– Да у тебя одно чувство страха находится в зачаточном состоянии! А инстинкт самосохранения на ранней стадии развития.

А потом белка, словно перебив сама себя, замолчала. Будто ей в голову пришла гениальная, а значит, не сулящая мне ничего хорошего идея.

– Так я предлагаю не использование, а сотрудничество, – осторожно начала я, не дав повиснуть паузе.

– Как ты оригинально говоришь слово «эксплуатация». И кого?! Меня!!! – вскипела Эйта. – Да я тебя за это!.. – Она выразительно ударила кулаком одной лапы о раскрытую ладонь другой.

Вот всегда знала, что с белочкой можно договориться. Правда, чаще не по-хорошему, а до неприятностей… Кстати, сейчас, сдается, и узнаем, чьих конкретно.

Я слитным движением подалась вперед. Незаметный пасс рукой активировал матрицу заклинания, которую я все время беседы держала в голове.

Но белка ударила первой. Волна впечаталась в грудь, отчего я опрокинулась спиной вперед, лишь чудом не свернув шею. И оказалась в самой устойчивой из поз – лежа. Миг – и очутилась на четвереньках. Когда носки сапог, колени и ладони уперты в пол. Вскинула голову и увидела, что рыжая готовится к еще одной атаке. На этот раз уже ментальным пси-щупом. Перебивая формирующийся в лапе рыжей жгут, который через мгновение ударил бы по мне волной корежащих сознание эмоций, я швырнула в Эйту своим арканом.

Метила в рыжую, но та оказалась шустра! Успела отскочить и выругалась:

– Светлый разум и благие знамения тебе в печенки, темная! – дернула она усом. – Ты мне, паразитка такая, все настройки переноса сбила.

Я победно оскалилась, словно это и задумывала. Хотя на самом деле даже понятия о том, что так можно было, не имела.

Но вид, что у меня все под контролем, сделала. Это ведь светлые все продумывают детально. А мы, темные, страшны своей импровизацией. И вот сейчас, судя по экспрессивному восклицанию рыжей, благодаря ей, родимой, я как-то умудрилась нейтрализовать способность Эйты к исчезновениям. И пушистая не сможет какое-то время от меня удрать, растворившись в воздухе. И только я обрадовалась, что у меня появился шанс ее поймать, как белка не иначе как вспомнила, что «удрать» – очень многогранное понятие.

И когда я во второй раз взметнула аркан, она просто прыгнула с места в приоткрытое слуховое окно. Я с низкого старта рванула за ней следом.

Створка, которая была вполне широкой для пушистой, меня едва не поймала. Я, протискиваясь в нее, даже успела подумать, что, если застряну в ней сейчас, это будет одним из позорнейших эпизодов в моей биографии. А она, к слову, была оными очень богата, так что было с чем сравнить.

Я дрыгнулась и все же вывалилась на скатную крышу. Эйта бодро улепетывала от меня по коньку. Я ринулась следом, и… на втором же шаге черепица под ногой поехала. И я вместе с ней, рефлекторно взмахнув в воздухе руками.

«Убьюсь ко всем светлым на грыг!» – была моя последняя связная мысль.

А после нее остались лишь нецензурные междометия и одно универсальное, очень емкое слово из трех букв – арх! Им можно было выразить и испуг, и изумление, и сомнения, и радость, и злость, и… вообще, арх – все чувства! Ну я и выражала, щедро делясь впечатлениями от оных с миром, когда балансировала и пыталась удержаться на краю крыши, за которым уже начинался водосток.

– Падай уже, зараза рыжая! – цыкнула на меня зубом Эйта.

– От рыжей слышу! – выдохнула я и сумела-таки сотворить самый простенький, а главное – быстрый аркан. Щелкнула им на манер кнута, целя в трубу дымохода.

Силовая плеть обвила кирпичную кладку и тут же натянулась до предела. А все потому, что одна пушистая, видимо, устала ждать, пока я самостоятельно определюсь со светом: тот или этот меня манит к себе сильнее, и решила помочь.

Эйта запустила в меня сгустком сырой силы. Так сказать, подарила «дружеский» пинок для ускорения. Вот только я маятником отклонилась, уходя от удара.

Правда, при этом пришлось чуть ослабить хват заклинания, и… на миг мое тело зависло практически параллельно земле. Подметки в таком положении упирались в край крыши, а волосы свесились над брусчаткой на высоте почти четвертого этажа.

Внизу, на земле, кто-то истошно заорал. Но слов было не разобрать. Да и я была занята слегка другим – прикидывала, удастся ли выжить. И если да, то как именно.

– Ты же меня свести с ума хотела, – крикнула я Эйте, пытаясь подтянуться и привести тело в горизонтальное положение, – а не убить! Я же этот твой… вызов профессиональной гордости.

– Ты не только вызов! Ты еще и заноза в заднице, от которой хочется избавиться! – вновь прицеливаясь, фыркнула Эйта. – Так что урон профессиональной гордости я как-нибудь переживу. А вот здравствующую тебя – навряд ли!

И с этими словами швырнула в меня силой.

Я, понимая, что особого простора для маневра у меня нет, перехватила аркан чуть ниже и… Уходя от удара, развернула тело, зависшее параллельно земле. Теперь небо было не сверху, а справа. А брусчатка – слева. И я просто пробежала по краю ската.

Сгусток магии чиркнул где-то за спиной, уйдя вниз. И почти тут же я увидела, как кряжистый дуб срезало под корень. Он медленно начал заваливаться на уже собравшуюся внизу толпу.

А я же, воспользовавшись тем, что набрала приличный разгон, сумела маятником пробежать не только по кромке крыши, но и подняться чуть выше, на сам скат. На миг мое тело замерло в верхней точке полукругового движения. И, чтобы после этого не качнуться назад и не полететь обратно к краю, я отпустила аркан и упала на черепицу всем телом. Но на счастье мне, та держалась крепко. И я не заскользила вниз, как с горки.

– Ну и верткая же ты, зараза темная. Так бы на тебя и смотрела, не отрываясь, – то ли взбешенно, то ли восхищенно присвистнула белка, – в гробу!

А потом она увидела, как я шустро поднимаюсь на четвереньки, а в моей ладони разгорается бирюзовой синевой ментальная печать.

– Да чтоб тебя льерны сожрали! – выругалась она, совершенно некультурно оборвав наш разговор, показала мне хвост и дала деру.

Я устремилась за ней, хотя и понимала: это провокация. Не так устрашилась Эйта пси-печати, но хотела, чтобы я в погоне за ней просто навернулась с крыши и разбилась.

Наверняка и в слуховое окно хвостатая сиганула по этой же причине – выманивала.

Потому как, если бы просто хотела скрыться от меня, уже давно удрала бы, пока я арканила дымоход. А белка решила подзадержаться и прикончить одну наглую менталистку.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я смотрела вслед пушистой, выжидая момент для броска печати. Вот Эйта доскакала до края, напружинила лапы и перемахнула на другой скат, чуть не упав при этом… Передними лапками вцепилась в самый краешек и, помогая себе хвостом, подтянулась за какую-то долю мига: я только собралась метнуть заклинание, а она уже была в другом месте, бодро скача по черепице.

И вот сдается мне, если бы у Эйты все в порядке было с телепортацией, она не стала бы так рисковать. А просто, маня за собой, телепортировалась бы на соседний скат. А это значит, кое в чем пушистая все же не обманула: у нее и правда с исчезновением проблемы.

Я, прикинув беличью траекторию, все же швырнула печать. Белка шарахнулась, но ее все же зацепило. И она рыжим шариком покатилась по крыше и врезалась в трубу.

А я, не теряя времени даром, помчалась за ней: шанс словить белочку, и при этом чтобы крыша не поехала (и в голове, и под ногами!), может, раз в жизни выпадает!

Внизу что-то голосила толпа. Но пульс, набатом бивший в висках, был громче. Разбег. Прыжок. Четыре этажа пустоты подо мной на краткую долю мига. Приземление. Зашелестевшая рядом черепица. И наглый рыжий хвост, задорно прыгавший впереди в каких-то двух локтях. Руку протяни и… Я поймала!

Вот только удержать равновесие после этого не получилось и… Я, не сумев затормозить, по инерции пролетела вперед и оказалась на самом краю конька, который венчал шпиль с флюгером. Шаг, второй, в попытке устоять, а на третьем я не почувствовала под собой опоры. И мы с пушистой полетели навстречу брусчатке.