— Пара моих друзей из участка. Они хотят посмотреть дом Элли.

— Можно я им расскажу, что помогала красить радугу? Она тааакая красивая!

— Расскажем, Килс.

Задняя калитка открылась, и во двор вошли Габриэль и Бет, закрыв ее за собой. Гремлин сорвался к ним, и, вопреки ожиданиям, не кинулся на Габриэля, а сделал круг и радостно залаял.

— Это тот самый пес-убийца, на которого ты жалуешься? — с усмешкой спросил Габриэль.

Он явно пытался держать все в легком ключе, чтобы не тревожить девчонок.

— Он кусает меня, когда я прихожу домой.

Габриэль ухмыльнулся, поднял этого зверя на руки, а тот только облизал ему подбородок и устроился поудобнее.

— Да, — хмыкнул Габриэль. — Ужасен.

— Это коза? — удивилась Бет.

— Это моя лучшая подруга Бампер! — выкрикнула Кили.

Бет покачала головой:

— Вот черт…

— Ключи есть? — Габриэль подошел ко мне.

Я кивнул, передал их, но Элли не отпустил.

— С задней двери ничего подозрительного не видно. Фото оставил в ящике вместе с остальной почтой. Касалась их только Элли.

— Бет, запусти техников на почту, — сказал он.

— Будет сделано. — Но она задержалась и посмотрела на нас. — Мы их найдем.

Я с усилием сглотнул:

— Спасибо.

— Скоро вернемся. Держись, — сказал Габриэль.

Я снова притянул Элли к себе, будто от этого все могло стать нормально.

— Почему? — хрипло выдохнула она. — Зачем кто-то сделал это?

У меня не было ответа. Но я его найду. И тот, кто за этим стоит, заплатит.

Элли

Дом Трейса был полон людей. Больше, чем он, наверное, когда-либо видел в этом доме в стиле крафтсман, который Шеп когда-то модернизировал. Сотрудники шерифского департамента сновали туда-сюда, а Нора без устали снабжала их кофе, печеньем и прочими угощениями. Здесь собралась почти вся семья Колсонов, кроме Луки, который остался у друга на ночевку, и Кили — Лия, хоть и с недовольством из-за внезапной смены графика, согласилась забрать ее к себе на ночь.

Все казалось каким-то туманным. Как картина в стиле импрессионизма, которую можно было бы увидеть в Метрополитен-музее или в МоМА. Люди были лишь размытыми пятнами цвета и форм, двигающимися туда-сюда. Я ощущала присутствие Трейса только по его запаху. А брата — по временами повышенному тону, который Арден пыталась успокоить.

Кто-то присел передо мной. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я смогла сфокусироваться на лице Трейса. Его руки скользнули с моих колен на бедра — уверенное, теплое прикосновение, возвращающее меня в реальность.

— Думаешь, готова поговорить с Габриэлем? — тихо спросил он.

Я отвела взгляд от него и оглядела комнату, только сейчас осознавая, сколько людей здесь было. Нора и Саттон стояли в столовой, тревожно наблюдая за мной, обе в фартуках — заботились о людях через еду, как у них было в крови. Коуп подошел к Саттон, поцеловал ее в висок и что-то шепнул.

Шеп и Тея устроились в большом кресле у дверей в сад. Шеп держался поближе к ней с самого момента приезда, и я видела, как он следит за ней — заботливо, настороженно. Меня кольнула вина: ведь она сама пережила вторжение в личную жизнь — те ужасные фотографии и угрозы. Да, ее история была другой, но все это, наверняка, подняло болезненные воспоминания.

Роудс возилась с цветами на обеденном столе, словно яркий букет мог решить все проблемы, а рядом Энсон вполголоса говорил с Габриэлем в прихожей. Их тихие голоса не могли скрыть тревоги на лицах.

Кай и Фэллон тоже говорили тихо в дальнем углу гостиной. Кай раз за разом проводил рукой по волосам, дергая темные пряди, пока Фэллон не схватила его за руку и не сжала ее крепко. Ее темно-синие глаза встретились с его, и между ними пробежала безмолвная, но понятная только им двоим фраза.

А вот Линк тихим не был. Он мерил шагами комнату, и каждый его шаг отдавался глухим ударом по деревянному полу, словно он хотел выместить злость на досках. Арден смотрела на него с тревогой.

— Элли, милая, посмотри на меня, — голос Трейса стал почти невыносимо мягким. — Хочешь, я выведу всех, пока мы будем говорить?

— Нет, — мой голос прозвучал гораздо увереннее, чем я себя чувствовала. Но я знала, что нужно сделать. Я устала. Устала от недомолвок, вранья, от чувства вины и стыда. Если говорить, то при тех, кто уже становится моей семьей. Я не хочу больше прятаться. И не хочу врать брату.

Я прочистила горло, словно сбрасывая с себя цепи, которые слишком долго тянула.

— Пусть останутся.

— Вот, — раздался новый голос. В гостиную вошла Лолли и протянула мне кружку с надписью Лучший папа в мире. — Я сделала тебе чай.

Голова Трейса резко повернулась.

— Какой чай?

— Ох, расслабься, — отмахнулась Лолли. — Мой маковый чай остался дома.

— То есть твой опиумный чай? — уточнил Кай, явно пытаясь втиснуть хоть каплю юмора в этот момент.

Лолли фыркнула:

— Не ожидала от тебя такого занудства. Это обычная ромашка. — И, наклонившись ко мне, добавила: — С крепкой порцией виски для успокоения нервов.

Я подняла на нее взгляд, почувствовав, как на лице мелькнула тень улыбки.

— Спасибо, Лолли.

Она похлопала меня по плечу и крепко сжала.

— Я с тобой, дорогуша.

И я это чувствовала. От каждого из этих странных, разных, но родных людей. Каждый из них был здесь — и в радости, и в беде. Каждый давал по-своему. А вместе они давали мне силы нырнуть в ту тьму, в которую я должна была войти.

— Я готова.

Трейс подождал секунду, будто давая мне шанс передумать. Когда я этого не сделала, он сказал:

— Габриэль. Мы готовы.

Габриэль повернулся, закончил разговор с Энсоном и пошел к нам. Трейс сел рядом, переплел свои пальцы с моими, и вместе мы стали единым, куда более крепким, чем поодиночке, целым.

Габриэль устроился напротив, но не стал нависать надо мной, а сел прямо на пол по другую сторону журнального столика. Положил на него телефон, пару раз коснулся экрана.

— Можно я запишу? Так нам не придется все повторять.

— Да. — Голос мой звучал хрипло, но этого было достаточно.

Энсон опустился в соседнее кресло. Он избегал прямого взгляда, но я все равно чувствовала, как он украдкой наблюдает за мной, пытаясь прочитать каждое мое движение и выражение лица — в нем оживал профессиональный профайлер.

— Готова начать? — спросил Габриэль.

Я сильнее сжала руку Трейса, кровь в пальцах почти перестала циркулировать, но отпускать не стала.

— Можно начинать.

— Расскажи мне о своем дне, — мягко начал он. — Все, до того момента, как ты вернулась домой.

Вопрос был легким, и я благодарно это приняла. Он давал мне шанс выровнять дыхание и хоть немного успокоить сердце. Я рассказала про утро с Кили, как заплетала ей волосы. Про смену в The Mix Up. Про то, как Тея подвезла меня к школе на парад и что там произошло. Мой голос замедлился, когда мы дошли до момента, как мы с Трейсом и Кили приехали домой.

Габриэль поднял глаза, мягко улыбнулся:

— Отлично. Очень полезно. Скажи, ты заметила, чтобы кто-то следил за тобой? Может, на работе были странные или тревожные ситуации? Даже если кажется пустяком.

В голове было мутно, как будто я пробиралась сквозь вязкую грязь, пытаясь вспомнить.

Трейс наклонился ближе, его губы коснулись моего уха:

— Не торопись. Все в порядке.

Я постаралась, но все равно ничего не вспомнила.

— Нет. Разве что… были неприятные встречи с людьми, злившимися из-за того, что сделал мой отец…

— Что? — рявкнул Линк. — Почему ты мне не сказала?

Арден взяла его за руку:

— Спокойно, ковбой. Ей не нужна твоя злость.

Линк глубоко вдохнул, явно стараясь сдержаться. Но в глазах все равно была обида.

— Почему ты мне не сказала, Эл-Белл?

От этого прозвища у меня внутри все сжалось. И стало хуже, зная, что впереди у меня еще столько всего тяжелого.

— Я хотела справиться сама. Ты бы тут же переселил меня в охраняемый дом Коупа и ходил за мной по пятам. Но это не решение. Люди злятся на Филипа, и у них есть на это право. Я ищу, как с этим жить.