На картах также изображены районы с точки зрения доходов и классифицированы здания по их использованию. Целые кварталы Кларк-стрит между Двенадцатой и Полк были в основном борделями. Здания, где семьи зарабатывали более 20 долларов в неделю (самая высокая классификация), часто соседствовали с теми, где семьи зарабатывали менее 10 долларов.[1777]

Пресса называла Халл-Хаус благотворительной организацией, а Аддамс и ее первых помощниц — светскими монахинями или миссионерами, но сама она считала свою работу упражнением в социальной демократии, а также христианской благотворительностью, провозглашенной Социальным Евангелием. Политическая демократия и право голоса оказались недостаточными в индустриальном обществе, а церкви утратили дух первобытного христианства с его императивом любви ко всем людям. Движение домов-поселений восстановило бы и то, и другое и освободило бы не только иммигрантов, которым они служили, но и молодых людей, и особенно женщин, которые там работали. Она думала о своей работе как об использовании кооперативного дома с преобладанием женщин для восстановления республиканских ценностей в городе. Она верила, что:

Халл Хаус не навязывал организацию сверху, а создавал ее в сотрудничестве с бедняками-иммигрантами.

Обитатели «Дома Халла» намеревались принести прогресс иммигрантам, но Аддамс считала, что образованные молодые женщины из среднего класса и несколько мужчин, которые работали в домах поселений, получат столько же, сколько и бедняки. Молодые образованные женщины до сих пор «мало что сделали для решения этой социальной проблемы, и… несут основную тяжесть за то, что их приучают к недоеданию и чрезмерной чувствительности». Они были «отрезаны от общего труда, которым они живут и который является большим источником морального и физического здоровья». Общий труд молодых жителей варьировался от преподавания и социальной работы до лоббирования и организации.[1779]

Женщины, в частности, могли бы извлечь пользу из работы в поселении. Аддамс, дочь зажиточной и известной республиканской семьи из Иллинойса, писала:

Аддамс, по сути, говорила о себе, а Халл Хаус обеспечивал работу.[1780]

Работа в поселении включала в себя борьбу — трагическую, как считала Аддамс, — между поколениями. Родители, воспитанные в убеждении, что женщина не должна играть никакой роли вне домашней сферы, сталкивались с дочерьми, которые претендовали, как выразился один из исследователей, на «индивидуальность, независимость и… общественную жизнь». Как выразилась Аддамс, когда родители «во имя любви» отстаивали «семейные притязания», это часто приводило к конфликтам и ожесточению.[1781]

Джейн Аддамс никогда не выходила замуж, но и не оставляла дом. Она представляла себе «Дом Халла» как продолжение дома. Она поддерживала долгие любовные отношения с другими женщинами, которые ее современники позолоченного века называли «бостонскими браками». Она принадлежала к поколению женщин, родившихся между 1860 и 1900 годами, которые заключали самые низкие браки в истории Америки. Это не могло не отразиться на классовой принадлежности, поскольку представительницы рабочего класса и иммигрантки также страдали от родительского контроля над их жизнью и заработком. Из тех, кто родился между 1865 и 1874 годами, 11% так и не вышли замуж, а многие другие потеряли своих мужей из-за болезней или несчастных случаев.[1782]

Флоренс Келли, наряду с Джейн Аддамс, самая известная обитательница Халл-Хауса, как и сестра Кэрри, была готова покинуть мужчин, которые ее подвели. Келли приехала в Халл-Хаус со своими тремя детьми как беженка от жестокого брака; она стала, но уже не была марксисткой, приверженной классовой борьбе. Она много сделала для того, чтобы направить Халл-Хаус в русло социальных реформ. Когда непостоянная Келли и невозмутимая Джулия Лэтроп — еще одна жительница Халл-хауса, которая была юристом, более умеренным реформатором и, как и Келли, дочерью конгрессмена, столкнулась между собой, но они произвели на свет одну из самых блестящих интеллектуальных бесед Позолоченного века.[1783]

Юг не стоял в стороне от реформ, которые вихрем проносились на пересечении гендера, расы и класса. Несмотря на все насилие и репрессии Реконструкции и ее последствий, Юг в 1890 году все еще сохранял возможности, выходящие за рамки подчинения чернокожих. Северная Каролина, сложный южный штат, обладала сильной остаточной Республиканской партией, белой в старой юнионистской западной части штата и черной в восточной. В Демократической партии доминировали Бурбоны-искупители, но в штате также был стремящийся к процветанию средний класс, как черный, так и белый, и все более беспокойные фермеры. Черный средний класс, преуспевающий, часто профессиональный и уверенный в себе, давал образование своим сыновьям и дочерям. Несмотря на то, что чернокожие жители Северной Каролины были зажаты белой дискриминацией, которая огрызалась на успех чернокожих — особенно материальный успех, проявлявшийся в каретах, комфортабельных домах, изысканной одежде и слугах, — чернокожие жители Северной Каролины из среднего класса сохраняли веру в американский прогресс, который обеспечит им более светлое и благополучное будущее. Особенно в таких городах, как Уилмингтон, и в таких поселках, как Нью-Берн, их успех и их уверенность оставались на виду.[1784]

Успех, которого чернокожие представители среднего класса желали для себя и своих детей, не распространялся на гораздо более многочисленных бедных чернокожих рабочих, исключенных из сегрегированной южной промышленности. Сара Дадли Петтей, ведущий представитель стремящегося к успеху черного среднего класса Северной Каролины, подчеркнула многочисленные расколы американского общества, когда восхваляла черных бастующих в Хоумстеде как пионеров черного промышленного будущего. Как и Букер Т. Вашингтон в своей речи на Международной выставке хлопковых штатов в Атланте в 1895 году, она предложила чернокожих рабочих в качестве альтернативы бастующим иммигрантам. Однако Петтей и другие чернокожие из среднего класса не одобряли готовность Вашингтона свести практически все образование чернокожих к профессиональному обучению. Она принимала классовые барьеры; она сопротивлялась расовым барьерам. Юг, который представляли себе чернокожие жители Северной Каролины из среднего класса, будет вознаграждать «лучших людей», как черных, так и белых.[1785]