Мать крайне редко ссорилась с младшим сыном, поэтому даже столь незначительный обмен колкостями изрядно озадачил хранителя её здоровья.

Аккуратно придерживая накрытый плащом поднос, он низко поклонился.

— Здравствуйте, ваше высочество.

Встрепенувшись так, словно только что заметил лекаря, принц замедлил шаг, взглянув на него с каким-то странным выражением лица. Внезапно плотно сжатые в куриную гузку губы молодого человека растянулись в довольной улыбке.

— Здравствуйте, господин Акций! Я смотрю, вы что-то принесли её величеству?

— Да, ваше высочество, — ещё раз поклонился врачеватель. — Государыне следует принять лекарство.

— Ну, тогда идите, — усмехнулся юноша. — Сейчас самое время.

— О чём вы, ваше высочество? — растерянно пролепетал царедворец, весьма озадаченный и встревоженный подобным заявлением.

Но Вилит, демонстративно игнорируя вопрос, уже скрылся за поворотом зелёной ограды.

Оглянувшись, Акций обратил внимание на то, что Пульчита куда-то исчезла. Верная рабыня уже стояла возле госпожи.

Щёки Докэсты Тарквины Домниты слегка раскраснелись, подведённые глаза метали молнии, а крылья красивого прямого носа раздувались от охватившего женщину волнения.

— Прошу простить меня, ваше величество, — вкрадчиво произнёс хранитель её здоровья, убирая платочек с серебряного стаканчика. — Вам необходимо принять снадобье "Сияние Артеды" от болей в правом боку.

— Что такое? — вскинула чёрные брови императрица, но тут же вспомнила. — Ах да. С этим мальчишкой забудешь обо всём на свете. А бок меня опять беспокоит.

Сочувственно кивая головой, врачеватель с поклоном протянул поднос.

— Ну почему у всех твоих снадобий такой отвратительный вкус? — морщась, проворчала государыня, возвращая стакан на место.

— Наверное, потому, ваше величество, что всё по-настоящему полезное редко доставляет человеку удовольствие, — попытался сострить придворный.

— Ах, оставьте эти глупые выдумки либрийских философов, господин Акций! — не приняла его шутливого тона собеседница.

Лицо её вдруг как-то сразу осунулось и постарело, чётче обозначились в уголках глаз предательские морщинки, спина ссутулилась, а из груди вырвался горестный вздох.

Лекарь видел, что его царственная пациентка чем-то очень сильно расстроена, но не решился расспрашивать, терпеливо дожидаясь, когда та заговорит сама.

— Я уже и не знаю, правильно ли поступила, послушавшись вашего совета, господин Акций, — совершенно неожиданно для него заявила государыня.

— А что случилось, ваше величество? — моментально насторожился царедворец, лихорадочно соображая, о каком из его советов вообще идёт речь.

— Разве не вы предложили дать Вилиту самому выбрать себе невесту? — очень нехорошо сощурившись, законная супруга Константа Великого зло глянула на врачевателя, мельком успевшего подумать: "Вообще-то я говорил не совсем так".

Однако понимая, что возражать женщине, а тем более императрице, совершенно бесполезно и отнюдь не безопасно, он почтительно поклонился.

— Мои слова и действия всегда продиктованы исключительно заботой о вашем здоровье.

Возмущённо фыркнув, собеседница с шумом вздохнула, явно намереваясь ответить нечто весьма нелицеприятное на утверждение врачевателя, но тот, торопливо и беззастенчиво опередив её, продолжил:

— Ещё величайшие мудрецы древности заметили, что некоторые недуги могут возникать от сильных огорчений, а мир в семье благотворно влияет на самочувствие супругов.

— Да какая семья, глупец!? — рявкнула Докэста Тарквина Домнита. — Ты вообще думаешь, о чём говоришь?!

— Прежде всего о ваших взаимоотношениях с государем, ваше величество, — нимало не смущаясь, заявил царедворец. — Его величество не просто посетил Цветочный дворец, но и поинтересовался вашим мнением по очень важному не только для императорской семьи, но и для всего государства, вопросу.

— Это так, — кивком подтвердила женщина, продолжая с нарастающим вниманием слушать своего любовника.

— Его высочество Вилит, как и все ваши дети, очень любит свою мать, — с облегчением соображая, что опасность гнева или опалы со стороны своей царственной пациентки отступила, продолжил лекарь. — Но он молод, горяч и, уж простите за прямоту, ваше величество, порой очень упрям. Несмотря на все свои несомненные таланты, принц, как любой юноша, способен на порывистые, не всегда обдуманные поступки. Как вы помните, я искренне переживал, что если ему в силу отсутствия жизненного опыта и приходящей с годами мудрости вдруг не понравится та девушка, которую вы посчитаете достойной, то он может попробовать обратиться к своему державному родителю. Тогда ваши отношения с государем вновь ухудшаться. Подобные неприятности способны отразиться на вашем здоровье, а заботиться о нём — мой первейший долг.

— Я не сомневаюсь в чистоте и благородстве ваших намерений, господин Акций, — откидываясь на спинку скамейки, Докэста Тарквина Домнита, зябко передёрнув плечами, обратилась к застывшей у колонны Пульчите:

— Принеси шаль.

— Какую, ваше величество, — с поклоном спросила рабыня.

— Синюю с красными цветами, — после секундного размышления определилась императрица.

И, словно специально выждав, когда невольница отойдёт шагов на двадцать, раздражённо прошипела:

— Вот только мой драгоценный сын этого не оценил! Его, видите ли, не устраивает ни одна из предложенных мною девушек! Пять юных, прекрасных радланок из древних аристократических родов, способных составить блестящую партию самым знатным и привередливым женихам Империи! А ему… Одна слишком худая, другая толстая, третья так глупа, что с ней совершенно не о чем говорить! Как будто с женой обязательно надо разговаривать!

Раскрасневшись, женщина говорила всё громче.

— С четвёртой нельзя появиться даже на ипподроме, потому что тогда зрители будут смотреть не на гонки колесниц, а на её уродливую рожу! Речь идёт о матери его детей, будущих наследниках великого рода Тарквинов, а этот глупый мальчишка только посмеивается! Он же не способен ни к чему относиться серьёзно!

— Молодость, ваше величество, — снисходительно покачал головой врачеватель. — Это проходит и, к сожалению, очень быстро.

— Небось, с отцом бы так разговаривать не стал! — видимо, пропустив последние слова собеседника мимо ушей, проворчала государыня, потихоньку успокаиваясь. — А над матерью можно и посмеяться.

— Это потому, что принц любит вас, ваше величество, — охранитель здоровья попытался утешить свою царственную пациентку. — А, значит, доверяет и прислушивается.

Но та внезапно зло рявкнула:

— Прекрати нести чушь!

Но, очевидно, пожалев о своей резкости, отвернувшись, раздражённо пробормотала себе под нос:

— Куда пропала эта бездельница с шалью?

Получив гневную отповедь, царедворец опасливо помалкивал.

Недовольно глянув на него, императрица всё же снизошла до объяснения:

— Относись Вилит ко мне так, как ты говоришь, он бы с благодарностью принял ту невесту, которую я ему подыскала. А он вместо этого стал привередничать, да ещё и смеяться взялся негодный мальчишка.

— Вы хорошо объяснили его высочеству желание государя? — осторожно спросил лекарь, понимая, что сейчас уже нужно что-то сказать.

— Конечно! — вскричала собеседница.

Тут как раз прибежала запыхавшаяся Пульчита и, не переводя дух, попыталась прикрыть плечи хозяйки плотным, синим платком.

— Целых два раза! — раздражённо оттолкнув рабыню, буркнула императрица, расправляя шаль. — В самом начале разговора, а потом ещё и в конце, когда он просто вывел меня из терпения! Я даже спросила, может, ему уже нравится какая-то девушка? Если она принадлежит к знатному и уважаемому роду, я готова поговорить о ней с государем. Всё равно, именно он будет принимать окончательное решение, но можно хотя бы попытаться?

— Вы поступили как мудрая и любящая мать, ваше величество, — врачеватель счёл уместным высказать комплимент всё ещё очень раздражённой пациентке.