– Увы, нет, – фыркнула я.

– Ну вот мы и выяснили, что это не ты, – невозмутимо заключила пышка и на мое удивление ее логикой пояснила: – Ты, темная, хоть и зараза, но порядочная…

Причем произнесла она последнюю фразу таким особым тоном, что обижаться на него не было никакой возможности.

– Знаешь, похоже, мы по-разному понимаем значение слова «порядочная», – хмыкнула я.

– Так мы и не должны его одинаково понимать, – довольно усмехнулась Линдси. – Ты же темная, а я светлая…

«Ведьма», – мысленно добавила я. Потому как я только что выяснила, что соседка у меня та еще ехидна. Из нее со временем может выйти та еще интриганка: так жонглировать словами и владеть интонациями – это талант.

– Чай будешь? – меж тем предложила пышка.

– Конечно! – оживилась я.

Спустя совсем немного времени Линдси протянула мне пузатую кружку, пахнущую летом и цветущей липой.

– Это особый сбор. По бабушкиному рецепту. Ба говорит, что он умиротворяет и придает сил ничуть не хуже, чем ромашковый настой, который пьешь из черепа своего врага…

Я даже закашлялась. Услышать такое от светлой…

– Хорошая у тебя бабуля, – заметила я. – И сравнения у нее интересные.

– А то! – Линдси воздела палец к потолку и гордо изрекла: – Настоящий боевой маг! – И, чуть сникнув, добавила: – Не то что я, травница…

– Знаешь, по-моему, неважно, какая у тебя специализация, важно, какой ты в ней специалист. И я верю, что ты будешь отличной травницей, которая спасет не одну тысячу жизней. Или даже изобретет эликсир против опасной хвори.

– Масла тебе на язык, пусть так и будет, – присказкой отозвалась Линдси, доставая коробку с пироженками, и изрекла: – Чай без сдобы – заварка на ветер!

С этой истиной трудно было не согласиться. Вот так, незаметно, за разговором с Линдси, и пролетело время. Солнце начало клониться к закату. А вместе с ним пришло время идти на встречу с Кьяром. Надеюсь, ему с Эйтой удалось добыть пепел от письма.

Когда колокол пробил ровно шесть раз, я начала собираться, сказав, что мне нужно в библиотеку – писать доклад с Самирой. Подхватила сумку с фениксенком и собиралась уже уйти, когда Лин вызвалась проводить меня до книжной обители.

– Чтобы ты не ходила по коридорам одна, – пояснила она.

– Спасибо, не стоит. Я накину отвод глаз, – я отказалась от ее предложения.

Даже не солгала: от общежития до аудитории, в которой условились встретиться, я действительно шла под пологом невидимости.

Причем сила, когда я обратилась к ней, напитывая плетение, отозвалась как-то странно, но я не обратила на это внимания.

Коридоры главного корпуса были почти безлюдны, классы – пусты: занятия на сегодня закончились. Я нашла дверь с нужным номером и толкнула ее.

Кьяр уже был на месте. Эйта – с ним. А еще на столе перед преподавательской кафедрой стояла баночка, на дне которой была горстка пепла.

– Вот. – Жестом торговца, выдававшего просроченный товар за первосортный, белочка гордо указала на тару. – Письмо.

Я удрученно взглянула на горстку пепла. У меня были большие сомнения, что получится. Все же то заклинание, которое я знала, было реставрирующим. Если изменить в нем вектор, отвечавший за старение, на сжигание… Получится ли?

Но в любом случае попробовать стоило.

Я высыпала содержимое банки на парту, постаравшись расстелить пепел тонким равномерным слоем, а потом начала прямо в воздухе огненным пальцем чертить заклинание. Удивительно, что матрица получалась более устойчивой, чем обычно. Да и связующие узлы в этот раз были гораздо прочнее.

И когда готовое плетение зависло в воздухе над пеплом, я почувствовала, что получится. Я словно ощутила, как сгорала каждая пылинка. Словно я была тем самым огнем, что сжег эту бумагу. Хотя… я ведь и была сейчас отчасти огнем, благодаря мете Кьяра.

Пепел, словно время повернули вспять, начал превращаться в лист. И в лучах почти севшего за горизонт багряного светила мы смогли увидеть первые строки письма. Но прежде чем нам удалось прочесть все послание, солнце село. Наступило время демонов.

Кьяр зажег светляк, и наши лица (и одна пушистая морда!) склонились над письмом, чтобы узнать, что же вынудило Олава сорвать свою мету. И, еще не прочитав все письмо, а лишь глянув на строки, светлый уверенно произнес:

– Это почерк Дорса-старшего.

А потом мы вчитались в строки.

– Да быть того не может! – первой эмоции выразила белка. И обняла свое пузико от возмущения. – Я бы поняла, если бы из-за такого сорвалась с места романтичная экзальтированная девица…

Я думала примерно так же, но матом. Кьяр был хмур. Судя по посланию, отправленному батюшкой Олава, родитель вознамерился женить отпрыска. Да не сам это надумал, а по приказу светлейшего императора.

«Дело государственной важности», «укрепление политических соглашений с нашими соседями», «договорной брак»…

Мой взгляд выхватывал из витиеватой вязи почерка герцога Дорса отдельные строки.

Как оказалось, у нашего Темного Властелина, помимо сына Торгронга, была еще и дочь. Правда, внебрачная. Я о ней и не слышала даже. Но нас, сумрачных, детьми, рожденными вне брака, не удивишь. Видимо, Владыка прятал где-то до поры до времени свою дщерь, чтобы не убили ненароком девицу «доброжелатели».

А вот сейчас решил ее использовать для укрепления межгосударственных связей. В том числе и брачных. Светлый император со своей стороны предложил подходящего жениха – сына своего первого советника. Ну правильно. Не своих же детей отдавать светлейшему Аврингросу Девятнадцатому? А тут сын герцога, и маг сильный, опять же не дряхлый старик – вполне себе партия для дочери Темного Властелина, пусть и рожденной вне брака.

Вот только сам Олав решил, что для него быть пешкой в политической игре – слишком великая честь. И поспешил от оной отказаться: попросту удрал.

– Вот грыхт! – выдохнула с досадой.

Я-то рассчитывала, что письмо подскажет, где искать братца Кьяра. В идеале, чтобы в конце послания было что-то вроде: жду тебя у себя в полночь. И на обороте листа адрес отправителя: Кленовая улица, дом семь. Но увы.

– Навряд ли ему удалось уйти далеко, – потирая подбородок, начал рассуждать вслух светлый. – Денег немного, вещей тоже… Если он и мог куда направиться, так это в Вейлу. До нее всего два дня пути. Но, сдается мне, остался здесь.

– В академии?

– Нет, скорее за ее стенами, в Южном Пределе.

То, что город, расположившийся за стеной академии, назывался так же, как и сама магистерия, меня поразило, еще когда мы летели сюда. Поэтому их иногда путали. А все оттого, что до исхода темных за хребет это был военный гарнизон, охранявший южные рубежи от тварей Атарийской пустоши. Но шло время, вырос сначала город, а потом в нем основали и академию.

– И как нам его найти? – Белка недовольно подперла кулачком щеку.

– Поисковые заклинания его не берут, – печально резюмировала я, вспомнив про браслет и эликсир, которые прихватил с собой Олав. – Хоть стакан крови выцеди для ритуала… Тут, чтобы перебить влияние браслета, нужно самого отца в пентаграмму положить…

И тут мой взгляд остановился на груди Кьяра. Да, Снежок был не отцом… Но братом! И в нем было крови отца ровно столько же, сколько и в Олаве, а это значит…

– Я надеюсь, ты уверена в том, что задумала, – произнес светлый.

А я заскрипела зубами. Ну когда этот светлый хотя бы вид научится делать, что мои мысли не читает!

Эйта настороженно глянула на Снежка. Хотелось верить, что она приняла реплику светлого просто за наше полное взаимопонимание. То самое, при котором слова только мешают разговаривать. Впрочем, если пушистая и хотела что-то спросить, то не успела. Я опередила ее, спеша отвлечь внимание рыжей:

– Если маг-теоретик в себе абсолютно уверен, значит, он слегка не в себе.

– Эй, рыжая! – возмутилась Эйта. – Этот светлый мне нужен психом, но живым! Ты это учти!!! Я его с Хель делить не буду.