в сердце твоем за страницею вспыхнет страница. Ты будешь читать их, как дух, не скорбя, не любя. И будут расти ото дна до поверхности влаги Узоры упрямо и тесно сплетенных ветвей, И будут расти и меняться, – как призраки саги Растут, изменяясь в значенье и в силе своей. И все, что в молчании ночи волнует и манит, Что тайною чарой нисходит с далеких планет, Тебя в сочетанья свои завлечет – и обманет, И сердце забудет, что с ними слияния нет. Ты руку невольно протянешь над сонным затоном, И вмиг все бесследно исчезнет, – и только вдали, С чуть слышной мольбою, с каким-то заоблачным звоном, Незримо порвется струна от небес до земли. Последний луч Прорезав тучу, темную, как дым, Последний луч, в предчувствии заката, Горит угрюмо, – он, что был живым Когда-то! Тесниной смутных гор враждебно сжата, Одна долина светом золотым Еще живет, блистательно-богата. Но блеск ушел к вершинам вековым, Где нет ни трав, ни снов, ни аромата. – О, да, я помню! Да! я был живым, Когда-то! Закатные цветы О, краски закатные! О, лучи невозвратные! Повисли гирляндами облака просветленные. Равнины туманятся, и леса необъятные, Как будто не жившие, навсегда утомленные. И розы небесные, облака бестелесные, На долы печальные, на селения бедные, Глядеть с состраданием, на безвестных — безвестные, Поникшие, скорбные, безответные, бледные! |
