Он подхватил ее, не обращая внимания на то, что теперь его джинсы и футболка покрывались пятнами краски:

— У тебя, без сомнения, будет самая крутая комната во всем втором классе.

Ее улыбка стала еще шире:

— Не могу дождаться, когда устрою там ночевку для подружек.

Я засмеялась:

— Ты к этому готов, Габриэль?

Он скривился, но с улыбкой:

— Со снеками я разберусь, а вот уши свои, боюсь, не спасу.

Лия похлопала его по плечу:

— Не переживай. Я куплю тебе беруши.

Габриэль рассмеялся, опустил Кили на пол и повернулся ко мне:

— Трейс написал, что уже едет за тобой.

Я нахмурилась, глянув на телефон:

— Уже? У нас же еще есть время.

Габриэль и Лия переглянулись.

— Что? — я почувствовала, как во мне просыпается подозрение.

В уголке губ Габриэля мелькнула ухмылка:

— Из тебя вышел бы отличный коп, Эл. Бригада только что закончила последние отделочные работы.

— Серьезно?! — я взвизгнула.

Команда Шепа работала почти без передышки, чтобы завершить строительство дома. Казалось, мы уже сто лет были на финишной прямой, но, как это часто бывает со стройками, бесконечные мелочи все откладывали и откладывали момент завершения. Я знала, что они планировали закончить к выходным, но сегодня это стало полной неожиданностью.

— Он будет здесь с минуты на минуту, — сказал Габриэль.

— Ну что, Кили, хватит сил на две новые комнаты за один день? — спросила я.

Она хихикнула:

— А что мы нарисуем на стене в доме у тебя и папы?

— Нам придется как следует подумать, потому что превзойти это будет сложно, — я взглянула на Лию. — Поможешь нам со вторым раундом?

Она хрустнула пальцами, сделала преувеличенную разминку:

— Буду готова.

Я засмеялась, схватила Кили за руку и повела к лестнице, с трудом сдерживая нетерпение. На первом этаже за окном посигналили, и я только ускорила шаг. Опустилось стекло пассажирского окна, и я увидела за рулем знакомое лицо Трейса.

— Готовы увидеть свой новый дом? — окликнул он.

— Готовы! — радостно закричала Кили.

Я открыла заднюю дверь, помогла ей забраться, а сама устроилась на переднем сиденье и поцеловала Трейса.

— Фу, микробы, — сморщила нос Кили.

Трейс усмехнулся:

— Надеюсь, она всегда будет так думать о поцелуях.

— Даже не надейся, шеф.

Дорога до участка тянулась мучительно долго, но когда мы свернули к новым воротам, на которых было выжжено Colson, Трейс взглянул на дочку:

— Твой выход, Кили.

Она радостно взвизгнула, потянулась к чему-то рядом с собой и через секунду на мои глаза легла розовая маска для сна.

— Чтобы не смела подглядывать, — строго сказала она.

— Что вообще происходит? — спросила я, нащупывая пальцами гладкий шелк.

Трейс сжал мою руку, медленно трогаясь с места:

— Мы с Кили готовили для тебя один маленький сюрприз.

Я нахмурилась, пытаясь угадать. Я же сама вместе с Шепом и Теей разрабатывала проект дома и двора, а Трейс время от времени добавлял и практичные, и совершенно безумные идеи. Дом был идеальным сплавом нас двоих с щедрой примесью нашей девочки.

Машина подпрыгивала на гравийной дороге целую вечность, пока наконец не остановилась. С улицы донеслись звуки открывающихся дверей, и Трейс помог мне выбраться.

— Осторожно, папа, не дай ей споткнуться! — позвала Кили.

— Не дам, — ответил он, ведя меня за руку по чему-то, что напоминало каменную дорожку. Я пыталась понять, где мы, но так и не смогла.

— Готова? — прошептал Трейс мне на ухо, когда мы остановились.

— Она готова! — радостно крикнула Кили.

Трейс рассмеялся и стянул с меня повязку. Я зажмурилась от резкого света, а когда глаза привыкли, солнце уже заливало землю перед нами густыми красками заката — глубокими красными, медными, золотыми. И в тот миг я просто не могла поверить в то, что видела.

Целое стадо коз, в том числе моя любимая Бампер, и пара лошадей для полной картины. А чуть поодаль, начинаясь прямо от изгороди, раскинулся дикий сад, залитый красками. Столько оттенков и полутонов, что я бы никогда не смогла назвать их все. Меж цветами перелетали бабочки, беззаботно и счастливо.

— Трейс… — выдохнула я.

— Ты же говорила, что хочешь свое стадо коз, — тихо напомнил он.

Кили радостно запрыгала на месте:

— И ты любишь кататься со мной верхом, так что теперь у нас есть и свои лошади!

Губы Трейса скользнули по моему виску:

— А еще тебе нужен был сад для бабочек.

Глаза защипало от слез, и я жадно впитывала все это великолепие. Но еще сильнее я чувствовала… их. Потому что это было сделано ими для меня.

— Вы продумали все… — с трудом произнесла я.

— Почти все, — шепнул Трейс. — Но не совсем.

И он опустился на одно колено.

В ушах зашумела кровь, сердце забилось так громко, что я едва слышала его голос. Трейс достал маленькую коробочку с кольцом:

— Элли. Вспышка. Выходи за меня. Будь нашей семьей. Сделай это нашим «навсегда».

Мои губы уже произносили «да», еще до того, как он открыл коробочку. Кили радостно взвизгнула, а Трейс надел кольцо мне на палец. Оно было, как и все вокруг, полным цвета — усыпано множеством камней всех оттенков радуги, будто само родилось в этом саду бабочек.

Слезы катились по щекам, когда Трейс поднялся, а я бросилась к нему в объятия. Он рассмеялся, а Кили закружилась вокруг нас в танце. Потом он повернул меня лицом к нашему новому дому.

Вся семья Колсонов была там. Все махали и радостно кричали. Арден и Линк держали на руках мою племянницу и племянника, а Брут и Гремлин носились по двору. Все подняли бокалы, а Лолли встряхнула бутылку шампанского, выстрелив пробкой и окатив двор сверкающими брызгами. Это было… идеально.

Я подняла глаза к Трейсу:

— Я люблю тебя.

Его губы едва коснулись моих:

— Спасибо, что показала мне, каким может быть настоящее чувство.

Фэллон

Четырнадцать лет

— Если ты только что доел последние Lucky Charms, я взломаю твой Инстаграм и выложу ту самую фотку, где ты голышом носился по центру города накануне выпуска, — пригрозил брат.

Я даже не подняла головы на слова Коупa. Мой карандаш продолжал тихо шуршать по бумаге, и этот звук терялся в гуле кухни. Но я выросла в такой атмосфере — с шумом и хаосом. С тем добрым, уютным хаосом, который неизменно царил у нас дома, потому что мама принимала в семью приемных детей — всех, кому нужна была помощь, даже после того, как папа умер. Она просто была такой женщиной.

Иногда дети оставались всего на ночь или на пару дней. Иногда — навсегда. Но нас всегда было много, а значит, всегда было шумно и оживленно.

Шеп, сверкнув янтарными глазами, усмехнулся Коупу:

— Хорошо еще, что у меня шикарная задница. Волноваться не о чем.

— Твоя задница такая бледная, что при виде ее луна в обморок падает, — парировал Коуп.

— Следите за языком. Оба, — строго сказала мама, бросив взгляд на нового члена нашей семьи.

Арден было двенадцать, и за несколько месяцев, что она жила у нас, она сказала, может, пару слов. Но ее серо-фиолетовые глаза следили за каждым, и было ясно, что она замечает куда больше, чем кажется.

Бабушка Лолли фыркнула, входя на кухню в ослепительно блестящем спортивном костюме, расписанном всеми цветами радуги:

— Сквернословие — это честно.

Мама метнула на нее жесткий взгляд:

— Сквернословию в нашем доме не место.

— Как и моей йоге без одежды? — обиженно поджала губы Лолли.

Коуп сморщился, покачав головой так, что его светло-русые волосы взметнулись — уверена, от этого у половины девчонок в школе дыхание замирало.

— Пожалуйста, не напоминай. У меня до сих пор психологическая травма.

Лолли показала ему язык:

— Это называется «приветствие солнцу». И вообще, сам виноват, что заявился ко мне в гостевой дом без предупреждения.