Лолли на секунду замерла, и я испугалась, что проболталась лишнего. Но она только подошла ближе и обняла меня за талию:

— Значит, будет девичник. Без мужиков. Нам они пока ни к чему.

— Можно я с вами? — выпалила Кили.

— Конечно, можно, — тут же сказала я. — Без моей подружки никак.

Кили закружилась по кухне, пока Лолли повернулась ко мне:

— Ты разбирайся с посудомойкой, а я займусь ягодами.

Я усмехнулась, стягивая мокрый свитшот:

— Не уверена, что уложу все по уму, как шеф, но постараюсь.

Лолли рассмеялась:

— Милая, никто не может. Он даже у Норы на семейных ужинах перетасовывает все в посудомойке.

Я отправила Лолли озорную улыбку:

— Пожалуй, надо навести хаос в его шкафах.

Она захохотала:

— Ох, надо будет заснять его лицо, когда он это увидит!

— Элли… — Кили заговорила неуверенно, когда мы сидели за обеденным столом, перед каждым — пустая миска от мороженого. — Можно тебя кое о чем спросить?

Я тут же обратила все свое внимание на эту чудесную девочку рядом.

— Конечно, Кили. Спрашивай что хочешь.

Ее зеленый взгляд опустился в колени.

— Ты бы могла помочь мне с безумной прической на день странных причесок в школе?

Грудную клетку обожгло — смесь радости от того, что она попросила меня, и боли от того, как осторожно она это сделала.

— Кили, я могу помочь… — начал Трейс, но я его тут же перебила:

— О нет, шеф. Это моя миссия. Я рождена для таких заданий.

Он долго смотрел на меня, изучающе.

— Точно справишься?

— Ты шутишь? Это же мой любимый вид челленджа!

— Правда? — с надеждой переспросила Кили.

Я обернулась к ней:

— Еще бы! Сколько у нас есть времени на подготовку?

Она заулыбалась:

— Пару недель.

— Фух, — смахнула я воображаемый пот со лба. — Первое, что нам нужно, — тема.

— Единороги! — радостно крикнула Кили. — Это моя и моей другой подруги Грейси любимая тема!

— Мне нравится. Начну собирать вдохновение и подумаю, какие аксессуары понадобятся.

— Можешь взять мои волшебные грибочки, — предложила Лолли, указывая на заколки у себя в волосах.

— Лолли, не надо, чтобы мою дочь выгнали из школы, — отозвался Трейс.

Она фыркнула:

— Я просто хотела помочь.

— Ты просто снова мутные делишки заводишь, как всегда.

Я отодвинула стул и потянулась за мисками, но Трейс положил руку мне на предплечье. Едва-едва коснулся, но этого было достаточно, чтобы я застыла на месте. Прикосновение жгло — в прямом смысле.

— Ты и так уже достаточно помогла.

Я приподняла бровь:

— Признайся, ты просто боишься, что я перемешаю миски с тарелками.

Уголки его губ дрогнули:

— Не могу позволить тебе разрушить отлаженную систему.

— То есть армейский порядок, — парировала я.

Лолли рассмеялась:

— Трейс, проводи Элли домой. Убедись, что она добралась в целости. Мы с Кили с посудой справимся. Правда, ангелочек?

— Я хорошо помогаю, — кивнула Кили.

Трейс закатил глаза к потолку:

— Кто-нибудь, спасите меня.

Я улыбнулась, глядя в пол:

— Думаю, я смогу дойти до соседнего дома сама.

— А если Снежный человек бродит по улице? Утащит тебя в пещеру в горах, — предостерегла Лолли.

— Это у вас тут часто бывает? — с усмешкой спросила я.

— Никогда не знаешь! — отрезала Лолли.

Трейс встал:

— Пошли, Вспышка. Провожу тебя.

От самого предложения пересохло во рту — он снова стоял в полный рост, широкоплечий, сильный… Лучше было не смотреть. Я повернулась к двери:

— Спокойной ночи, ребята, — я помахала Кили и Лолли.

— Спокойной ночи! — откликнулись они в унисон.

Я вышла на улицу, позволяя прохладному ночному воздуху обволакивать меня. Задрала голову, рассматривая небо. Я почувствовала его, прежде чем увидела — от Трейса исходило тепло.

— Не думаю, что когда-нибудь привыкну видеть столько звезд.

— В Нью-Йорке не тот вид?

Я покачала головой:

— Там слишком много фонарей. В Хэмптоне, в нашем доме, было лучше видно. Но даже он не сравнится с этим. Тут кажется, будто можно разглядеть форму каждой звезды.

— Это правда. Хорошее напоминание, чтобы не забывать ценить.

Я взглянула на Трейса. Глупо было, потому что при лунном свете он был еще красивее. Я быстро отвернулась и пошла вперед. Надо было взять себя в руки.

Он догнал меня за два шага:

— Спасибо, что предложила помочь Кили с прической.

— Мне это в радость не меньше, чем ей.

Он издал какой-то звук — не согласие, не возражение. Просто звук.

— Можно я тебя кое о чем спрошу?

— Ты уже спросила.

Я едва не показала ему язык:

— Что с мамой Кили?

Я знала, что она в картине — девочка проводит с ней часть времени. Но почему она не просит ее о помощи с прической?

Трейс сразу не ответил. От него исходило напряжение, но он, похоже, понял, что я спрашиваю не из праздного любопытства.

— Это не ее тема, — наконец сказал он. — Безумные прически — не ее.

И это было справедливо. Я обожала играть с волосами и макияжем, а вот моя подруга Сара просто покрасила волосы в бирюзовый и на этом успокоилась. У всех свое. Но будь у меня такая дочка, как Кили, я бы старалась интересоваться ее увлечениями. У Трейса это получалось, хотя бы судя по заплетенным косичкам на днях.

У меня было еще тысяча вопросов, но ни один из них не был моим делом. Тишина, повисшая между нами, оказалась не гнетущей, а почти уютной.

На ступеньках крыльца я остановилась и повернулась к нему:

— Спасибо еще раз за ужин.

— Пустяки.

— Может, для тебя и пустяки, а для меня — нет. Я не позволю тебе умалить то, что ты сделал.

Он сглотнул:

— Тебе пора внутрь.

— С благодарностью и беспорядком в посудомойке у тебя туго. Учту, — усмехнулась я.

— Твой пластик скажет спасибо.

— Мне бы только не пришлось покупать новую технику…

— Да, Вспышка. Не стоит.

На этот раз я все-таки показала ему язык.

Трейс усмехнулся:

— Теперь ясно, почему вы с моей шестилеткой так хорошо ладите.

Я молча показала ему средний палец, открывая дверь.

— Вот это уже лишнее.

— Лучше, чем Лолли, рассказывающая твоей дочери о горизонтальном танго! — крикнула я, захлопывая за собой дверь.

И расхохоталась, услышав его приглушенное ворчание снаружи.

Семья Колсонов была полным хаосом даже в лучшие дни. Но они были настоящими. Не притворялись, не скрывали свои черты, чтобы угодить друг другу. Они жили громко. Они жили с любовью.

Я щелкнула замком и погасила свет в прихожей. Поднимаясь по лестнице в спальню, я подумала, каково было бы расти в такой семье, а не в той, где выросли мы с Линком. Но потом вспомнила, что сказал Трейс: что именно трудное детство помогло ему по-настоящему ценить Колсонов.

Вот какое отношение мне нужно. Хватит с меня «что если». Все, что я прошла, только усиливает ценность той свободы, что у меня есть сейчас.

В спальне я оглядела белые стены. Им явно не хватало цвета. Напоминания о том, что я больше не в стерильной тюрьме. Мой взгляд упал на кучу одежды на полу. По идее, меня должна была радовать свобода держать там этот хаос. Но что-то было не так.

Я присела, собрала одежду последних дней и пошла отнести в корзину для грязного белья. Кидала вещи по одной, пока не добралась до конца. Куда-то делись мои радужные шорты-боксеры. Я точно помнила, что они были в этой куче. Но, похоже, если раскидывать одежду, как конфетти, она и теряется, как конфетти.

Если Трейса шокировала моя посудомойка, то при виде моей спальни его хватит удар. Я засыпала с улыбкой, просто представляя себе это.

Трейс

Когда я вернулся в дом, сверху донеслись голоса Лолли и Кили. В груди болезненно кольнуло, когда Лолли, изображая одного из персонажей в книге Кили, заговорила тем же тоном, каким когда-то, в хорошие времена, говорила моя мать. Я всегда пытался удержать в себе все, что связано с мамой. И горечь от утраты, и злость за то, что она сама все разрушила.