Он сделал паузу.

– А вот дальше, ребятки, я и не знаю. Посмотрел я ваши рейтинги… Ну, так себе. Прямо скажем, не блеск. Еле‑еле окупаетесь. Так что если мы и продолжим наше, кхм, сотрудничество, то ваш контрактик придётся серьёзно пересмотреть. В сторону уменьшения моих расходов, само собой.

Я молча слушал этот бред. Светлана рядом со мной окаменела. Я видел, как у неё заходили желваки. Она‑то знала, что он врёт. Нагло, беспардонно врёт. Я тоже это знал. Но вида не подал. Просто слушал и улыбался про себя.

Контрактик… – пронеслось в голове. – Уже начал сюсюкать. Почуял запах больших денег, старый хряк. Увидел, что шоу выстрелило, что им заинтересовались столичные шишки, и решил, что я такой же наивный провинциал, как и он. Хочет сбить цену, забрать права на шоу за копейки, а потом продать его втридорога. Ну‑ну. Давай, поиграем, Василий Петрович.

– Я вас услышал, – я вежливо кивнул. – Спасибо, что ввели в курс дела, Василий Петрович. Очень ценная информация. Но, может, мы сперва отработаем то, что уже запланировано? Снимем эти три выпуска, как договаривались. А о будущем поговорим, когда будет что обсуждать. Когда зритель увидит новые серии и мы получим реальные цифры.

Моё ледяное спокойствие, похоже, выбило его из колеи. Он‑то ждал, что мы начнём возмущаться, торговаться, умолять. Что Светлана впадёт в истерику, а я, испугавшись потерять свой единственный шанс, соглашусь на любые его подачки. А я взял и… согласился. Просто отложил разговор.

Гороховец несколько раз моргнул, переваривая услышанное. Его примитивный план пошёл насмарку.

– Кхм… да, – наконец выдавил он. – Это… это разумно. Сначала дело. А потом уже… контрактики. Идите, работайте, таланты. Эфир не резиновый.

Мы молча встали и вышли. Уже в коридоре Светлана развернулась ко мне. Её глаза метали молнии.

– Ты это слышал⁈ Рейтинги не блеск! Да он врёт, как дышит! Нас вся губерния смотрит! Звонят, пишут, на улице узнают!

– Тише, Света, успокойся, – я мягко взял её за плечо. – Я всё слышал. И всё понял. Это дешёвая игра. Он хочет за гроши купить то, что, по его мнению, скоро будет стоить миллионы.

– И что мы будем делать⁈ – её голос дрожал от бешенства и обиды.

– Мы? – я усмехнулся. – Мы будем делать то, что умеем. Ты – снимать лучшее кулинарное шоу в истории этой дыры. А я – готовить. Пускай эта жирная акула думает, что загнала нас в ловушку. Он просто ещё не в курсе, что связался не с мальчишкой‑поваром, а с человеком, который знает сотню рецептов приготовления рыбы. Даже такой скользкой и зубастой. Пойдём. У нас сегодня в меню три шедевра. И мы не имеем права облажаться.

Стоило надеть рабочий китель, как спина сама выпрямлялась.

Осветители что‑то кричали друг другу, поправляя софиты. Мой рабочий стол из стали сиял под их лучами. На нём уже было разложено всё необходимое. Ножи – заточены. Сковороды – чистые и сухие. И, конечно, продукты. Я придирчиво осмотрел ножку молодого ягнёнка, с тонкими прожилками жира. Идеально. Рядом лежали пышные пучки зелени и крепкие головки чеснока. Всё свежее.

– Всё в порядке, шеф? – ко мне подошёл опертор.

– Более чем, – кивнул я. – Камеру на продуктах держи подольше. Люди должны видеть, с чем мы работаем. Они должны захотеть это ещё до того, как я начну готовить.

– Будет сделано, – он сглотнул, глядя на мясо. – Уже хочу.

Режиссёр махнул рукой.

– По местам! Три… два… один… Мотор!

Яркая красная лампочка на камере ожила. Я сделал глубокий вдох, нашёл взглядом тёмный зрачок объектива и улыбнулся. Не широко, а так, уголком рта. Уверенно и немного нагло. Мол, смотрите, сейчас я покажу вам то, чего вы никогда не пробовали.

– Добрый день, – мой голос прозвучал спокойно и ровно, без капли того беспокойства, что царило во мне совсем недавно. – С вами снова я, Игорь Белославов, и наше шоу «Империя Вкуса». Сегодня мы снова будем творить волшебство.

Рядом со мной возникла Светлана. Она тоже преобразилась. Ушла утренняя злость на начальство, появилась профессиональная улыбка и азарт в глазах. Она была прирождённой ведущей.

– Волшебство, Игорь? – она подыграла мне с лёгкой иронией. – Заинтриговали. Надеюсь, нам не понадобится волшебная палочка?

– Нам понадобится кое‑что получше, – усмехнулся я. – Мы возьмём обычный, понятный всем продукт. Вот эту прекрасную ножку ягнёнка. – Я с уважением провёл по мясу ладонью. – И превратим её в блюдо, от которого вы сойдёте с ума.

Я взял в руки пучки зелени. Камера Саши послушно приблизилась, показывая их крупным планом.

– Посмотрите. Мята, базилик, петрушка. Для большинства из вас это просто трава. Что‑то зелёное для украшения. Но сегодня это будут наши главные инструменты. Вот мята. – Я сорвал пару листиков и растёр их между пальцами. – Она даст нашему блюду свежесть, лёгкую прохладу. Она успокоит яркий, чуть дикий вкус баранины, сделает его благороднее.

Я видел, как Светлана незаметно прикрыла глаза и втянула носом воздух.

– Дальше – базилик, – я взял следующий пучок. – Его ещё называют царской травой. Не просто так. Он даст нашему соусу тёплый, пряный, южный аромат. Запах летнего вечера у моря. А вот эта скромница, петрушка, подарит нам свежесть луга после дождя. Она не будет кричать о себе, она просто создаст фон, на котором мята и базилик заиграют всеми красками.

Пока я говорил, мои руки уже работали.

Острый нож легко скользнул по мясу, срезая тончайшую плёнку. Затем я сгрёб всю зелень, бросил в чашу блендера, добавил несколько очищенных зубчиков чеснока, щепотку соли, и плеснул немного масла. Короткое жужжание мотора – и через несколько секунд в чаше была густая, ярко‑изумрудная паста с невероятным запахом.

– Игорь, я уверена, многие хозяйки сейчас задаются вопросом, – вовремя вставила Светлана. – Зачем такие сложности? Не проще ли просто запечь ножку, как есть?

– Проще, но не вкуснее, – ответил я, выкладывая ароматную пасту на мясо. – Смотрите. Когда мы сворачиваем мясо в рулет, оно пропекается равномернее. Все соки, все ароматы остаются внутри. Каждый кусочек пропитывается соусом. Это как… как упаковать дорогой подарок. Вы же не сунете его в первый попавшийся пакет? Вы завернёте его в красивую бумагу, перевяжете лентой. Так и здесь. Мы упаковываем вкус.

Я втирал соус в мясо, нежно, но настойчиво, проникая в каждую складочку. Затем аккуратно свернул его в тугой, ровный рулет и ловко перевязал специальной нитью.

Саша за камерой снова сглотнул, звукорежиссёр, забыв о работе, высунулся из своей будки и с тоской смотрел на мои руки. Вся съёмочная группа, которая ещё недавно вяло пила остывший кофе, теперь сидела с голодными и восхищёнными глазами.

Я поставил на огонь тяжёлую сковороду. Когда она раскалилась, я аккуратно положил на неё рулет. Раздалось громкое, агрессивное шипение, и к запаху трав добавился главный, самый крышесносный аромат – запах жареного мяса.

– А теперь главный фокус, – сказал я, понизив голос и глядя прямо в камеру. – Никогда не ставьте сырое мясо сразу в печь. Сначала его нужно «запечатать». Обжарить со всех сторон на сильном огне до румяной корочки. Эта корочка – как дверь в сокровищницу. Она не выпустит наружу ни капли драгоценного сока, пока мясо будет томиться в духовке.

Я ловко переворачивал рулет щипцами. Шипение, пар, аромат, мои уверенные движения и блестящие от восторга глаза Светланы – всё это слилось в идеальную картинку. Это и было настоящее шоу.

– Что ж, друзья, – торжественно сказала Светлана, когда я переложил рулет в форму и отправил в разогретую духовку. – Самая ответственная часть нашего волшебства позади. Теперь нашему шедевру нужно немного отдохнуть и набраться сил. А что мы будем делать дальше, вы узнаете сразу после рекламы. Оставайтесь с нами!

– Снято! – крикнул режиссёр. – Отлично! Перерыв десять минут!

Красный огонёк погас. Я выдохнул и провёл рукой по лбу. Светлана тут же подбежала ко мне.