Ландыши Ландыши вы белоснежные, Не соты ль вы лунных пчел? В шестигранные келейки нежные Заоблачный сон вошел. Вы сладостно, радостно дышите, Душистый лелея сон. Звоните тихонько, и слышите, Лишь вы тот слышите звон. Нет, не только. До самого звездного Неба, где Полночь – бледна, Где как будто бы в чарах морозного Сияния светит Луна, — Уходит напевами вольными Колокольный ваш призрачный звон, Над тенями берез тонкоствольными, Призывая на свой амвон. Проникаясь душисто молебнами, Вплоть до лунных звоните вы сел, И звонами тонко-хвалебными Ответствуют сонмы пчел. С Луною пчелы прощаются, И вниз скользят по струне, В ландыши внутрь помещаются, И тихонько жужжат к Луне. Вон видишь, в дома шестигранные, В снежистость, в душистость вошли, Золотистые, малые, странные, Их не слышно в цветочной пыли. Но не слышно лишь нам. Все ж в волнении, Если ночью близ ландышей мы, Словно в пеньи мы, в мленьи, в молении Белозвонной мглы – полутьмы. Лишь бог
Лишь Бог – творец, лишь Бог – всезрящий, Лишь Бог – над вихрями планет, За ними, в них, везде, в грозящей Провальной мгле, и в травке спящей, В орле, и в ласточке летящей, Лишь Бог – поэт. Гремите, солнечные струны, Звените, лютни бледных лун, Пропойте «Бог» в морях, буруны, Запомним все, пока мы юны, Начальный звук венчальной руны: Лишь Бог – колдун. Для чего? – Для чего нам Солнце засветилось сегодня? – Для радости зрения лика Господня. – Для чего же оно горело вчера? – Для радости зрения лика Господня. – А завтра зачем? – Чтоб воскликнуть: Пора! Будем в радости зрения лика Господня. Люблю тебя Люблю тебя, люблю как в первый час, Как в первый миг внезапной нашей встречи. Люблю тебя. Тобою я зажглась. В моей душе немолкнущие речи. И как мою любовь я назову? Восторгом ли? Мученьем ли? Борьбою? Ей нет конца, покуда я живу, Затем что я живу одним тобою. Струнность Завершены часы священных оргий. Я знал. Любил. Безумствую. Люблю. Застыв, как тень, в паническом восторге, Биения моих терзаний длю. Благоговейно, гимнами хорала, Во мне пост бессмертная любовь. Не говори, что блеска в жизни мало. Благослови. Люби. Не прекословь. Рассвет С первым птичьим криком Ночь сломалась, Зеркало хрустальное разбилось, Травы зашептались, чуть, шурша. В озере все Небо отражалось, Полночь в безглагольном отразилась, Тихая, в безгласном задержалась, Капли звезд из звездного ковша. Но рука незримая качнулась, Звездное качнула коромысло, Капля с Неба свеялась к Земле, И одна былинка шевельнулась, Изменив серебряные числа, Вся сребристость в числах пошатнулась, Птицу разбудив в росистой мгле. Вскликнула, и с легким этим свистом Целый замок рушился молчанья, И раздался всюду тонкий звон. Птичий хор напевом голосистым Двинул звуковые колебанья, Шевельнул затоном серебристым, И румянец бросил в небосклон. Ау Твой нежный смех был сказкою изменчивою, Он звал, как в сон зовет свирельный звон. И вот венком, стихом тебя увенчиваю, Уйдем, бежим, вдвоем, на горный склон. Но где же ты? Лишь звон вершин позванивает. Цветку цветок средь дня зажег свечу. И чей-то смех все в глубь меня заманивает. Пою, ищу, «Ay! аy!» кричу. Майя Я тебя восхваляю, о, Майя живая, Трепетом струн. Ты свой круг завершаешь, в сияньях вступая В тринадцать Лун. Ты везде со мною, где любовь огневая Мне шепчет: Ты юн. Ожерелье сплетешь, но жемчужины, тая, Льются в бурун. И буря хохочет, как ведьма седая, Как злой колдун. И буря разъялась, ты вновь голубая, О, Майя, ты снова идешь, круговая, В тринадцать Лун. 1908. Апрельские Зори. Птичьи голоса. Долина Берез. |
