Этот день был наполнен различными подставами. Но Одинцовский умудрился побить все рекорды!

Я обернулся и понял, что ситуация лучше, чем показалось сначала.

Ростоцкий успел вовремя среагировать и накрыл нас маскировочным куполом. Сидящие в аудитории студенты и журналисты вглядывались в него, но ничего не могли разглядеть и расслышать.

С фотокамерами и записывающими артефактами всё было ещё лучше.

Черепах вовремя понял, что происходит, и, ударив лапой по полу, разом вырубил все устройства в радиусе нескольких метров.

Судя по изменившейся энергетической вибрации, железный генерал перестарался. Его импульс сработал не только в аудитории, но и заодно вырубил артефакты и электричество в половине Академии.

Выходит, о том, что произошло, знали только я, Баринов и члены экзаменационной комиссии.

Уже неплохо! Хотя бы не будет слухов, что барон Ястребов использует на экзамене запрещённые Печати.

Нужно только выбить из Одинцовского всю правду. Если он хотел меня подставить, то я заставлю его признаться!

Как ни странно, но князь казался растерянным.

— Ястребов, я точно также не понимаю, что происходит! — Он попытался уклониться от упирающегося в шею кинжала. Я сдвинулся вместе с ним и вдавил кинжал в его кожу ещё глубже. На острие появилась капля крови. — Я не ожидал, что формула превратится в Печать!

— Ага, конечно! — Я усмехнулся, а Черепах, перейдя в боевую форму, угрожающе зарычал. — И формулу вам тоже, наверное, подкинули⁈

— Барон, я всего лишь хотел проверить одну гипотезу… — Одинцовский понемногу приходил в себя. — Эту формулу опубликовали в одном старом научном журнале. Считается, что её изобрёл Ланцов. Но она была незавершённой. Не хватало нескольких элементов…

— И с чего вы решили, что я сумею её закончить⁈

— Я не слепой и знаю, что ты общался с Волковым. Он — ученик Ланцова. Вот я и подумал, что он мог тебя ей научить… — Вокруг Одинцовского забурлила сила. Он явно оправился от удивления и сейчас готовился к ответным действиям. — Как видишь, я оказался прав. Мальчишка, ты используешь запрещённые Печати!

Одинцовский едва заметно шевельнул пальцем, и поток энергии отбросил меня на несколько метров в сторону. Сам же он вскинул руки, выстраивая вокруг себя сложнейшую сеть из защитных и боевых чар.

Выглядело это весьма внушительно. Если он вздумает драться, то плохо будет всем!

Как ни крути, но Одинцовский — Маг вне категорий. С такими, как он, нужно держать ухо востро…

На меня он смотрел так, как будто поймал на месте преступления. В его понимании тот, кто использует запрещённые Печати, заслуживал смерти.

Или, по меньшей мере, хотя бы пожизненного тюремного заключения!

Я так совсем не считал.

Эх, жаль, что со мной нет ни Лидии, ни Кыша. Эти знатоки юридической науки точно нашли бы как оправдаться!

Хотя мне с моим опытом никакая наука и не нужна.

— А разве я использовал Печати? — Я вспомнил всё, чему меня учила Лидия, и посмотрел князю в глаза. — Нет! Я всего лишь дополнил вашу формулу несколькими символами. Это видела вся аудитория!

— Да, но формула превратилась в Печать! — Одинцовский не сдавался.

— А вот это уже не моя вина! — Губы расплылись в ухмылке. — Я всего лишь выполнял указания экзаменатора. Так что если кто-то и виноват в использовании Печатей, то это вы!

Одинцовский перестал улыбаться. Он застыл на месте и захлопал глазами.

Такого поворота он, очевидно, не ожидал!

— Вообще-то Максим прав. — Рядом со мной встал Волков. — Учитель Ланцов совершил много открытий. Одним из его достижений было создание особых энергетических формул. Если их правильно использовать, то они обретают свойства Печатей. Их ещё можно найти в старых книгах. Так что Максим ни в чём не виноват!

Теперь всё стало понятнее.

Я встречался с Ланцовым всего однажды, но точно мог сказать — как человек Ланцов был так себе.

Зато настоящий гений!

Он сумел не просто создать уникальные Печати. Он рассчитал магические формулы их работы. Некоторые из этих формул он записал в своём дневнике.

И когда я дополнил формулу Одинцовского недостающими знаками, то она сложилась в Печать, воплощением которой она и являлась.

А Печать, однако, получилась мощная. В дневнике такой не было. Нужно будет её запомнить. Так, на всякий случай…

— Соглашусь с Волковым. — По аудитории пронёсся бас Баринова. Магический фон вокруг него дрожал, создавая вибрации, от которых ходуном ходил весь зал. — Максим всего лишь выполнял ваше задание. Так что, господин Одинцовский, ответственность за последствия несёте именно вы. Поэтому у меня для вас есть два варианта решения проблемы. И они вам оба не понравятся…

— И ты представляешь, барон сжимает кинжал, смотрит князю в глаза и такой говорит "Я вызываю тебя на дуэль! — Глаза Императорского гвардейца горели восторгом.

— Что⁈ Барон вызвал князя на дуэль⁈ — Его собеседник, второй гвардеец, недоверчиво прищурился. — Денис, ну хватит заливать! Не может такого быть! Разве барон осмелится вызвать князя на бой? Тем более князя Шувалова! Он же отличный боец!

— Другой бы не осмелился! Но это не просто барон. А барон Ястребов! — Первый гвардеец наставительно поднял указательный палец. — Ему на правила вообще чхать с высокой колокольни! Он господ аристократов и в хвост и в гриву унижает!

Второй охранник смотрела на товарища с прежним недоверием. Про похождения барона Ястребова он, конечно, слышал, как и почти все жители Петербурга. Но запись дуэли с князем Шуваловым он ещё не смотрел.

А ведь она уже который день разрывает всю Сеть!

Вот так, без доказательств, поверить в этот рассказ было почти невозможно. Всё-таки Шувалов — князь и обладатель уникальных Родовых техник, это каждый мальчишка в Империи знает.

А Ястребов, пусть и силён, всего лишь молодой парень. К тому же наверняка умалишённый.

Ну не может здоровый человек добровольно подписаться на такой бой!

— И что дальше? Барон его победил? — Гвардеец не выдержал и спросил хитро улыбающегося товарища.

Ведь наверняка он врёт как дышит! Но, дракон его сожри, как же интересно узнать…

— Короче, барон разбежался и кааак…. — Первый гвардеец начал говорить, но, услышав приближающиеся шаги, запнулся на полуслове.

По коридору к ним шёл князь Троекуров.

Гвардейцы вытянулись по стойке «смирно» и застыли, боясь даже дышать.

О горячем нраве князя ходили легенды. Если ему что-то не понравится, то с должностью можно попрощаться.

А терять должности им не хотелось! Всё-таки далеко не каждому доверяют нести стражу у кабинета Его Величества Императора Российской Империи…

— У себя? — коротко спросил их Троекуров, глядя на своё отражение в зеркале с золотой рамой.

— Так точно, Ваше Высочество! — дружно гаркнули гвардцейцы.

— Хорошо… Как у него настроение?

Гвардцейцы едва удержались, чтобы не переглянуться.

Обычно Троекуров держался нагло и уверенно. О том, чтобы разговаривать с охраной и прислугой, он даже не думал. Кажется, он не замечал никого, кроме Благородных.

Этот разговор казался очень странным…

— Утром были в ужасном настроении, — поколебавшись, сообщил первый гвардеец. — Давно его таким не видели! Всё бумажкой какой-то махал, да обещал отправить всех на съедение драконам…

Троекуров задумчиво почесал бороду. По своему опыту он знал, что Всеволод никогда не станет беситься на пустом месте. И если он так разозлился, значит, повод был весомый.

Остаётся только надеяться, что он не связан с ним, Троекуровым…

Ну, в данном случае есть только один способ узнать наверняка. Зайти и спросить!

— В ужасном настроении, говоришь? Ну сейчас я его развеселю!

Троекуров постучал в дверь и уверенно шагнул в распахнувшиеся двери.

— Ваше Величество, разрешите⁈

Двери захлопнулись за его спиной с громким скрежетом. На плечи сразу же навалилась свинцовая тяжесть.