Брайан противопоставил деньгам, литературе, газетам и суррогатам республиканцев свое лучшее оружие — ораторское искусство. Аппарат Демократической партии, контролируемый Кливлендом до съезда, был в полном беспорядке. Брайан попытался мобилизовать серебряные клубы на свою поддержку и обратиться с предвыборной кампанией непосредственно к народу. Он не мог быть везде, но, похоже, был. Он совершил четыре длительные поездки по железной дороге, первую из которых он совершил при отъезде из Чикаго, выступая на обратном пути в Небраске. Вторая и третья поездки, длившиеся со 2 августа по 31 октября с трехдневным перерывом между ними, были эпическими. В первой он проехал от Линкольна до Нью-Йорка и обратно. Он произнес 145 речей, в среднем по пять в день. Вторая поездка, с 11 сентября по 31 октября, длилась более пятидесяти дней и охватила верхний Юг, Средний Запад и Среднюю границу с заездом в Новую Англию. Она показала, насколько важен был Средний Запад для выборов. Если Брайану удастся затронуть там антимонополистические настроения, он сможет победить.[2054]
В конце лета победа демократов на Среднем Западе казалась возможной, поскольку и рабочие, и фермеры с энтузиазмом относились к Брайану и серебру. Республиканцы были обеспокоены. Однако на Среднем Западе демократам предстояло преодолеть крутой подъем, и наследие Кливленда было для них неподъемным грузом. Республиканцы отказались от поддержки полного запрета и поддержали лицензирование и местное право выбора. Освободившись от этого бремени, они смогли сосредоточить свои атаки на демократах и депрессии. Демократы в Айове, столкнувшись с глубоко непопулярной администрацией Кливленда, не могли позволить себе отречься от президента, поскольку зависели от него в плане национального патронажа. В результате у Брайана было всего несколько месяцев, чтобы реанимировать глубоко расколотую и непопулярную партию.[2055]
Ханна спешно распространял литературу и ораторов на Среднем Западе, укрепляя связь между демократами и депрессией и подчеркивая опасность, которую представляло собой бесплатное серебро для наемных работников. Сторонники серебра утверждали, что инфляция и более легкие деньги принесут процветание и рабочие места; республиканцы подчеркивали, что инфляция приведет к снижению заработной платы рабочих. Дефляция нанесла серьезный ущерб экономике, однако она была одной из немногих гарантий для квалифицированных работников. До тех пор пока они могли предотвратить сокращение заработной платы, их зарплата росла в реальном выражении. Этого было недостаточно, но зачем отказываться от одного из немногих видов оружия, которым они располагали? В тех относительно редких случаях, когда Брайан выступал перед аудиторией рабочего класса на Востоке и Среднем Западе, он не делал акцент на бесплатном серебре. Евангелическая риторика Брайана хорошо работала среди фермеров и американцев из небольших городков, но вызывала тревогу среди рабочих-католиков и евреев. Городские демократы из рабочего класса не покинули партию, но Брайану нужно было больше. Ему нужно было, чтобы они откликнулись на него так же, как они откликнулись на Генри Джорджа. Но не было никаких признаков того, что это произошло.[2056]
По мере приближения выборов опасения республиканцев ослабевали, поскольку антимонопольные республиканцы на Среднем Западе оставались верны своей партии. Плохие урожаи и нехватка зерна в России, Индии и Австралии привели к росту цен на пшеницу, и у колеблющихся фермеров Среднего Запада появилась дополнительная причина отказаться от бесплатного серебра, которое, по мнению демократов, было единственным способом повысить цены на товары.[2057]
В конце октября Ханна применил последнюю тактику, разыграв против демократов новую вариацию карты патриота и карты дома. Он призвал провести День национального флага в субботу, 31 октября, за выходные до общенациональных выборов. Он призвал избирателей «развернуть свои флаги, показать свои цвета и проголосовать за защиту своих семей». Огромная явка в Нью-Йорке, Чикаго и Сан-Франциско порадовала республиканцев, которые уже были уверены в результатах досрочных выборов в штатах, не показавших неожиданного движения в сторону демократов.[2058]
Уильям Дин Хоуэллс наблюдал за парадом в Нью-Йорке. У «золотых людей был великолепный день для их парада», который был «огромным… но совершенно скучным — просто обычные, процветающие люди в полчищах». Хоуэллс с сомнением относился к свободному серебру, но еще больше он сомневался в Республиканской партии, которая «теперь содержит все монополии, которые развратили и угнетали народ». Хоуэллс не голосовал. Он пропустил срок регистрации — реформа, которая не должна была затронуть таких людей, как он, но которая, как и было задумано, сдерживала явку и будет сдерживать ее и дальше. Даже он высказал свое мнение. Он бы проголосовал за Брайана, «если бы не было вопроса о бесплатном серебре». Свободное серебро, конечно, стало главным вопросом. Тем не менее, он считал, что Брайан может победить: «Его сторонники — в основном бедняки, которые в городах не смеют заявить о себе».[2059]
Работодатели пытались принудить рабочих, которые на митингах в городах Северо-Востока и Среднего Запада демонстрировали энтузиазм в отношении Брайана. На встречном митинге в Кливленде в день республиканского флага участники марша закрывали лица. Они несли транспарант с надписью «Мы закрываем лица, боясь потерять работу». Несомненно, работодатели угрожали экономическим возмездием — закрытием заводов, увольнением рабочих и прочим — в случае победы Брайана, но такие угрозы были не новы, а учитывая высокую явку и тайное голосование на большей части Севера, вероятно, не особенно эффективны. У городских рабочих были свои причины не проявлять особого энтузиазма по отношению к кампании, проводимой в основном аграриями, сторонниками свободного серебра и евангелистами.[2060]
Кампания всколыхнула всю страну. Несмотря на новые законы о регистрации и подавление голосов чернокожих на Юге, явка была огромной. На ожесточенных выборах на Среднем Западе — в Индиане, Айове, Мичигане, Огайо и Иллинойсе — приняли участие 95 процентов избирателей, имеющих право голоса. Маккинли набрал самый большой процент голосов избирателей — 51% — со времен Гранта. Он завоевал Средний Запад и даже Северную Дакоту на Средней границе. Он захватил Калифорнию и Орегон, а также четыре пограничных штата. Он доминировал в городах, даже в Нью-Йорке. Он получил 271 голос выборщиков против 176 у Брайана.[2061]
Как и во многих других американских кампаниях, изменение относительно небольшого количества голосов в ключевых штатах могло бы изменить исход. Если бы Брайан набрал чуть меньше двадцати тысяч дополнительных голосов в шести штатах — Калифорнии, Делавэре, Индиане, Кентукки, Орегоне и Западной Вирджинии, — он бы получил право голоса избирателей. Но это не принесло ему утешения. Он сильно проиграл в народном голосовании и проиграл в голосовании по выборам. На Среднем Западе, где он возлагал надежды на победу, он не выиграл ни одного штата.[2062]
IV
Сам по себе триумф республиканцев в 1896 году мог показаться просто очередным резким колебанием маятника, когда разгневанные избиратели отвергли партию власти. Но эти выборы были другими. Как предупреждали популисты средней руки, возлагать надежды на «республику производителей» на кандидатуру Брайана означало идти на огромный риск. Популисты как отдельная партия не исчезли, но после этого они превратились в тень самих себя. У них не было сильной организации, а реформаторская пресса, от которой они зависели, угасала. Юджин Дебс стал социалистом, и часть надежд антимонопольщиков последовала за ним. Реформы вряд ли были мертвы. Умерли лишь преобразовательные мечты рыцарей, Альянса фермеров и популистов.[2063]
