— А теперь кто у нас ворует реплики?

— Элли?

— Да?

— Мне нужно отвести тебя в постель.

— Хорошо.

— Вот так просто?

Я пожала плечами:

— Кажется, я становлюсь сговорчивой, когда ты говоришь, что любишь меня.

Его губы дрогнули в намеке на улыбку.

— Неужели только это и нужно, чтобы сломать твою упрямую натуру?

— Осторожнее, шеф. Я могу превратить этот вечер в мучительное ожидание.

Он склонился, его губы почти коснулись моих.

— Нет, ты не сможешь устоять передо мной.

— Мужчины, — фыркнула я. Но знала — он прав.

Трейс

Я проснулся от тепла и запаха Элли. Горячее, словно дымное, тепло обволакивало меня, пока я прижимал ее к себе и зарывался лицом в ее волосы. Здесь аромат был особенно сильным. Наверное, дело в ее шампуне.

Что бы это ни было, оно держало меня в плену, пока в голове снова и снова всплывали события прошлой ночи. То, как я наконец рассказал Элли все. То, как она все равно осталась, все равно любила меня.

Это был подарок, которому нельзя было назначить цену. Но тот, что я буду хранить всегда. Я прижал Элли еще крепче, будто она могла исчезнуть, если я ослаблю хватку.

Надо мной раздалось недовольное рычание, и я понял, что есть еще один источник тепла и давления.

Элли зашевелилась, повернулась и несколько раз моргнула. Потом снова моргнула, подняв взгляд.

— Почему Грем на твоей голове?

Я протянул руку вверх и, конечно, наткнулся на этого чертового пса, устроившегося у меня на макушке. Стоило моей ладони коснуться его спины, как его беззубая пасть попыталась хорошенько меня цапнуть.

— Ай, — выругался я, резко отдернув руку.

Элли хихикнула:

— Да ладно тебе, у него всего один кривой зуб, и тот уже шатается.

Я нахмурился:

— Твоя собака только что укусила меня. Ты вообще-то должна перевязать мои раны.

В уголке ее губ мелькнула улыбка, она потянулась к моей руке:

— Бедняжка. Ты в крови? Как думаешь, ампутировать придется?

— Ты просто ужасна.

— Я — лучшая, — парировала она и потянулась, прижавшись губами почти к моим.

Но тут Грем сиганул с моей головы прямо между нами, визжа и кружась.

— Серьезно? — пробурчал я.

Элли рассмеялась и прижала Гремлина к себе:

— Ему стало одиноко.

— Теперь я понимаю, почему Линк все время жалуется, что Брут им мешает, — проворчал я.

— Брут — лучший пес на свете. Он бы никогда так не поступил, — заявила она про пса моей сестры. Грем, как назло, цапнул ее за подбородок, будто возражая. — Не переживай, Грем, ты тоже лучший пес.

На тумбочке зазвонил телефон, и я со стоном посмотрел на него:

— Сегодня я ненавижу всех.

Планы удержать Элли в постели хотя бы еще на пару часов рушились, пока я тянулся к телефону и видел на экране имя Габриэля. В животе неприятно потяжелело, тяжесть разлилась по мышцам, словно раскаленный металл.

— Алло?

— Привет. Как держишься?

Я откинулся на подушки, притянув к себе и Элли, и Грема, хотя пес недовольно зарычал. Теперь я больше не собирался отгораживаться. Больше не собирался все держать в себе.

— Уже лучше. Ты что-то нашел?

— Рад слышать. Есть интересные новости по одному из вопросов.

— Включаю громкую. Элли рядом, — сказал я, коснувшись экрана. Элли подняла на меня взгляд.

Габриэль на секунду замолчал:

— Рановато для гостей, — намекнул он.

Элли усмехнулась:

— Габриэль, ты что, сплетен ищешь?

Он хмыкнул:

— Всегда.

— Поболтаете потом. Говори, что узнал, — поторопил я.

— Мне позвонил один из федеральных контактов Энсона. Есть свежая информация по Брэдли.

Элли напряглась рядом, и я переплел наши пальцы, напоминая, что я рядом и никуда не денусь.

— Пару дней назад его задержали за хранение наркотиков на юге Франции, — продолжил Габриэль. — Он все еще под арестом, по крайней мере, так утверждает источник. И, что интереснее, туда он улетел три недели назад. В системе это не сразу засветилось, потому что он воспользовался частным самолетом знакомого.

Я нахмурился. Это все равно должно было попасть в базу таможни США, но кто знает, какие бывают сбои в частном секторе. Или просто ошибки. Но внутри все скребло. Может, дело было в этом, а может, в том, что мы до сих пор не знали, где мой отец.

Элли сжала мою руку:

— Дыши, Шеф. Это хорошие новости. Минус одна угроза.

— Она права, — согласился Габриэль. — С американцами, которых ловят на ввозе наркотиков, там не церемонятся. Скорее всего, он отмотает срок.

Я переваривал сказанное. У Элли появится время и дистанция от Брэдли. Она будет в безопасности. По крайней мере, если он не подкупит кого-то для грязной работы.

— Думаешь, получится выбить ордер на его телефон? Проверить, не контактировал ли он с кем-то, кто мог бы действовать за него?

— Попробую, — ответил Габриэль. — Если упремся в стену, всегда есть Декс.

Я фыркнул. Проблема в том, что все, что найдет Декс, в суде не примут.

— Есть что-то по Джасперу?

В трубке прозвучал тяжелый вздох:

— Пока нет. Но все ищут.

Я принял все. И хорошее. И плохое. И тяжелое. И прекрасное.

— Заезжай на бранч. Часов в десять тридцать.

— Ты что, ударился? — удивился он. — Вот это разворот на сто восемьдесят.

— Нет. Просто все в последнее время было тяжело. Нужно помнить, что есть и хорошее. Так что приезжай, — сказал я.

Элли подняла на меня глаза и беззвучно произнесла: Я люблю тебя. Она поняла, почему я это делаю. Поняла, что я не позволю моему отцу или чему-то еще заставить меня забыть, что важно.

— Буду, — тихо ответил Габриэль. — Рад за тебя, брат. Рад, что нашел ту, с кем мир стал чище и яснее.

Я коснулся губами лба Элли:

— Я тоже, брат. Я тоже.

Звуки чистого хаоса царили в моем доме. Смех, старые хиты, гул разговоров. Здесь была вся семья Колсонов, плюс Габриэль, Уолтер и даже Лия. Это Элли попросила пригласить и ее тоже. И, пожалуй, впервые за долгое время я видел, что мы действительно делаем шаги к тому, чтобы стать одной, по-настоящему смешанной семьей.

Проходя через гостиную, я заметил, как Арден раскрашивает какую-то фантастическую картинку вместе с Кили и Лукой. Линк держался поблизости. Нора и Лолли увлеченно резались в карты с Саттон и Теей. Через окно я увидел еще больше людей на улице, в том числе Габриэля, который сказал что-то, отчего Лия покраснела.

Я лишь покачал головой и направился на кухню, где застал Элли, покачивающую бедрами, пока она нарезала клубнику для нашей вафельной станции.

— Прошу заметить — нарезка эпическая. Шеф-повар, не меньше.

Я усмехнулся и склонился, чтобы оценить ее работу.

— Я впечатлен.

Она лучезарно улыбнулась мне.

— Думаю, я заслуживаю награду позже, не находишь?

От ее хрипловатого тона у меня непроизвольно дернулся член.

— Ради всего святого, вся моя семья тут. Не провоцируй меня.

Элли только рассмеялась — звонко, от души, без единой тени заботы. Потом потянулась и поцеловала меня. Она пахла клубникой, чаем и самой собой. Я мог бы утонуть в этом сочетании и умереть счастливым.

Раздался громкий возглас, и мы с Элли нехотя отстранились.

— У нас тут, кажется, ночка любви в кухне, — выкрикнула Лолли.

— Господи, — проворчал я.

Элли только шире улыбнулась.

— Никогда бы не подумала, что ты стукачка, Лолли.

Бабушка выпрямилась и фыркнула.

— Я бы никогда.

— Ну не знаю… похоже, ты их только что сдала, — прокомментировал Кай, входя в кухню. Он выглядел не лучшим образом: темные круги под глазами, покрасневший взгляд, да и одежда, похоже, осталась с вчерашнего дня.

Я нахмурился. Элли рассказывала, что Кай открылся ей и поделился частью нашей общей истории. Я боялся, что это вновь сорвало старую рану.

Лолли цокнула языком, окинув его взглядом.

— Тебе надо похмелиться. Видок у тебя так себе.