Миновав этих недобитых инквизиторов, я поспешила в указанную аудиторию, лишь на пороге оной убрав отвод. А войдя внутрь, смогла наконец увидеть вчерашнего обладателя протеза целиком.

Дознаватель был внушительным, угрюмым малым и смотрел на мир так, словно его окружают одни лжецы. В общем, он явно редко ошибался в людях. А также, судя по его виду, являлся тем, кто даже во сне держит ситуацию под контролем и на мушке. И такой твердой рукой, что этот самый прицел не дрогнет, даже если рядом разрывное заклинание сдетонирует.

– Кейси Даркнайтс? – спросил, как из арбалета выстрелил, дознаватель, блеснув лысиной.

Хотя я могла поспорить на свой диплом, что законник прекрасно знал, кто перед ним.

– Да, – коротко отозвалась я и заметила, как рядом с дознавателем засветился камешек. Неужто амулет правды? Я о таком только слышала: редчайший артефакт древности. В мире всего два, а может, и вовсе один экземпляр. Специально для тех, кто умеет виртуозно обходить клятвы. То бишь темных.

Я подобралась. Если ограничиваться при допросе зароком, то ложь может проскочить. Как говорится, рассказывал подробно, а дал обет по итогу коротко и обтекаемо. А тут… Надо быть очень внимательной, давая показания.

– Присаживайтесь. – Мне указали на стул.

В комнате было еще несколько магов помимо ректора. В том числе Норин Ллойд – преподаватель по магической защите и светлая ведьма по совместительству. Она стояла у окна и не спускала с меня своего глаза, пристально следя за каждым моим движением.

Секретарь, устроившись в углу, усердно стенографировал наш диалог. Да, именно диалог, беседу, хоть и достаточно жесткую. Но не допрос в привычном понимании, когда тебя пытаются психологически раздавить, чтобы добраться до интересующих фактов. А потом за ненадобностью соскрести, скинуть в ящик и прикопать.

У меня на родине, благодаря отчиму, уже случалось знакомство с законниками. И этот жизненный опыт был тем хорош, что сейчас я могла радостно заявить: бывало и хуже!

Поэтому на вопросы я отвечала, не трясясь как осиновый лист, чем, судя по всему, огорчила дознавателя. Причем оные касались не только исчезновения Олава. Дознаватель не поленился узнать, как я провела сегодняшнюю ночь.

Я прикинула, что между штрафом за нарушение устава академии и обвинением в краже меты первое всяко выгоднее, и, чуть помявшись для приличия, произнесла:

– Эту ночь я провела с Кьярвэлем Бьеркрином. И он может это засвидетельствовать.

Артефакт засветился зеленым, подтверждая мои слова. Ректор закашлялся. Дознаватель остался невозмутим и дотошно уточнил:

– И чем вы с ним занимались?

Вот ведь жук! Почти приличной девушке задавать такие вопросы, от которых пришлось заставлять себя неимоверными усилиями краснеть для того, чтобы ответ прозвучал достоверно:

– Целовались, – изображая смущение, ответила я. Артефакт вновь позеленел, подтверждая мои слова. – Прижимались друг к другу. Про то, что раздевались, надо говорить или вы сами догадаетесь, чем такие встречи заканчиваются? – под конец я не удержалась от шпильки. Все же ехидный характер – это вам не кукиш: в карман не спрячешь.

И тут, словно живое воплощение вселенской вредности, в кармане шевельнулся птиц. Я успела представить, как фениксенок сейчас подаст голос, и все… Привет, аутодафе!

Нет, я понимала, что каждая уважающая себя темная должна прожить эту жизнь так, чтобы все у гроба дружно воскликнули: «Наконец-то!» Но мне казалось, что я для этого еще недостаточно постаралась. Не успела достать до печенок еще многих и многих… И я, положив руку на грудь, собрала те крохи ментального дара, что остались у меня после обмена метами, и постаралась успокоить птица. На человека мне бы магии точно не хватило, но шелохнувшийся было фениксенок притих.

Я искренне понадеялась, что мой жест сошел за трепет нежной девы, у которой забилось сердце, и не был похож на то, что она пыталась придавить одного мелкого пернатого наглеца, который затрепыхался не ко времени в ее кармане.

Следователь посмотрел на меня исподлобья, но больше вопросов на эту тему не задавал, а вернулся к тем, что касались Олава. И при этом, что удивительно, столичный гость особо на меня не напирал. Чуть позже выяснилось почему. Оказывается, он был в курсе того, что я менталистка (ну спасибо, господин ректор, вашей словоохотливости!).

Убедившись же в том, что темная не причастна к исчезновению адепта, дознаватель начал меня нагло и прилюдно… вербовать в тайную канцелярию! Как телепата. А Тумин вынужденно ему поддакивал. Хотя, судя по выражению лица главы магистерии, он бы с радостью влепил мне отработку, а не соглашался с законником, какие перспективы в светлой империи для меня могли бы открыться после выпуска из академии Южного Предела, останься я по эту сторону Серебряного хребта.

Именно посреди процесса вербовки в окно истово застучал клювом вестовой ворон со свитком в клюве. Причем он долбился в стекло с упорной настойчивостью курильщика, пытающегося высечь искру из сломанного огнива.

Норин потянулась, чтобы открыть створку. И едва в той появилась щель, как в нее тут же просочился крылатый посыльный и арбалетным болтом устремился в сторону ректора. И, пролетай он мимо кого другого, у него получилось бы достичь цели. Но Ллойд была боевым магом с отменной реакцией. Не знаю, могла ли она поймать спущенную с тетивы стрелу, но вот ворона в полете за хвост – запросто.

Преподаватель схватила его столь стремительно, что вестовой не сразу даже понял, что произошло, лишь заполошно захлопал крыльями, вися в воздухе. Пернатый и закаркал бы, но он нес в клюве письмо, и заклинание не позволяло потерять свиток.

Магичка невозмутимо отняла у вестового послание, и аудиторию огласило возмущенное: «Кар-р-р!» Но Норин не было до ворона дела. Она прочла имя адресата на свитке и передала тот ректору.

Тумин нахмурился, глянув на печать. Я, увидев мельком оную, тоже напряглась. Послание было из моей родной академии.

Я вытянула шею, но увидела лишь первые строки, где было приветствие и начало фразы: «Отвечая на вашу жалобу касательно адептов по обмен…»

Морок Тумин читал внимательно, и чем ниже опускался его взгляд, тем мрачнее становилось его лицо. Наконец, оторвавшись от свитка, он задал вопрос, причем обратившись к секретарю:

– Кто от моего имени посмел отправить письмо в Тайру?

Лицо писчего изумленно вытянулось. Это стало самым красноречивым из ответов. Дознаватель нахмурился, явно почуяв, что ему только что подкинули еще работы по специальности.

– Ллойд, пока не отпускайте вестника. – И, вновь повернувшись к секретарю, Тумин стал диктовать ответ. Начал он с витиеватого приветствия коллеги по ректорскому цеху, а закончил кратко: – …адепты, отправленные в академию Южного Предела, обмену и возврату не подлежат вплоть до завершения учебного года.

Я хмыкнула: ну да, кому понравится, что у него из-под носа пытаются основных подозреваемых увести. Вот только ректор не знал, что ни я, ни Сьер, ни Вэрд на родину не рвались. И если пришел запрос на наше возвращение – это отнюдь не билет на свободу. Скорее уж на эшафот.

Лишь ставя размашистую подпись на послании, Тумин поднял взгляд и увидел меня, притихшую на стуле.

– Даркнайтс? Вы еще здесь? Свободны.

Меня как ветром сдуло из аудитории. И едва я закрыла за спиной дверь, как тут же узрела хмурого Снежка. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и явно ждал меня. А на его плече сидела Эйта.

– Как все прошло? – первым делом спросил он.

Вместо ответа я уставилась на пушистую, которая благоговейно сложила лапки на груди и смотрела на светлого почти влюбленным взглядом.

Не дождавшись от меня реакции на свой вопрос, Кьяр вздохнул и, показав пальцем на рыжую, недовольно подтвердил то, что я еще только планировала озвучить:

– Да, я теперь ее тоже вижу.

Усмехнулась про себя. Ну еще бы он ее не видел! Благодаря моей мете (пусть малая часть той и осталась на мне) Кьяр стал менталистом девятого уровня. С его-то разработанными каналами дар мага разума должен был раскрыться на полную. Теперь Снежку доступно и чтение мыслеобразов, и возможность управлять эмоциями, и вот… супербонус – лицезрение Эйты во всей ее пушисто-рыжей красе. И наверняка Кьяр видел ее гораздо четче меня, у которой ментального дара сейчас хватит разве что на воробья. Или вот на то, чтобы усыпить фениксенка…