Феномен рванул вперёд. Его физиономию исказила злость. Он жаждал доказать всем, и себе в первую очередь, что падение было случайностью. Он попёр, как паровоз, жаждая показать, что контролирует бой.

Я поднял руки, готовясь встретить.

Удары Феномена посыпались серией. Он бил мощно, но слишком прямолинейно. Хотел продавить меня скоростью и весом.

И всё же в этих атаках я увидел брешь. Увидел ту самую спешку, которая всегда открывает дверь для точного удара.

Я отступил на шаг, позволил ему вложить силу в очередной правый, а затем на отходе выбросил ещё один короткий хук правой. Удар лёг точно в висок. Удар был снова не сильный, зато резкий, чёткий. И попал я так, что его ноги не выдержали.

Феномен покачнулся. Следующее мгновение — и он уже снова летел вниз. Настил встретил его гулким хлопком.

— Один! Два! Три! — отсчитывал рефери.

Он лежал секунду, потом резко перекатился и встал на колено. На этот раз он не стал спорить и кричать. Он использовал каждую секунду, чтобы восстановиться. Держал голову опущенной, глаза смотрели в пол.

— Четыре! Пять! — продолжал рефери.

Феномен поднялся, отвернулся в угол, принялся поправлять шорты.

Я смотрел на него и поначалу не придал значения. Ну поправляет — и ладно. Все так делают. Стоял спокойно, восстанавливая дыхание, давая себе пару лишних вдохов.

— Шесть! Семь! Восемь! — счёт продолжался.

Феномен наконец развернулся, поднял руки. Его глаза снова загорелись вызовом.

Я же отметил, что его падение стало не случайностью, а закономерностью. И даже если он делает вид, что контролирует ситуацию, на самом деле он начал ломаться, раз за разом пропуская мой боковой без замаха. Он попросту не видел его…

Гонг ещё не звенел, но я чувствовал, что первый раунд стремительно заканчивался. Остались считаные секунды. Я прекрасно понимал — спешить нельзя…

Да, у меня был шанс рискнуть. Пойти в размен до конца, вложить всё в серию и, возможно, поймать его на ещё одном точном ударе.

Внутри зудело желание добить, поставить жирную точку уже сейчас. Но холодная часть головы взяла верх. Я понимал, что Феномен ещё свеж, и нокдауны его не сломали. Попробую выцеливать сейчас — сам же и нарвусь.

Вот только Феномен не собирался играть в шахматы. Он снова полетел вперёд, глаза горели бешенством. Он бросился вперёд, размахивая руками, как кувалдами.

Я встретил его джебом, сместился, потом ещё одним. Но на этот раз он не стал упираться и тут же нырнул в клинч.

Мы сцепились. Его плечо упёрлось мне в грудь, руки сомкнулись вокруг шеи. Он прижимался всем телом, не давая пространства. Судья уже приготовился развести нас.

Как вдруг…

Его ладонь скользнула по моему лицу. Через секунду глаза обожгло.

Жжение пришло мгновенно. Будто кто-то взял горсть стеклянной крошки и высыпал прямо мне под веки. Я моргнул — и стало только хуже. Боль резанула так, что дыхание сбилось, а мир перед глазами поплыл, словно его размыли водой.

Ощущения были схожи с теми, когда Пахан ткнул мне пальцем в глаз. Но сейчас боль оказалась сильнее, тягучей. Я понял сразу, что это дело рук Феномена.

Соперник сразу почувствовал, что момент настал. Он оттолкнул меня назад резко, с такой силой, что я потерял равновесие и едва не упал. Обрушился серией. Его удары шли сверху вниз, справа налево, словно молоты. Я пытался держать стойку, но понял, что почти не вижу. Только белые пятна прожекторов и размытый силуэт напротив.

Я поднял руки выше, закрывая лицо и виски.

Но это был кулачный бой. Здесь не было перчаток, и каждая кость его кулака находила щели в моём блоке. Первый удар пробил в висок, второй — соскользнул по уху и ударил в скулу. Боль загудела в черепе, я зашатался.

Ещё один удар пришёлся в бок, и я ощутил, как воздух выплюнуло из лёгких. Перекрыться здесь было невозможно.

Я держал блок, но голова моталась от ударов. В ушах звенело. Перед глазами вспыхивали красные круги. Этот урод бил и бил, наслаждаясь моментом, показывая, что снова хозяин.

Я стиснул зубы и пытался просто устоять…

Я почти не видел ударов, только чувствовал, как кости его кулаков долбят по моим рукам, по голове, по корпусу.

Звук гонга прозвучал тогда, когда меня уже конкретно болтануло… Руки Феномена всё ещё мелькали перед глазами, он не остановился. Даже когда прозвучала команда «Стоп!», он попытался добавить ещё пару ударов.

Однако в следующий миг между нами оказался рефери.

— Стоп, сказал! Предупреждение, боец!

Я размыто, но видел, как Феномен вскинул руки, изображая недоумение.

Я стоял, тяжело дыша, упершись руками в колени. Глаза горели огнём. Боль была острой и резкой. Я моргнул, но стало только хуже.

Этот сукин сын явно втер мне что-то в глаза.

Картинка плыла, силуэты двоились. Я видел расплывчато фигуру Феномена, который разводил руками и строил из себя невинного.

Я попробовал повернуться к углу, но ноги сделали шаг в пустоту. Я даже не понимал, где именно находится мой угол. Всё плыло, голоса звучали глухо, как сквозь толщу воды.

— Сюда, Саня! — услышал я голос Саши Козлова.

Он протянул руку через канаты, и я, как слепой, пошёл на его голос. Его ладонь ухватила меня за предплечье и подтянула к углу. Я споткнулся о настил, едва не упал, но Саша удержал меня.

— Ты чего? — прошептал он, глядя в глаза. — Ты ослеп?

— Что-то втер… — выдохнул я. — В глаза что-то… чёртова мазь. Жжёт.

Саша стиснул зубы, я не видел, но услышал, как скрипнула его эмаль. Он аккуратно усадил меня на табурет и держал за плечо.

В этот момент подошёл рефери.

— Боец, ты готов продолжать? — спросил он.

— Да, — заверил я.

— Хорошо, активная защита или сниму, — предупредил рефери.

Я переключил внимание на секунданта.

— Воду дай! — выдохнул я. — Давай быстрее!

Саня приподнял мне подбородок и плеснул струю прямо в глаза.

Холодная вода обожгла сильнее, чем сама мазь. Я дёрнулся, захрипел, но терпел, не отводя лица.

— Ещё! — сказал я.

Саша лил, а я моргал, стараясь вымыть из глаз эту дрянь. Слёзы текли сами собой, смешиваясь с водой. Настил под ногами становился мокрым.

— Ну? — спросил Саша. — Видишь?

Я зажмурился, потом открыл глаза. Мир всё ещё плыл. Белые и красные пятна плясали, как блики на воде.

— Нихрена, — процедил я. — Глаза слезятся, всё размыто.

Внутри росла злость. Я чувствовал, что Феномен сделал это специально, и понимал, что доказать ничего не докажу. Сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Глаза жгло и выедало…

Время в углу текло медленно и быстро одновременно. Я чувствовал, что минута почти кончилась.

Промывка помогла совсем чуть-чуть. Пелена не ушла. Глаза продолжали слезиться. По-хорошему следовало сниматься. В обычном бою так и сделали бы: остановили поединок, объявили дисквалификацию сопернику, подали протест. Возможно, даже позже пересмотрели бы результат. Но я знал, что мне это не подходит.

Если я снимусь — всё пропало. Никаких апелляций, никаких «разберёмся потом». Я должен победить здесь и сейчас ради того, чтобы сесть за тот проклятый ужин с Козловым. Это была цель, без неё весь путь не имел смысла.

— Саня, — наклонился Саша Козлов, его голос резанул сквозь шум толпы. — Снимаемся?

Я повернул голову в его сторону. Я видел только силуэт, размазанную чёрную фигуру, но чувствовал его взгляд.

— Нет, — отрезал я. — Позови сюда Настю!

Я моргнул снова — толку никакого. Пелена перед глазами не уходила, белые пятна прожекторов только резали больнее. Силуэты сливались в туман, и я понимал, что если ничего не сделать, то зрение вернётся не скоро. А следующий раунд начнётся уже через минуту.

Придётся выживать.

Внутри уже складывался план. Я не смогу драться на равных, пока не пройдёт эта дрянь. Значит, моя задача — дотянуть, держаться, не дать себя добить.

— Что случилось? — в угол пришла Настя.