«Он был из тех, на ком лежит печать...» Он был из тех, на ком лежит печать Непогасимо-яркого страданья, Кто должен проклинать или молчать, Когда звучат аккорды мирозданья Средь ликов, где прозрачен каждый взгляд, Средь ангелов, поющих светлым хором, И вторящих свой вечный «Свят, свят, свят», — Он вспыхнул бы и гневом, и укором. Нет, в нем сверкал иной зловещий свет, Как факел он горел на мрачном пире Где есть печаль, где стон, там правды нет, Хотя бы красота дышала в мире. «Ответа – сердцу, сердцу моему!» Молил он, задыхаясь от страданья, И демоны являлися к нему, Чтоб говорить о тайнах мирозданья Он проклял Мир, и вечно одинок, Замкнул в душе глубокие печали, Но в песнях он их выразить не мог, Хоть песни победительно звучали И полюбил он в Мире только то, Что замерло в отчаяньи молчанья Вершины гор, где не дышал никто, Безбрежность волшебства их без названья Ночных светил неговорящий свет, И между них, с их правильным узором, Падение стремительных комет, Провал ночей, пронзенный метеором. Все то, что, молча, выносив свой гнет, Внезапной бурей грянет в миг единый, Как чистый снег заоблачных высот Стремится вниз – губительной лавиной «Я ненавижу человечество...» Я ненавижу человечество, Я от него бегу спеша. Мое единое отечество — Моя пустынная душа. С людьми скучаю до чрезмерности, Одно и то же вижу в них, Желаю случая, неверности, Влюблен в движение и в стих. О, как люблю, люблю случайности, Внезапно взятый поцелуй, И весь восторг – до сладкой крайности, И стих, в котором пенье струй. Неверному 1 Когда бы я к тебе не приходил, Ты был всегда неотразимо-цельным, Властительным, как голос из могил, С лицом волхва, каким-то запредельным. И я в тебе искал нездешних сил. Но ты стал кротким, тихим, колыбельным? Зачем же ты Святыне изменил, Меня взманив обетом беспредельным? Скажи мне, почему теперь, когда Тень женщины с тобою навсегда, Мне хочется – не говорить с тобою, А птицей, с птицей выхватив, любя, Ее, твою, исчезнуть от тебя, И хохотать за бездной голубою? 2 Неверный, ты наказан будешь мной, При всей моей любви к глубоким взорам Твоих блестящих глаз. О, дух земной, Заемным ты украшен был убором. Ты высился звездою предо мной. Ты звал меня к заоблачным озерам, К тому, что вечно скрыто тишиной, Не создано, но встанет шумным бором. Как я любил читать в твоих глазах Любовь к любви, без женщины, без жизни, Как любят звуки звонко петь на тризне. А! самовластник, в замке, на горах, Ты изменил ненайденной Отчизне. Так жди меня. Я вихрь. Я смерть. Я страх. Различные В нас разно светит откровенье, И мы с тобой не властны слиться, Хотя мы можем на мгновенье В лучах одной мечты забыться. Не оскорбись, но оскорбленье Я нанесу тебе невольно. Мы два различные явленья, Моей душе с твоею больно. Ты, может быть, мой брат влюбленный, Но, брат мой, ты мой враг заклятый. И я врываюсь, исступленный, В твои дремотные палаты. Ты – успокоенный и сонный, Ты ждешь так мудро над водою. А я – стихийно-разрушенный, Живу стремительной мечтою. Ты иссушил источник жгучих Правдиво-ярких заблуждений А я всегда среди певучих Сирено-гибельных видений. Ты – в числах дробных и тягучих, Ты весь – в рассекновеньях Мира. Я – в вечно чувствующих тучах, Я – в скоротечном блеске пира. Далеким близким Мне чужды ваши рассуждения: — «Христос», «Антихрист», «Дьявол», «Бог». Я нежный иней охлаждения, Я ветерка чуть слышный вздох. Мне чужды ваши восклицания: — «Полюбим тьму», «Возлюбим грех». Я причиняю всем терзания, Но светел мой свободный смех. Вы так жестоки – помышлением, Вы так свирепы – на словах. Я должен быть стихийным гением, Я весь в себе – восторг и страх. Вы разделяете, сливаете, Не доходя до бытия Но никогда вы не узнаете, Как безраздельно целен я. |
