Горенье Изначально горенье Желанья, А из пламени – волны повторные, И рождаются в Небе сиянья, И горят их сплетенья узорные. Неоглядны просторы морские, Незнакомы с уютом и с жалостью, Каждый миг эти воды – другие, Полны тьмою, лазурностью, алостью. Им лишь этим и можно упиться, Красотою оттенков различия, Загораться, носиться, кружиться, И взметаться, и жаждать величия. Если ж волны предельны, усталы, В безднах Мира, стеной онемелою, Возникают высокие скалы, Чтоб разбиться им пеною белою. Мудрецы говорят
Мудрецы говорят: описать нам Его невозможно, Трижды темная Тайна, хоть Он – ослепительный Свет. Лишь скажи утвержденье, – оно уж наверное ложно, Все реченья о Нем начинаются с возгласа: «Нет». Нет в Нем скорби, ни жизни, ни смерти, ни снов, ни движенья, Но, скорбя со скорбящим, с живущим живет Он как брат. И повсюду, во всем, ты увидишь Его отраженья, Он в зрачках у тебя, Он твой первый, последний твой взгляд. Не терзайся, душа, если речь рассказать неспособна То, что, будучи Словом, бежит от несчетности слов. Капля каждая – видишь – играет и искрится дробно, И не капле явить Океан, без теснин берегов. Мудрецы – говорят. Но не медли, душа, с мудрецами, Если хочешь побыть с тем, Кто в каждой песчинке пустынь. Видишь – горы горят снеговыми своими венцами? Их молчанье – с душой, их молчанье есть область святынь. Лишь вступи в этот мир, или пенью внимай Океана, — Ты вздохнешь и поймешь, что беседует Кто-то с тобой, И закроется в сердце глубокая алая рана, И утонет душа в Белизне, в глубине голубой. Как знать! Далеко идут – идут пути. Ждут ли нас, в конце их, за горами? Есть ли Бог? Он сжалится ль над нами? Есть ли Бог, и как Его найти? Затаив невыраженный вздох, Я прошел несчетные дороги. Мозг болит, болят глаза и ноги. Я не знаю, братья, есть ли Бог. Все устали в тягостном пути. Вот, теперь последняя дорога. Если даже здесь не встретим Бога, Больше негде Бога нам найти. Страшный путь. Уступы. Скудный мох. Западнями – всюду щели, срывы. Будем ли в конце концов счастливы? Как узнать! Как знать, какой Он, – Бог! Не обвиняй Не обвиняй, не обвиняй. Быть может он неправ. Но он в тюрьме твоей забыл пучок душистых трав. И он в тюрьме твоей забыл замуровать окно. И Мир Ночной, и Мир Дневной идут к тебе на дно. Ты потонул. Ты здесь уснул. И встать не можешь ты. Но вот в тюрьме глядят, растут, и царствуют цветы. На месте том, где ты лежишь, как труп ты должен быть. Но сердце знает, что нельзя созвездья не любить. Не обвиняй, не обвиняй – хотя бы потому, Что обвиненьем все равно не повредишь ему, А только сделаешь свой взор тяжелым и больным. И, если вправду он неправ, сравняешься ты с ним. А если то не случай был, что он забыл цветы? А если то не случай был, что Небо видишь ты? Как взглянешь ты, когда он вдруг в тюрьме откроет дверь, Отворит дверь, что заперта, закована теперь? Я знаю, больно ждать того, что только может быть. Но счастлив тот, кто даже боль сумеет полюбить. Я знаю все. Мне жаль тебя. Но чу! Цветы цветут. Мой брат, я – дух того, кто был – в твоей тюрьме – вот тут. Отзвуки благовеста В недвижности, в безгласной летаргии Прибрежных скал, молчащих над водой, — Молчащих век, века, еще, другие, Молчащих в безглагольной летаргии, — Есть смысл – какой? – не уловить мечтой, Но только вечный, благостный, святой, Сильней, чем все напевности морские. Безвременье Запад и Север объяты Пламенем вечера сонного. Краски печально – богаты Дня безвозвратно – сожженного. Ветер шумит, не смолкая, Между листов опадающих. С криком проносится стая Птиц, далеко улетающих. Счастлив, кто мудро наполнил Хлебом амбары укромные. Горе, кто труд не исполнил, Горе вам, мыслями темные! |
