5 Ожиданьем утомленный, одинокий, оскорбленный, Над пустыней полусонной умирающих морей, Непохож на человека, а блуждаю век от века, Век от века вижу волны, вижу брызги янтарей. Ускользающая пена... Поминутная измена... Жажда вырваться из плена, вновь изведать гнет оков. И в туманности далекой, оскорбленный, одинокий, Ищет гений светлоокий неизвестных берегов. Слышит крики: «Светлый гений!.. Возвратись на стон мучений... Для прозрачных сновидений... К мирным храмам... К очагу...» Но за далью небосклона гаснет звук родного звона, Человеческого стона полюбить я не могу. 6 Мне странно видеть лицо людское, Я вижу взоры существ иных, Со мною ветер, и все морское, Все то, что чуждо для дум земных. Со мною тени, за мною тени, Я слышу сказку морских глубин, Я царь над царством живых видений, Всегда свободный, всегда один. Я слышу бурю, удары грома, Пожары молний горят вдали, Я вижу Остров, где все знакомо, Где я – владыка моей земли. В душе холодной мечты безмолвны, Я слышу сердцем полет времен, Со мною волны, за мною волны, Я вижу вечный – все тот же – Сон. 7 Я вольный ветер, я вечно вею, Волную волны, ласкаю ивы, В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею, Лелею травы, лелею нивы. Весною светлой, как вестник Мая, Целую ландыш, в мечту влюбленный, И внемлет ветру Лазурь немая, — Я вею, млею, воздушный, сонный. В любви неверный, расту циклоном, Взметаю тучи, взрываю Море, Промчусь в равнинах протяжным стоном, И гром проснется в немом просторе. Но снова легкий, всегда счастливый, Нежней, чем фея ласкает фею, Я льну к деревьям, дышу над нивой, И, вечно вольный, забвеньем вею. Светлей себя Прекрасен лик звезды с прозрачным взором, Когда она, не рдея, не скорбя, И зная только Небо и себя, Струит лучи нетающим узором, Средь дальних звезд, поющих светлым хором. Но как она светлей самой себя, Когда, воспламененным метеором, Огни лучей стремительно дробя, Горит – пред смертью, падает – любя! Золотая звезда Золотая звезда над Землею в пространстве летела, И с Лазури на сонную Землю упасть захотела. Обольстилась она голубыми земными цветами, Изумрудной травой и шуршащими в полночь листами. И, раскинувши путь золотой по Лазури бездонной, Полетела как ангел – как ангел преступно-влюбленный. Чем быстрей улетала она, тем блистала яснее, И горела, сгорала, в восторге любви пламенея. И, зардевшись блаженством, она уступила бессилью, И, Земли не коснувшись, рассыпалась яркою пылью. Как цветок Как цветок я хочу расцвести И угаснуть без слова упрека, И в душе я сумею найти Бесконечный расцвет златоока. Я как ландыш, бледнея, цвету Для мечтательных, нежных, влюбленных, И в лесу создаю красоту Для сердец, красотой утомленных. Полюбив молодую Весну, В поцелуях сплетенные тени, Я порою всю ночь не усну И мечтаю как ветка сирени. И, узнавши из пения птиц, Что окончились празднества Мая, Я при свете полночных зарниц Расцвету как гвоздика лесная. И когда, разлюбивши мечты, Я забудусь в могильной постели, Надо мной, в торжестве Красоты, Навсегда расцветут иммортели. Цветы нарцисса Точно из легкого камня изсечены, В воду глядят лепестки белоснежные. Собственным образом пристально встречены, Вглубь заглянули цветы безмятежные. Мягкое млеет на них трепетание, Двойственно-бледны, растут очертания. Вглубь заглянули немые цветы, — Поняли, поняли свет Красоты! Сердце, багряной чертой окаймленное, Тайно хранит золотые признания. Только в себя невозвратно-влюбленное, Стынет, бледнеет, в мечтах без названия. С чистою грезой цветок обручается, Грезу любя, он со Смертью венчается. Миг, – и от счастия гаснут цветы, — Как они поняли свет Красоты! |