Историки обычно утверждают, что Реконструкция умерла в 1877 году, но это не совсем так. Освобожденные люди не прекратили политической деятельности, и республиканцы продолжали пытаться добиться избирательного права для чернокожих на Юге. Реконструкция умирала долго. Ее смертельный бой начался, когда демократы захватили Палату представителей в 1873 году, но смерть наступила не сразу. Когда демократы контролировали Палату представителей, стало гораздо труднее проводить в жизнь существующие законы о гражданских правах и невозможно принимать новые, но спорадические попытки реанимировать пациента продолжались до 1880-х годов. Республиканцы, руководствуясь как принципами, так и собственными интересами, по-прежнему были полны решимости добиваться избирательного права для чернокожих.

У Хейса, избранного меньшинством голосов на спорных выборах, в 1877 году была плохая рука, но он усугубил ситуацию, неправильно разыграв ее. Он считал, что только те правительства, которые поддерживают «неприкосновенные права всех», представляют собой «истинное самоуправление», и хотел заставить Юг соблюдать Четырнадцатую и Пятнадцатую поправки. Но контроль демократов над Палатой представителей ограничил его возможности. Палата представителей отказалась выделять средства на армию после 1 июля 1877 года; в любом случае, армия была небольшой — двадцать пять тысяч человек — и была полностью занята на Западе, с опаской наблюдая за индейцами и мексиканской революцией, которая усугубляла проблемы на южной границе.[795]

Хейс, как и Грант до него, просчитался в своей попытке примирить Юг. Он полагал, что южане будут уважать избирательное право чернокожих. Его стойкие враги, как оказалось, справедливо, никогда не доверяли Югу. Все большие территории Юга теряли право голоса для чернокожих. После 1877 года федеральные войска до конца девятнадцатого века ни разу не были направлены для защиты конституционных прав чернокожих граждан.[796]

Реконструкция не была обречена на провал. Республиканцы упустили свою возможность принести процветание простым белым и чернокожим людям. Коррупция республиканских правительств и высокие налоги для мелких землевладельцев были не просто клеветой демократов, это были провалы республиканцев. Это, в сочетании с неспособностью противостоять террору, что могло бы сделать правительство, положило конец республиканскому правлению на Юге. Когда республиканцы предпринимали силовые действия против террора, они побеждали. Решение не делать этого убило их партию в переносном и буквальном смысле. Разрушение защитных механизмов, предусмотренных поправками к Реконструкции, также не было неизбежным. Необдуманные назначения Гранта в Верховный суд привели к решениям, лишь немногим менее разрушительным, чем «Дред Скотт». Вновь окрепший Юг означал, что голоса демократов Севера были сосредоточены в ключевых штатах — Нью-Йорке, Нью-Джерси, Коннектикуте и Индиане — демократы достигли паритета с республиканцами.

В национальном масштабе демократы вернулись как партия «нет», определяемая их оппозицией тарифу, Реконструкции и интервенционистскому федеральному правительству, созданному республиканцами. Они воспользовались готовностью Хейса к компромиссу, лишая чернокожих избирателей права голоса, когда это было необходимо, и контролируя их голоса, когда это было возможно, укрепляя тем самым «твердый Юг». Партизанская борьба за Реконструкцию переместилась с Юга в Вашингтон, где возрождающиеся демократы сражались с республиканцами в разделенном федеральном правительстве.

Сдержанность Хейса и Гранта ознаменовала ослабление власти радикалов и нежелание партии определять себя в терминах Реконструкции. «Кровавая рубашка» сработала в 1876 году, но со временем ее эффективность снизилась. Не только подавление чернокожих граждан на Юге, но и двусмысленность свободного труда в индустриальном обществе подточили былую силу свободы договора и свободного труда. В результате у республиканцев осталась программа, основанная на процветании, что было не слишком полезно в разгар депрессии.

Противостояние, которого республиканцы добились в 1876 году, было гораздо лучше, чем они могли ожидать. После десяти лет правления республиканцев их результаты вполне могли привести к полному отстранению от власти. Нация находилась в состоянии экономической депрессии и не смогла преодолеть старые разногласия. Индейская проблема не желала уходить; политический компромисс и решение Реконструкции Юга оказались не более чем струпьями на гноящейся ране; демократы Юга чесали эти струпья, надеясь еще больше ослабить республиканцев. Прежде всего, новая индустриальная республика разразилась конфликтами, беспорядками, страхом и гневом. Рабочие — в основном иммигранты — демонстрировали свою силу, чтобы разрушить нацию; их мишенью часто становились железнодорожные корпорации, которые большинству американцев казались столь же необходимыми, сколь и опасными. 1877 год превратился в череду жестоких столкновений.

Генерал О. О. Говард не хотел спровоцировать войну нез-персов в 1877 году, когда произвольно проигнорировал претензии нез-персов в Орегоне, так же как Том Скотт хотел спровоцировать Великую забастовку 1877 года, когда обострил борьбу с Джоном Д. Рокфеллером из Standard Oil. Армия, которую Хейс отказался направить против белых южан, убивавших и подчинявших себе чернокожих южан, летом 1877 г. активно действовала и в других местах, причем наиболее впечатляюще — на Западе.

Президент Грант в своем последнем послании «О положении дел в Союзе» обвинил «скупость белого человека» в проблемах с лакота в Черных холмах, и та же самая скупость породила аналогичные проблемы с племенем нез-персе. Почти две трети племени нез-персе на территории Айдахо и Орегона отказались ратифицировать «воровской договор» 1863 года, который резко сократил их родные земли. Нез-персе разделились на группы, заключившие и не заключившие договор. Последние вернулись на свои земли, самые изолированные из которых лежали вдоль красивых и отдаленных гор Уоллоу на современном северо-востоке Орегона. Здесь жили последователи Хайнмота Тоялакека или вождя Джозефа, который был гражданским вождем, а не, как считали американцы, военным лидером.[797]

Некоторое время казалось, что Соединенные Штаты оставят эти группы в покое, признают, что они не подпадают под действие договора, и признают их права на землю. Но затем правительство отправило на переговоры генерала Говарда, бывшего главу Бюро по делам вольноотпущенников. Сардоническое описание рвения, ханжества и тупости Говарда, данное генералом Джорджем Круком, было достаточно точным: «Создатель поместил его на землю, чтобы он был Моисеем для негров», и, выполнив этот долг, «он почувствовал, что его следующая миссия — это индейцы». Изначально Говард выступал за то, чтобы позволить нез-персе остаться, но унижение армии от рук лакота и собственное убеждение Говарда, которое было и у правительства, что индейцев нужно контролировать и переделывать, изменили его мнение и его инструкции. Говард приказал орегонским нез-персе перебраться в резервацию на территории Айдахо в течение тридцати дней — 15 июня 1877 года — или столкнуться с войной. Большинство нез-персе приготовились подчиниться, но незадолго до истечения срока некоторые молодые люди начали мстить за годы жестокого обращения. Сначала они убивали выборочно, выбирая тех, кто убивал их родственников, натравливал на них собак или защищал тех, кто избивал индейцев. Но как только началось насилие, все, кого находили вместе с виновными, тоже погибали. Говард направил войска. Первые сообщения о столкновениях стали появляться в восточных газетах в конце июня, хотя поражение лакота должно было положить конец подобному насилию на Западе.[798]