«Я знаю, что значит – безумно рыдать...» Я знаю, что значит – безумно рыдать, Вокруг себя видеть пустыню бесплодную, Что значит – с отчаяньем в зиму холодную Напрасно весны ожидать. Но знаю я также, что гимн соловья Лишь тем и хорош, что похож на рыдание, Что гор снеговых вековое молчание Прекрасней, чем лепет ручья. У Скандинавских скал
Дремлют гранитные скалы, викингов приют опустевший, Мрачные сосны одели их твердую темную грудь Скорбь в небесах разлита, точно грусть о мечте отлетевшей, Ночь без Луны и без звезд бесшумно свершает свой путь. Ластится к берегу Море волной шаловливо-беспечной, Сердце невольно томится какою-то странной тоской: Хочется слиться с Природой, прекрасной, гигантской, и вечной, Хочется капелькой быть в безграничной пучине морской. Призрак Где бы ни был я, везде, как тень, со мной — Мой милый брат, отшедший в жизнь иную, Тоскующий, как ангел неземной, В своей душе таящий скорбь немую, — Так явственно стоит он предо мной И я, как он, и плачу, и тоскую, Но плачу ли, смеюсь ли, – дух родной, — Он никогда меня не покидает, Со мной живет он жизнию одной. Лишь иногда в тревожный час ночной, Невольно ум в тоске изнемогает, И я его спрошу «В стране иной, За темною загадочной могилой, Увидимся ль с тобой, о, брат мой милый?» В его глазах тогда мелькает тень, И слезы он блестящие роняет, И как пред ночью тихо гаснет день, Так от меня он тихо улетает. У фьорда Хмуро северное небо, Скорбны плачущие тучи, С темных скал на воды фьорда Мрачно смотрит лес могучий Безотрадно здесь мерцанье Безглагольной глубины, Неприветны вздохи ветра Между ветками сосны. Прочь душа отсюда рвется, Жаждет воли и простора, Жаждет луга, трав душистых, Их зеленого убора. И встревоженный мечтою Слышишь в ропоте волны — Колокольчик русской тройки В царстве степи и Луны. Зарождающаяся жизнь Сонет Еще последний снег в долине мглистой На светлый лик весны бросает тень, Но уж цветет душистая сирень, И барвинок, и ландыш серебристый. Как кроток и отраден день лучистый, И как приветна ив прибрежных сень. Как будто ожил даже мшистый пень, Склонись к воде, бестрепетной и чистой. Кукушки нежный плач в глуши лесной Звучит мольбой тоскующей и странной. Как весело, как горестно весной, — Как мир хорош в своей красе нежданной, Контрастов мир, с улыбкой неземной, Загадочный под дымкою туманной. Норвежская девушка Очи твои, голубые и чистые. — Слиянье небесной лазури с изменчивым блеском волны; Пряди волос золотистые Нежнее, чем нить паутины в сияние вечерней Луны. Вся ты – намек, вся ты – сказка прекрасная, Ты – отблеск зарницы, ты – отзвук загадочной песни без слов; Светлая, девственно-ясная, Вакханка с душою весталки, цветок под покровом снегов. М*** Ты – шелест нежного листка, Ты – ветер, шепчущий украдкой, Ты – свет, бросаемый лампадкой, Где брезжит сладкая тоска. Мне чудится, что я когда-то Тебя видал, с тобою был, Когда я сердцем то любил, К чему мне больше нет возврата. Чайка Чайка, серая чайка с печальными криками носится Над холодной пучиной морской. И откуда примчалась? Зачем? Почему ее жалобы Так полны безграничной тоской? Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось. Закурчавилась пена седая на гребне волны Плачет северный ветер, и чайка рыдает, безумная, Бесприютная чайка из дальней страны. Горный король Скандинавская песня Горный король на далеком пути – Скучно в чужой стороне. — Деву-красавицу хочет найти. – Ты не вернешься ко мне. — Видит усадьбу на мшистой горе. – Скучно в чужой стороне. — Кирстэн-малютка стоит на дворе. – Ты не вернешься ко мне. — Он называет невестой ее. – Скучно в чужой стороне — Деве дарит ожерелье свое – Ты не вернешься ко мне — Дал ей он кольца, и за руку взял – Скучно в чужой стороне. — Кирстэн-малютку в свой замок умчал – Ты не вернешься ко мне Годы проходят, пять лет пронеслось. – Скучно в чужой стороне — Много бедняжке поплакать пришлось – Ты не вернешься ко мне. — Девять и десять умчалось лет – Скучно в чужой стороне — Кирстэн забыла про солнечный свет. – Ты не вернешься ко мне. — Где-то веселье, цветы, и весна – Скучно в чужой стороне — Кирстэн во мраке тоскует одна – Ты не вернешься ко мне. — |
