Птица Сирин Птица Сирии на Море живет, На утесе цветном, На скалистом уступе, над вечной изменностью вод, Начинающих с шепота волю свою, и ее возносящих как гром. Птица Сирин на Море живет, Над глубокой водой, Птица Сирин так сладко поет, Чуть завидит корабль, зачарует мечтой золотой, На плывущих наводит забвенье и сон, Распинает корабль на подводных камнях, Утопают пловцы в расцвеченных волнах, Услаждается музыкой весь небосклон, Звуки смеха со всех возрастают сторон. Беспощадна Любовь с Красотой, Кто-то властный о Жизни и Смерти поет, Над пустыней седой кто-то есть молодой, Кто струну озарит – и порвет. Птица Сирин на Море живет, Над глубокой водой Птица Стратим Есть много птиц, красивых, сильных Проворных, злых, любвеобильных, Не умеряющих свой пыл, Цветистых в ярком опереньи Прекрасных в беге, в лете, в пеньи, В двойном размахе вольных крыл. Есть много птиц и плещет слава Орла и финикса ксалава, Молва о них – как светлый дым, И древен ворон в снах богатых, Но всех прекрасней меж крылатых Всемирно грезящий Стратим. Он неземной, он вечно в Море, От края к краю, на просторе Простер он в мире два крыла, И чуть он вполночь встрепенется, Весь Океан восколыхнется, Познав, что вновь Заря светла. На Камне солнцевом На Камне солнцевом сидит Заря-Девица, Она – улыбчивая птица, В сияньи розовом широко– длинных крыл, На Камне солнцевом, он – амулет всех сил. Светло-раскидисты сияющие крылья, Пушинки, перушки до Моря достают, Все Небо – ток огня, все облака поют От их цветною изобилья, От них румянится и нищенский приют. Улыбчивым лицом будя людские лица, Сияньем розовым развеселив весь мир, На Камне солнцевом побыв, Заря-Девица Уходит за моря – к другим – и тот же пир. Световит Мне снится древняя Аркона, Славянский храм, Пылают дали небосклона, Есть час громам. Я вижу призрак Световита, Меж облаков, Кругом него святая свита Родных Богов. Он на коне, и слишком знает Восторг погонь, О, вихри молний нагоняет Тот белый конь. Он бросил алую Аркону, Туман завес, И льнет к нетронутому лону К степям Небес Он позабыл священность красных Заклятых стен, Для свежей радости неясных Измен измен. И рог с вином им брошен в храме И брошен лук, И с ним несется небесами Громовый звук. Славянский мир объят пожаром, Душа горит. К каким ты нас уводишь чарам, Бог Световит? Зеленый вертоград Слова поцелуйные Он по садику гулял в свои гусли играл. Я люблю! Я люблю! Звонко в гусли играл царски песни распевал. Я люблю! Я люблю! Журчанье Белых Голубей Кормщик – Кто ты? – Кормщик корабля. – Где корабль твой? – Вся Земля. – Верный руль твой? – В сердце, здесь. – Сине Море? – Разум весь. – Весь? Добро и рядом Зло? – Сильно каждое весло. – Пристань? – Сон. – Маяк? – Мечта. – Достиженье? – Полнота. – Полноводье, а затем? – Ширь пустынь – услада всем. – Сладость, сон, а наяву? – В безоглядности – плыву. Втай-река Из глубокого колодца, из-под той крутой горы, Где гнезда не строит птица, где не строит зверь норы, Протекала полноводно, и течет, поет века, Непослушная, живая, влага-пламя, Втай-Река. Там на дне – лишь белый сахар, алый бархат, жемчуга, Из глазастых изумрудов расписные берега, А порой, за крутизнами, поровнее бережки, На отлогостях сверкают желто-рдяные пески. От Востока до Заката Втай-Реки идет длина, От холодных стран до жарких растянулась ширина, Глубину никто не знает, измеряли мудрецы, Опускали в воду тяжесть, потеряли все концы. А и что ж нам ведать тайны – тех, кто хочет тайну скрыть Втай-Река не с мудрецами, хочет с сердцем говорить, Прикатилась и вселилась в полнозвучные сердца, Из глубокою колодца, без начала и конца. |
